Василий Пушкин - Поэты 1790–1810-х годов Страница 55

ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ РОССИЙСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ ПРИ МОСКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ

Объединение писателей в общества — типичная черта литературы начала XIX века, результат характерного для той эпохи духа общественности. Если молодые дворяне — поэты и философы — группировались в Москве начала XIX века вокруг архива коллегии иностранных дел, фиктивная служба в котором не накладывала никаких обязанностей, то писатели-разночинцы тяготели к университету и университетскому пансиону и к их литературному центру — Обществу любителей российской словесности. Это было уже не «дружеское» — частное, интимное общество, а «ученое сословие». Принадлежность к нему уже не была чисто личным делом — она давала социальный статут. Поэт-дворянин, обладавший некоторой гарантией личных и политических прав, выражал жажду свободы в стремлении отделить поэзию от государства, быть в мире искусства человеком. Свободомыслие университетского профессора, поэта-разночинца, находящегося в дворянском обществе на положении квалифицированного слуги, требовало признания за «служителем муз» места, равного по социальной ценности государственному чиновнику. Дается же это место не протекцией, родством или угодничеством, а трудолюбием и талантом.

В результате Общество любителей российской словесности при Императорском Московском университете, которое числило в своих рядах маститых поэтов и являлось как бы высшей официальной инстанцией московского Парнаса начала века, стало притягивать к себе и молодых поэтов кружка А. Ф. Мерзлякова, объединившего в большинстве разночинцев. Интерес к народности, фольклору, античной культуре, отрицательное отношение к дворянскому дилетантизму в поэзии, критика карамзинизма и неприятие поэтики Жуковского объединяли этот пестрый лагерь поэтов, из которых многие обладали незаурядными дарованиями. Материальные лишения, трудная жизнь, ранняя смерть — типичные общие черты биографии большинства из них.

Литературными органами кружка были издания, связанные с Обществом и университетом — «Труды Общества любителей российской словесности», «Вестник Европы». В 1815 году кружок имел собственный журнал — «Амфион».

З. А. БУРИНСКИЙ

Захар Александрович Буринский (1780–1808) принадлежит к поэтам, чье имя в настоящее время забыто даже специалистами. Однако современники ценили его высоко. Имя его упоминается в обзорах поэзии в ряду наиболее значительных литературных деятелей. Батюшков в «Речи о влиянии легкой поэзии» сожалел о Буринском, «слишком рано похищенном смертию с поприща словесности»[118]. Греч дал ему такую характеристику: «Молодой писатель с большим талантом, переводчик Вергилия, умер слишком рано для упрочения своей славы»[119]. Белинский в обзоре «Русская литература в 1841 году» назвал Буринского в одном ряду с Катениным и Пниным.

Обстоятельства жизни Буринского почти неизвестны. Всю свою короткую жизнь он боролся с нуждой, и, по всей вероятности, именно эта борьба свела его преждевременно в могилу. Он родился в Переславле-Залесском в семье священника, блестяще окончил Московский университет в 1806 году и, получив магистерскую степень, готовился к тому, чтобы занять кафедру профессора. Ему предстояла заграничная командировка. Смерть оборвала все планы.

Как поэт Буринский принадлежал к кружку Мерзлякова. В близких к университету московских литературных кругах 1805–1805 годов он считался восходящей звездой русской поэзии. С. П. Жихарев писал: «Милый, беспечный мой Буринский, будущее светило нашей литературы, поэт образом мыслей и выражений и образом жизни — словом, поэт по призванию!»[120] Из петербургских литераторов известны связи его с Гнедичем, возможно, завязавшиеся еще в московский период жизни последнего. В письме Гнедичу Буринский жаловался на одолевающую его нужду, зависимость, унижающую интеллигента-разночинца: «Люди нашего состояния живут в рабстве обстоятельств и воли других… Сколько чувств и идей должны мы у себя отнять! Как должны переиначить и образ мыслей и волю желаний и требований своих самых невинных, даже благородных склонностей! — Мы должны исказить самих себя, если хотим хорошо жить в этой свободной тюрьме, которую называют светом».

Стихотворения его никогда не были собраны. Большинство из них оставалось в рукописях и по настоящее время не разыскано.

113. ПОЭЗИЯ

Поэзии сердца́, все чувства — всё подвластно…

Приди, Поэзия, дар неба драгоценный!Се музы росские благодарят судьбе!Приди, бессмертная, в сей день, для нас священный;Теперь усердие внимает лишь тебе.Сопутствуй истине, пусть глас ее нельстивый,Соединясь с твоим, монарха воспоет —И скажет, как теперь россияне счастливы,Как музам Александр блаженный век дает!

