Александр Городницкий - И вблизи и вдали Страница 51

В шахматном турнире Игорь, претендовавший на первое место, потерпел сокрушительное поражение от второго механика. Тогда он придумал неожиданный розыгрыш. Центром возникшего "заговора" стала синоптик Клара Войтова, самая красивая женщина на судне, похожая на таитянку, за которой весь рейс весьма активно и элегантно и, кажется, совершенно безуспешно ухаживал наш блестящий капитан. Помню, во всяком случае, что в день Восьмого марта я, по заданию все того же Белоусова, придумывал персональные стихотворные поздравления всем женщинам экспедиции-для стенгазеты. Красавице Кларе были посвящены такие вирши:

Ах, у Клары, ну и чары,Кто от них не умирал?Говорят, что Карл у КларыОт любви украл коралл.

Не успели вывесить стенгазету, как в конце второй строки, после вопроса "кто от них не умирал", кто-то написал карандашом - "капитан".

Одно из главных украшений Клары составляли ее густые и длинные черные волосы, которым было суждено сыграть не последнюю роль в описываемой истории. Дело в том, что Клара немного играла в шахматы. Коварный план Белоусова состоял в том, чтобы заставить проиграть своего удачливого противника не кому-нибудь, а именно женщине, что особенно обидно для мужчины, да еще и моряка. С этой целью против второго механика выставили Клару, неожиданно пожелавшую принять участие в турнире. Клара явилась на игру в открытом ярком платье, глубоко обнажавшем полные обольстительные плечи и шоколадного цвета спину. Кажется, одного этого было достаточно для любого мужчины, чтобы сдаться немедленно. Ее роскошные волосы были собраны в большой тугой узел сзади. Никто из окружающих не мог и подозревать, что под этой пышной прической скрывается портативное корабельное переговорное устройство, которое обычно используется при швартовке или для связи со шлюпкой у борта. В соседней каюте, за такой же шахматной доской, точно дублирующей положение фигур, сидел целый шахматный совет во главе с Белоусовым, обсуждавший каждый ход и дававший команду Кларе. Поначалу все шло блестяще. Второй механик, высокий и серьезный мужчина, признанный лидер шахматного чемпионата, первокатегорник по шахматам, после нескольких же ходов вдруг начал понемногу проигрывать. И кому, какой-то смазливой девчонке. Чемпион начал нервничать и "зевнул" ладью. Огромное число болельщиков набилось в кают-компанию на этот неслыханный поединок. Это-то и погубило весь замысел. Увидев такое большое количество мужчин, Клара по инстинктивной женской привычке стала поправлять прическу и нечаянно нажала на кнопку приемника. Связь прервалась и покрасневший от напряжения второй механик сумел свести партию к ничьей.

Меня Игорь уговорил провести серию вечеров-концертов, посвященных авторской песне. После военных судов, на которых песни Окуджавы, Галича, Высоцкого и Кима были намертво запрещены, это казалось удивительным. Помогали мне в этих вечерах второй штурман Володя Черкас - прекрасный гитарист и химик Галина Сычкова - исполнительница авторских песен.

Накануне женского дня - самого торжественного праздника на Судне, Игорь Белоусов предложил провести конкурс песен на тему об Атлантиде. Почему вдруг об Атлантиде? Помимо всего прочего еще потому, что полигон наших работ в Атлантике тогда располагался между Азорскими и Канарскими островами, примерно там, где легендарный мистификатор древности Платон поместил свою мифическую Атлантиду. Мог ли я предполагать тогда, что именно здесь, в районе подводной горы Ампер, через десять с небольшим лет, я буду спускаться под воду в поисках этой сказочной страны?

На объявленный конкурс с неожиданной активностью откликнулись все - и экипаж, и наука. Сам капитан Соболевский участвовал в конкурсе и написал песню об Атлантиде. Было создано авторитетное жюри во главе со мной как единственным "профессионалом". Первое место не было присуждено никому. Второе разделили капитан и Игорь Белоусов. Я, естественно, как председатель жюри, участия в конкурсе не принимал, тем не менее песню написал. Справедливости ради следует сказать, что я предлагал эту песню (абсолютно безвозмездно) красавице Кларе, которая, помимо шахматных талантов, пописывала еще и стихи. Она, таким образом, могла принять участие в конкурсе и претендовать на призовое место. Однако, разочарованная своей неудачей в шахматном турнире, на мое предложение с негодованием отвергла. По итогам конкурса был устроен большой праздничный вечер на вертолетной палубе, расцвеченной разноцветными фонариками. После концерта претендентов и вручения призов начались танцы. Судно в это время, судя по навигационной карте, лежало в дрейфе где-то неподалеку от подводной горы Ампер. Мыс Игорем Белоусовым отошли на корму. Прямо перед нами, под кормовыми подзорами, дробилась на воде желтая лунная дорожка. "А что ты думаешь? — вдруг спросил Игорь, махнув рукой в сторону лунной ряби за кормой. — Может быть, она где-нибудь здесь?.."

АТЛАНТИДА

Атлантических волн паутинаИ страницы прочитанных книг.Под водою лежит Атлантида,Голубого огня материк.

А над ней - пароходы и ветер,Стаи рыб проплывают над ней.Разве сказки нужны только детям?Сказки взрослым гораздо нужней.

Не найти и за тысячу лет нам -Объясняют ученые мне -Ту страну, что пропала бесследноВ океанской ночной глубине.

Мы напрасно прожектором светимВ этом царстве подводных теней.Разве сказки нужны только детям?Сказки взрослым гораздо нужней.

И хотя я скажу себе тихо:"Не бывало ее никогда",Если спросят: "Была Атлантида?" -Я отвечу уверенно: "Да!"

