Антология - Европейские поэты Возрождения Страница 56

«Ученым степени дает ученый свет…»

Ученым степени дает ученый свет,Придворным землями отмеривают плату,Дают внушительную должность адвокату,И командирам цепь дают за блеск побед.

Чиновникам чины дают с теченьем лет,Пеньковый шарф дают за все дела пирату,Добычу отдают отважному солдату,И лаврами не раз увенчан был поэт.

Зачем же ты, Жодель[222], тревожишь Музу[223] плачем,Что мы обижены, что ничего не значим?Тогда ступай себе другой дорогой, брат!

Лишь бескорыстному служенью Муза рада,И стыдно требовать Поэзии наград,Когда Поэзия сама себе награда.

«Как в море вздыбленном, хребтом касаясь тучи…»

Как в море вздыбленном, хребтом касаясь тучи,[224]Идет гора воды и брызжет, и ревет,И сотни черных волн швыряет в небосвод,И разбивается о твердь скалы могучей;

Как ярый аквилон, родясь на льдистой круче,И воет, и свистит, и роет бездну вод,Размахом темных крыл полмира обоймет,И падает, смирясь, на грудь волны зыбучей;

Как пламень, вспыхнувший десятком языков,Гудя, взметается превыше облаковИ гаснет, истощась, — так, буйствуя жестоко,

Шел деспотизм — как вихрь, как пламень, как вода,И, подавив ярмом весь мир, по воле рокаЗдесь утвердил свой трон, чтоб сгинуть навсегда.

ЖАН ДОРА[225]

«Чтоб Миру петь хвалу, по моему сужденью…»

Перевод В. Дмитриева

Чтоб Миру петь хвалу, по моему сужденью,Хор наших голосов чрезмерно слаб и тих.Тут ангелы нужны, и громкий голос их,Воспевший некогда Спасителя рожденье.

Творца, создавшего в шесть дней свои владенья —И твердь и небеса, — да восхвалит мой стих!Но если гром бомбард доныне не утих[226] —Как богу посвятить благие побужденья?

Отныне только Мир хочу я воспевать,Те черствые сердца решил завоевать,Что Миру предпочли военную дорогу.

Мир — благо высшее; мы все его хотим.Подобно ангелам, мы хором возгласим:«Мир людям на земле, и слава в вышних богу!»

ЖАН-АНТУАН ДЕ БАИФ[227]

«Когда в давно минувшие века…»

Перевод А. Парина

Когда в давно минувшие векаСплошным клубком лежало мирозданье,Любовь, не ты ли первой, по преданью,Взлетела и отторглась от клубка?

Ты принялась, искусна и ловка,За труд размеренного созиданья,И всем предметам ясность очертаньяДала твоя спокойная рука.

Но если правда, что одна лишь тыСумела размотать клубок вражды,И если дружбу ты изобрела,

То где же доброта твоя была,Когда в моей душе плелся клубокДруг друга раздирающих тревог?

«О, сладкая, манящая картина!..»

Перевод А. Парина

О, сладкая, манящая картина!На поле боя сладостных ночейМоя душа сливается с твоей,И тело с телом слиты воедино.

Как жизнь сладка и как сладка кончина!Моей душе неймется поскорейВ тебя вселиться разом, без затей —То вверх, то вниз несет меня пучина.

О, сила в нас обоих не ослабла!Я весь в тебе, я взят тобой всецело.Ты пьешь меня, когда окончен путь,

И возвращаешь мне остаток дряблый.Но губ твоих и ласки их умелойДостаточно, чтоб силы мне вернуть.

Эпитафия писателю Франсуа Рабле[228]

Перевод Вл. Васильева

Плутон, суровый повелитель тех,Кого уже давно оставил смех,Впусти Рабле в свой сумрачный Аид:Насмешник сразу всех развеселит.

РЕМИ БЕЛЛО[229]

Перевод Е. Витковского

Апрель

Ты, Апрель, земных долинВластелин;Ты ласкаешь потаенноЛегкой дланью каждый плод,Что живетВ нежной глубине бутона.

Ты, Апрель, живишь листвуИ траву, —Зелен, как волна морская —Сотни тысяч лепестковСредь луговРассыпаешь ты, играя.

Ты, Апрель, сошел на мир,И Зефир,Спрятавшись, незримый взору,Порасставил сто сетейСредь полей,Возжелав похитить Флору.

Ты, Апрель, дары несешь,Ты хорош,Ты в цветении богатомНаполняешь лес и луг —Все вокруг —Несравненным ароматом.

Ты, Апрель, цветешь кругом,И тайкомГоспоже в златые косыИ на грудь бросаешь тыВсе цветыИ предутренние росы.

Ты, Апрель, дарить нам радАромат,Вздох легчайший Кифереи,Чья волшебная красаВ небесаСмотрит чище и нежнее.

Птицы, словно год назад,К нам летят,С юга, что далек и жарок;Эти вестницы весныНам даныОт тебя, Апрель, в подарок.

Вот шиповник средь полян,И тимьян,И фиалка, и лилея,И гвоздики, что растутТам и тут,В ярких травах пламенея.