Всегда, во всех странах горел огонь небесный —Душа Поэзии — и смертных согревал;Всегда, во всех странах сын песни вдохновенныйНа лире золотой и трогал, и пленял,Как сердце и душа стремились в нем к свободеВосторга на крилах отца и бога петь,Когда он кроток, благ является в природе,И жизнь, и красоту творению дает!

Где тучи вечные нависли над снегами,Где в гробе красоты всегда природа спит —И там Поэзия является с цветами,И там огонь ее в груди людей горит,И движет струны лир. Так в острове тумановФингалов мрачный сын героев воспевал;Так житель Холмогор, стремясь вослед Пиндаров,Из недра вечных льдов гармонию воззвал!

Как тысячи светил на тверди запылали —Огонь Поэзии для смертных возгорел;Народы родились, и грады расцветали —И луч Поэзии льды полюсны согрел.

Тогда, как человек с другими съединилсяИ царства возросли под сводами небес,Язык божественный ее обогатился,Соделался тогда источником чудес;Тогда Филиппов сын, по гласу Тимофея,От ног Таисиных спешил на брань лететь;Родились Пиндары, Гомеры и Орфеи —И звери дикие ходили им вослед!

Кто мог предметы все Поэзии исчислитьИ языку ее круг тесный начертить? —Поэзия везде! — и кто дерзнул помыслить,В жилище облаков орла остановить?Ее пределы там, где кончится вселенна;Великий путь — земля, моря и небеса.Парил Бард Севера по тверди вдохновеннойИ на Атлантовых не опочил хребтах.И сколь различен вид чудесныя природы,Различен столько вид Поэзии самой;Поэзия была богиней всех народовИ не потушит ввек бессмертный факел свой!

Какую чудную увидим мы картину,Когда история покажет ряд веков,Как в недрах дикия и мертвыя пустыниРучей, виющийся едва среди песков,Далёко по полям хребет свой расстилает,Жизнь, изобилие египтянам дает;И как из семени дуб гордый изникает,Так и Поэзия в пути своем идет.Родился человек — и в сладком восхищеньи,В сердечной простоте природу прославлял;Изображал потом свой ужас, изумленье,Когда из черных туч огонь над ним пылал,Как горы крепкие в сердцах своих стеналиИ океан кипел, ревущий в берегах.

Поэты мудрые на арфах подражалиГлаголам Вышнего, как Он вещал в громах,И в кротких зе́фирах, и в стоне ветров ярых,И в трелях соловья, в журчаньи светлых вод,И в шепоте дерев, и в бурных водопадахЗвучали струны их: велик, велик господь!

Раздались песни Муз, — и счастье с кротким миром,С улыбкой жизненной слетели к нам в поля.Дары благие их посыпалися с лиры,И обновилася великая земля!Так человек, пленясь согласьем лирна звона,Огнь в сердце ощутил, летел других обнять,Составить общество: гармонии законыЦепями милыми умеют нас пленять.

Что был ты, человек, один в лесах, с природой?Не раб ли был ее ты в славный век златой?Но в обществе воззрел на небо с мыслью гордой,Тогда исполнился великий жребий твой!Душа возвысилась к моральному блаженству,Ты начал в радости свободнее дышать;Открытый разум твой понесся к совершенству,И в мыслях полетел вселенную обнять!Распространился круг идей твоих далёко,Искусства, знания, науки родились,И до небесных стран твое проникло око,И горы под рукой твоею раздались!

Леса дремучие поля обременяли;Там — в черной их глуши — смерть вечная жила;Вой ветров, рев зверей там эхом повторялись;Река шумящая свой бурный ток вилаСредь каменистых скал, среди степей бесплодных,Уединение ходило на брегах;Коснулся Амфион до струн волшебно-стройных —Упали дерева на мощных их корняхИ, превратясь в суда, за счастьем полетели;Пустыни облеклись вдруг жатвой золотой,Сыны гранитные под сталию исчезли.Какое торжество Поэзии святой!

Явились общества, — брань лютая явилась,Из ада принеслась — и возлегла в полях;Глад, ужас, бешенство кругом ее обвились,И поселилась смерть в стальных ее руках!Тогда восстал Поэт — се глас его громовыйУстами Минина к гражда́нам говорит:«Ступайте, братия! вам плен и смерть готова,Огнь гибельной войны в отечестве горит.Идет ужасный враг, как тигр ожесточенный,Разит без жалости младенцев, слабых жен!Не видите ли вы сих нив опустошенных?Не слышите ли вы несчастных смертный стон?Смотрите, как в крови купается враг лютый:Одной рукою меч, другою цепь несет.Ступайте, братия! еще одна минута —И всё отечество погибнет и падет!Ступайте!» — и герой булат свой извлекает,На все опасности без робости летит.Пусть медна пещь ревет, пусть в молниях пылаетИ в вихрях огненных смерть лютую стремит, —Герой неустрашим! Героя слава водит,В глазах его огонь, в его деснице смерть;Пред воинством своим, как грозный Марс, предходит —И все спешат, как львы, в его опасный след!Спешат — и враг упал, отечество спасенно,Герой бессмертие и лавры заслужил,—И се уста сынов Поэзии священнойВ восторге чувств своих воспели громкий гимнИ славу воина в потомство передали:Он в сонме Рымникских, Румянцевых воссел!