Пусть поверят историям этим.Атлантида - ведь дело не в ней,..Разве сказки нужны только детям?Сказки взрослым гораздо нужней!

Песни мои, которые он прежде не слышал, ему понравились, и он стал постоянно интересоваться, не написал ли я чего-нибудь нового. Мы в это время, отработав в центральной части Атлантики, шли на заход на Малые Антилы, на остров Гваделупа…

Помню, в холодной и голодной мужской послевоенной школе-в пятом и шестом классах мы все поголовно занимались собиранием марок. Теперь мальчишки марками так не увлекаются. Почему мы с такой страстью их тогда собирали? Не потому ли, что нас подсознательно манили, притягивали к себе сказочные, недоступные для нас края, изображенные на этих маленьких бумажных квадратиках? Ниагарский водопад, дирижабль, летящий над полюсом. Стройные и величественные африканские жирафы, антарктические пингвины и розовые фламинго. Наши неискушенные мальчишеские сердца переполнялись многокрасочным разнообразием и полнотой недоступного для нас мира. Помню, что по наиболее высокой таксе обмена среди опытных филателистов в то время шли марки серии "Французские доминионы", из которых самыми ценными были марки "страны Гваделупа" (я тогда еще и не подозревал, что это остров в Западной Атлантике).

В рейсе в мои обязанности, помимо прочего, входило нести вахту на магнитометре, работавшем круглосуточно. Вахта моя ночью была с нуля до четырех часов утра. Примерно минут за пятнадцать до конца вахты мне в кормовую лабораторию, где стояла наша аппаратура (а оттуда ничего не видно - даже иллюминаторы задраены наглухо, поскольку работает аппаратура, охлаждаемая от перегрева кондиционерами), позвонили с мостика и голос вахтенного штурмана Володи Черкаса произнес: "Саня, хочешь на Гваделупу взглянуть? Выходи на палубу - остров на горизонте".

Я поднялся на мокрую от утренней росы кормовую палубу и заглянул вперед за надстройку. Плотные утренние сумерки одевали все пространство вокруг серым сырым фоном, не позволяя отличить воду от неба. И только далеко впереди с левого борта, на скорее угадываемой, чем различимой глазом границе двух этих необъятных стихий, едва заметно мерцала цепочка зыбких огней - остров на горизонте. Мне вспомнились нетопленая послевоенная школа на Мойке, крики балтийских чаек, кружащихся за высокими пыльными окнами нашего класса, над старыми кирпичными воротами "Новой Голландии", и бережно заложенные в тетрадку марки с трудноразличимыми французскими названиями. Смешанное чувство радости и грусти охватило меня - радости от реального осуществления наивной школьной мечты и грусти от невозвратной утраты того головокружительного мальчишеского ожидания непременного чуда наутро. На следующий день я показал Игорю новую песню "Остров Гваделупа", а поскольку песня эта ему понравилась, то ему же и посвятил.

ОСТРОВ ГВАДЕЛУПАИгорю Белоусову

Такие, брат, дела, такие, брат, дела,Давно уже вокруг смеются над тобою.Горька и весела, пора твоя прошла,И партию сдавать пора уже без боя.На палубе ночной постой и помолчи -Мечтать за сорок лет, по меньшей мере, глупо.Над темною водой огни горят в ночи -Там встретит поутру нас остров Гваделупа.

Пусть годы с головы дерут за прядью прядь.Пусть грустно от того, что без толку влюбляться.Не страшно потерять уменье удивлять -Страшнее потерять уменье удивляться.И возвратясь в края обыденной земли,Обыденной любви, обыденного супа,Страшнее позабыть, что где-то есть вдалиНаветренный пролив и остров Гваделупа.

Так пусть же даст нам Бог, за все грехи грозя,До самой смерти быть солидными не слишком,Чтоб взрослым было нам завидовать нельзя,Чтоб можно было нам завидовать мальчишкам.И будут сниться сны нам в комнатной пылиПоследние года, отмеренные скупо,И будут миновать ночные кораблиНаветренный пролив и остров Гваделупа.

К вечеру следующего дня мы уже разгуливали по крутым улочкам городка Пуаната-Питр. Шли мы вчетвером, впереди более подвижные и шустрые мы с Валяшко и Шрейдером, а сзади, тяжело отдуваясь, Игорь Белоусов в парусиновом костюме и широкополой шляпе. Путь наш в городок пролегал через "веселые кварталы". У гостеприимно открытых дверей своих домиков стояли или сидели в соблазнительных позах живописно раздетые мулатки и креолки всех мастей - от черного кофе до молока. Надо сказать, что на нас троих, глянув в нашу сторону опытным оценивающим глазом, они никакого внимания не обратили. Зато появление Игоря произвело на них самое внушительное впечатление. "Эй, босс, — оживились они, — кам хиа". "Потом, потом", — смущенно промямлил Игорь и бросился догонять нас. К середине второго дня неожиданно выяснилось, что на остров Гваделупа мы зашли незаконно, поскольку на нем находится французская военно-морская база. Местные власти прибыли на борт с требованием в течение двух часов покинуть порт. В противном случае судну грозил арест. Что было делать? Весь экипаж и научный состав, кроме вахтенных, был уволен в город до семи часов вечера, а на часах была половина первого дня. Вот тут кто-то подсказал капитану Соболевскому, что в городке Пуанта-Питр - всего один кинотеатр, и в кинотеатре этом идет один-единственный фильм "Я - лесбиянка", смотреть который замполит категорически запретил. Посыльный с судна, с трудом договорившись с контролерами, проник в зал. Примерно через полчаса все уволенные в город были уже на борту, и судно покинуло негостеприимную гавань.