И сладчайший соловей,Меж ветвейЗаливаясь нежной песней,В небо шлет за трелью трель,О Апрель,Все волшебней, все чудесней.

Твой приход людей живит,И звучитПеснь любви в весеннем гимне,И трепещет нежно кровьВ жилах вновь,Растопляя панцирь зимний.

И с тех пор, как ты пришел,Столько пчелНад цветами суетится:Собирают жадно впрокСладкий сок,Тот, что в чашечках таится.

Май на землю низойдет,Чистый медПринося в подарок пчелам,Новым фруктам будет радВертоград —Созревающим, тяжелым.

Но тебе, Апрель, приветВ твой расцвет —Месяц Анадиомены,Той богини, что веснойНеземнойРодилась из белой пены.

Берилл

Бериллу песнь моя. Сей самоцвет хорош,Окраской на волну морскую он похож.В тот нежный час, когда уходят аквилоныИ дышит вновь зефир, весною пробужденный.Но иногда берилл бывает золотист —Как самый свежий мед, необычайно чист;Однако меньше блеск, и лик его туманней,Коль не имеет он необходимых граней:Затем, чтоб мог берилл достоинства хранить,Потребно камень сей искусно огранить.Зеленый — лучше всех, коль он похож при этомНа гордый изумруд своим глубоким цветом.С Индийских берегов его привозят к нам,Зеленый и златой. Испорченным глазамИ печени больной — нет ничего полезней;Одышку, тошноту, сердечные болезниИзлечивает он — а также он одинХранитель брачных уз для женщин и мужчин.Он изгоняет лень, он возвращает друга,Пред ним надменный враг робеет от испуга.О, если ты, берилл, воистину таков,Из Франции гони воинственных врагов:Нет пользы ни душе, ни сердцу, ни здоровьюНам руки обагрять напрасно вражьей кровью.

ЭТЬЕН ЖОДЕЛЬ[230]

Перевод В. Левика

К Музе

О Муза гордая, изведав труд бесплодный,Узнали оба мы, что нынче не в ценеНи дух возвышенный, ни дух простонародный.

Ты знаешь, от щедрот, тобой даримых мне,Обогащал я знать неблагодарной славой,Лишь время потеряв по собственной вине.

Ты знаешь, только то вознес их суд неправый,Что в обезьян должно людей преображать,И стала Истина растленной лжи забавой.

Ты знаешь, что везде мы ищем благодать,Но нет ее нигде, — что разум, подчиненныйЖеланьям низменным, не может счастье дать,

Что в Добродетели — наш путь из тьмы исконный,Хоть любо ей во тьме, в тиши, где нет людей,Быть замкнутой в себе, от мира отрешенной.

Ты знаешь: кто на вид ей следует верней,Тот дальше от нее, и чем достойней лица,Тем более сердца в разладе, в ссоре с ней.

Ты знаешь, тот, кто глуп, казаться мудрым тщится,И тот особенно, кто лестью ослеплен, —Так вместе с червяком глотает смерть плотица.

Что лесть — приятный звук! Но чем он так силен,Что кормит и пьянит, что даже мненье света,Легенду, славу, песнь обманывает он?

Ты знаешь, суд живых в живом не чтит поэта,Их справедливостью ценим лишь фаворит,И чем он сам наглей, тем больше слава эта.

Ты знаешь, мудрости толпа теперь не чтитИ не поверит в то, что юноша счастливый,За что ни взялся бы, соперников затмит.

Ты знаешь, жертвой став хулы и брани лживой,Я к Добродетели, чтоб ей помочь, прибег,И вот в ее плену томлюсь душой строптивой.

Ты знаешь, сердцем добр — как слабый человек,Собой не властвуя, — в ответ на все ударыЧуть не прощения прошу я весь мой век.

Ты знаешь, как на мне свои проверить чары,Когда я слушаю глупцов неправый судИ, опустив глаза, терплю их растабары.

Ты знаешь, если бы тебя хвалил король,Остряк смеялся бы, любой бы хлыщ придворныйНавязывал тебе насильственную роль.

Ты знаешь, как велик поэта труд упорный,Но все кругом кричат (толпа извечно зла!):Он фантазер, глупец, рифмач, писака вздорный!

Ты знаешь, если я хотел уйти в делаИль путешествия, хотел войны и славы,Преграда мне — в моих достоинствах была.

Ты знаешь, в зависти — она сильней отравы —В презренье к низшему коснеют их сердца,И оскорбительны высокой знати нравы.

Ты знаешь, хоть бы ты боролась до конца,Твой выигрыш — ничто. Но чести мне не надо,Той чести, что влечет тщеславные сердца.

Для Добродетели — лишь в ней самой отрада,Кто будет верен ей, прибежище своеЛишь в ней и обретет, — в ней слава и награда.

И все, что я творю, — творю лишь для нее.Так пусть в реке своей себя же утоплю я,В огне своем сожгу свое же бытие!

Но если, никакой корысти не взыскуя,Я остаюсь собой, лишь Истину любя,То, значит, блага все в самом себе найду я

И мнением чужим не удушу себя.

«Вы первая, кому я посвятил, мадам…»