Александр Пушкин - Полное собрание стихотворений Страница 53

Фауст.

Перестань.Не растравляй мне язвы тайной.В глубоком знаньи жизни нет —Я проклял знаний ложный свет,А слава… луч ее случайныйНеуловим. Мирская честьБессмысленна, как сон… Но естьПрямое благо: сочетаньеДвух душ…

Мефистофель.

И первое свиданье,Не правда ль? Но не льзя ль узнать,Кого изволишь поминать,Не Гретхен ли?

Фауст.

О сон чудесный!О пламя чистое любви!Там, там – где тень, где шум древесный,Где сладко-звонкие струи —Там, на груди ее прелестнойПокоя томную главу,Я счастлив был…

Мефистофель.

Творец небесный!Ты бредишь, Фауст, на яву!Услужливым воспоминаньемСебя обманываешь ты.Не я ль тебе своим стараньемДоставил чудо красоты?И в час полуночи глубокойС тобою свел ее? ТогдаПлодами своего трудаЯ забавлялся одинокой,Как вы вдвоем – всё помню я.Когда красавица твояБыла в восторге, в упоенье,Ты беспокойною душойУж погружался в размышленье(А доказали мы с тобой,Что размышленье – скуки семя).И знаешь ли, философ мой,Что думал ты в такое время,Когда не думает никто?Сказать ли?

Фауст.

Говори. Ну, что?

Мефистофель.

Ты думал: агнец мой послушный!Как жадно я тебя желал!Как хитро в деве простодушнойЯ грезы сердца возмущал! —Любви невольной, бескорыстнойНевинно предалась она…Что ж грудь моя теперь полнаТоской и скукой ненавистной?..На жертву прихоти моейГляжу, упившись наслажденьем,С неодолимым отвращеньем: —Так безрасчетный дуралей,Вотще решась на злое дело,Зарезав нищего в лесу,Бранит ободранное тело; —Так на продажную красу,Насытясь ею торопливо,Разврат косится боязливо…Потом из этого всегоОдно ты вывел заключенье…

Фауст.

Сокройся, адское творенье!Беги от взора моего!

Мефистофель.

Изволь. Задай лишь мне задачу:Без дела, знаешь, от тебяНе смею отлучаться я —Я даром времени не трачу.

Фауст.

Что там белеет? говори.

Мефистофель.

Корабль испанский трехмачтовый,Пристать в Голландию готовый:На нем мерзавцев сотни три,Две обезьяны, бочки злата,Да груз богатый шоколата,Да модная болезнь: онаНедавно вам подарена.

Фауст.

Всё утопить.

Мефистофель.

Сей час.

Зимний вечер

Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя:То, как зверь, она завоет,То заплачет, как дитя,То по кровле обветшалойВдруг соломой зашумит,То, как путник запоздалый,К нам в окошко застучит.

Наша ветхая лачужкаИ печальна, и темна.Что же ты, моя старушка,Приумолкла у окна?Или бури завываньемТы, мой друг, утомлена,Или дремлешь под жужжаньемСвоего веретена?

Выпьем, добрая подружкаБедной юности моей,Выпьем с горя; где же кружка?Сердцу будет веселей.Спой мне песню, как синицаТихо за морем жила;Спой мне песню, как девицаЗа водой поутру шла.

Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя;То, как зверь, она завоет.То заплачет, как дитя.Выпьем, добрая подружкаБедной юности моей,Выпьем с горя; где же кружка?Сердцу будет веселей.

Вертоград моей сестры,Вертоград уединенный;Чистый ключ у ней с горыНе бежит запечатленный.У меня плоды блестятНаливные, золотые;У меня бегут, шумятВоды чистые, живые.Нард, алой и киннамонБлаговонием богаты:Лишь повеет аквилон,И закаплют ароматы.

В крови горит огонь желанья,Душа тобой уязвлена,Лобзай меня: твои лобзаньяМне слаще мирра и вина.Склонись ко мне главою нежной,И да почию безмятежный,Пока дохнет веселый деньИ двигнется ночная тень.

Буря

Ты видел деву на скалеВ одежде белой над волнами,Когда, бушуя в бурной мгле,Играло море с берегами.Когда луч молний озарялЕе всечасно блеском алым,И ветер бился и леталС ее летучим покрывалом?Прекрасно море в бурной мглеИ небо в блесках без лазури;Но верь мне: дева на скалеПрекрасней волн, небес и бури.