Трофеи гордые и мавзолеи пали,Но не умолкнет песнь бессмертных, славных дел,Сияет средь веков, как солнце на лазури,И в хаосе времен погаснет вместе с ним.

Гремел глас Пиндаров в полете мощной бури,Разил и восхищал согласием своим.Воззрите! се Поэт перед лицеи ЭлладыС волшебной лирою, как некий бог, сидит,Поет Иракла честь, поверженные грады,И пламенный перун со струн его летит;Он в души воинам мгновенно проникает,Когда геройские поет им Бард дела;Склонили к лире слух и, всё забыв, внимают —И се гармония в них мужество возжгла!Как ветры бурные, героев сонм несется,Летит стремительно награду получить,Под звуки сладких струн к победе дух их рвется,И лавры на главе спешат они носить!Дивиться ль мужеству Филиппова нам сына?Гомера он читал, Поэзию любил!

Кто к просвещению шагами исполинаОтечество свое из тьмы привесть спешил;Россию усмирив с ее скала́ми, льдами,Согрел и оживил, как древний Прометей;Кто степи дикие усеял городамиИ от руки кого пал северный Арей, —Тот в гимнах бардовых вовек не умирает.Песнь Ломоносова до вечности пройдет;Потомство поздное дивится и внимает,Как в Петриаде он Великого поет!

Бичи вселенныя, друзья убийства, брани!И ваши имена Поэзией живут.Бессмертны Батый, Аттилы, Тамерланы!Вас роды поздные страшатся и клянут;На вас Поэзия перун свой грозный мещет,Во глубине могил трясет, разит ваш прах;Се струны движуща рука Певца трепещет,Над лирою его летает бледный страх.

Мы слышим меди гром, глас смерти миллионам,Вопль ярый воинства, звук труб и стук мечей;Еще взыграл Поэт — мы слышим смертны стоны,Мы зрим растерзанных, растоптанных людей.Там сетуют отцы, летами удрученны:Чудовище войны пожрало их сынов;Там плачут сироты, родителей лишенны,Стенают тысячи несчастных, горьких вдов!

Злодей не внемлет им и по стезе кровавой,При ярком зареве градов горящих, сел,Спешит достигнуть в храм всегда живущей славы;Но нет, не славу он — проклятие нашел!Никто не посетит убийцы гроб ужасный,И рушится его в забвеньи мавзолей!..Но ты, герой добра, друг муз, отец несчастных!Ты не умрешь в сердцах обязанных людей!

О россы! и у нас в век славный и бессмертныйРодились громкие Поэзии сыны,Не ты ли, дщерь небес, не твой ли дар священныйЯвился среди льдов, в объятиях зимы?Не твой ли пылкий сын, великий Ломоносов,В полете бурь царя, до облак воспарил?И не с тобой ли пел блаженные дни россов,На лире золотой гремел, пленял, разил?Не ты ли двигала пленительные струны,Когда Владимира Херасков воспевал,Как Иоанновы и лавры и перуны,И лирну песнь свою бессмертью отдавал?Так! ты с Державиным в гремящем ВодопадеГорящим искр дождем летела с струн его;Как пел он Вышнего и россиян отраду,Не исполнялся ли восторга твоего?

О Дух Поэзии и гражданин вселенной,С которым песни Муз нас могут восхищать,Дар вдохновения! — один твой огнь небесныйПевцов монарховых живить, воспламенятьИ сделать гласы их и лирну песнь возможетДостойными хвалить достойные дела.Пусть зависть в бешенстве грудь собственную гложет,Но не дерзнет препнуть парение орла!Наш юный Александр с Великими сравнится,Не пламенный перун — оливы будет несть,Ему вселенная с любовью удивитсяИ вечные венцы монарху станет плесть!О царь! будь божеством — монархом над сердцами,Храни и защищай любезных Пиэрид!Они усыплют твой алтарь любви цветами,И кроткого царя их будет гимн хвалить!Ах! продолжи́ свой путь, великий, несравненныйМонарх и человек, для счастья поздных чад!И да возможешь ты державой вожделеннойЧрез целые сто лет Россию утешать!

114. ПРИЗЫВАНИЕ ЦЕЗАРЯ