Прозаик и поэт

О чем, прозаик, ты хлопочешь?Давай мне мысль какую хочешь:Ее с конца я завострю,Летучей рифмой оперю,Взложу на тетиву тугую,Послушный лук согну в дугу,А там пошлю наудалую,

И горе нашему врагу!

<Из вольтера.>

Короче дни, а ночи доле,[Настала скучная] пора,И солнце будто поневолеГлядит на убранное поле.Что делать в зимни вечера,Пока не подали <нам> кушать?Хотите ли теперь послушать,Мои почтенные друзья,Рассказ про доброго Роберта,Что жил во время Дагоберта?

Из Рима ехал он домой,Имея очень мало денег.Сей рыцарь был хорош собой,Разумен, хоть и молоденек.

В то время деньги

И дабы впредь не смел чудесить,Поймавши истинно повеситьИ живота весьма лишить.

Хотя стишки на имениныНатальи, Софьи, КатериныУже не в моде, может быть:Но я, ваш обожатель верный,Я в знак послушности примернойГотов и ими вам служить.Но предаю себя проклятью,Когда я знаю, почемуВас окрестили благодатью!Нет, нет, по мненью моему.И ваша речь, и взор унылый,И ножка (смею вам сказать) —Всё это чрезвычайно мило,Но пагуба, не благодать.

Под каким созвездием,Под какой планетоюТы родился, юноша?Ближнего Меркурия,Аль Сатурна дальнего,Марсовой, Кипридиной?

Уродился юношаПод звездой безвестною,Под звездой падучею,Миг один блеснувшеюВ тишине небес.

Что с тобой, скажи мне, братец?Бледен <ты> как святотатец,Волоса стоят горой!Или с девой молодойПойман был [ты у забора],И, приняв тебя за вора,Сторож гнался за тобой?Иль смущен ты привиденьем,Иль за тяжкие грехи,Мучась диким вдохновеньем,Сочиняешь ты стихи?

С португальского

Там звезда зари взошла,Пышно роза процвела.Это время нас, бывало,Друг ко другу призывало.

И являлася онаУ дверей иль у окнаРанней звездочки светлее,Розы утренней свежее.

На постеле пуховой,Дева сонною рукойПротирала томны очи,Удаляя грезы ночи.

Лишь ее завижу я,Мнилось, легче вкруг меняВоздух утренний струился;Я вольнее становился.

Меж овец деревни всейЯ красавицы моейЗнал любимую овечку —Я водил ее на речку.

На тенистые брега,На зеленые луга;Я поил ее, лелеял,Перед <ней> цветы я сеял.

Дева издали ко мнеПриближалась в тишине,Я, [прекрасную] встречая,Пел гитаррою бряцая:

"Девы, радости моейНет! на свете нет милей,Кто посмеет под луноюСпорить в счастии со мною.

Не завидую царям,Не завидую богам.Как увижу очи томны,Тонкий стан и косы темны".

Так певал [бывало] ей,И красавицы моейСердце песнью любовалось;Но блаженство миновалось.

Где ж красавица моя!Одинокий плачу я —Заменили песни нежныСтон и слезы безнадежны.

Начало I песни «Девственницы»

Я не рожден святыню славословить,Мой слабый глас не взыдет до небес;Но должен я вас ныне приготовитьК услышанью Йоанниных чудес.Она спасла французские лилеи.В боях ее девической рукойПоражены заморские злодеи.Могучею блистая красотой,Она была под юпкою герой.Я признаюсь – вечернею поройМилее мне смиренная девица —Послушная, как агнец полевой;Йоанна же была душою львица,Среди трудов и бранных непогодЯвлялася всех витязей славнееИ, что всего чудеснее, труднее,Цвет девственный хранила круглый год.

О ты, певец, сей чудотворной девы,Седой певец, чьи хриплые напевы,Нестройный ум и бестолковый вкусВ былые дни бесили нежных муз,Хотел бы ты, о стихотворец хилый,Почтить меня скрыпицею своей,Да не хочу. Отдай ее, мой милый,Кому-нибудь из модных рифмачей.

<Анне Н. Вульф.>

Увы! напрасно деве гордойЯ предлагал свою любовь!Ни наша жизнь, ни наша кровьЕе души не тронет твердой.Слезами только буду сыт,Хоть сердце мне печаль расколет.Она на щепочку <->,Но и <-> не позволит.

Стихотворения 1826 г