Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник) Страница 6

Дорожная встреча

Было нас трое в купе одном:Моряк, богатырски храпевший над нами,И мы – это я и волгарь-агроном,Плечистый, с застенчивыми глазами.

Мы с ним толковали о ржи и о гречке.И я, немного в том смысля порой,Нет-нет да и важно вставлял словечко, –Знай наших, хоть я, мол, и городской!

До книг, до стихов добрались мы потом.Но он не смотрел мне восторженно в рот,А стал вдруг цитировать стих за стихом, –Знай тоже, мол, наших, хоть я – полевод!

Ложились мы в первом часу, вероятно.И тут, отвернувшись на миг, из блокнотаОн вынул потертое женское фото,Взглянул, улыбнулся и спрятал обратно.

– Так, так! – прогудел вдруг раскатистый бас.Проснулся моряк, усмехнулся, зевая. –Красавицу прячете? Молодая?Женаты, конечно? По опыту знаю,Проведает женка – ох, перцу ж и даст!

Слегка растерявшись, тот выключил свет.С минуту иль две была тишина.Потом он ответил: – А тайны и нет.Это жена. Вы не смейтесь, сосед.Честное слово, это жена.

– Простите, – моряк пробасил смущенно.Понятно. Бывал в положенье таком.Счастливое время… Молодожены…– Да нет, мы двенадцатый год живем.

И чувствуя, видно, как подняли бровиОба соседа, он в тишинеСтал говорить вдруг просто, с любовью,С любовью… о собственной о жене.

Как встретил в клубе ее впервые,Как в первый раз сказал ей: «Жена…»,Какие глаза у нее озорныеИ как хорошо смеется она.

– Немного капризная, правда, бедовая,Балую тоже и сам порой,Орехи очень любит кедровые,Чуть не мешок вот везу домой.

Был на Урале в командировке,Две недели дано мне было.А я в полторы достал сортировки… –Моряк улыбнулся: – И снова к милой?

Мы с флотским шутили, острили зубато,Но было нам вроде неловко немного.Ну так, словно были мы в чем виноватыПред теми, с кем нас разлучила дорога.

Он вышел в Бекетовке. Снова мракГудел от вагонной дрожи.– Хороший парень, – сказал моряк, –Душевный парень, и все же…

Таких, к сожаленью, жены поройНе очень-то любят и ценят не очень.Зря раньше срока он едет домой.Всякое может застать, между прочим…

Он выкурил трубку и вновь – храпака.Бывалому всюду родная каюта!А мне не спалось. От слов морякаСтало грустно вдруг почему-то.

И впрямь не слишком ли часто бывает,Что многие странно живут порой:На чувства холодом отвечают,На холод – нежностью и тоской?

Не знаю, как будет попутчик наш встречен,Не ведаю, что у него за жена,Но мне захотелось вдруг в этот вечерСказать, чтоб смогла услышать она:– Послушайте, незнакомка далекая!Не знаю: хорошая вы или скверная,Сердечная, добрая или жестокая,Но то, что любимая, – знаю наверное!

Поймите: в вагоне, соседям на часОбычно не лгут никогда. Зачем?Вас любят! А это один только разВстречается людям, и то не всем!

Поэтому, если вы любите тоже,Привет вам сердечный!.. Но если вдругСосед мой недаром меня встревожилИ встретится с болью ваш лучший друг,

Стойте тогда! Удержитесь от взгляда,От тайных улыбок и тайных встреч!Поймите: любовь не оплевывать надо,А либо отвергнуть, либо беречь!..

Прислушался: ровно сосед мой дышит.Он рядом – и то услышать не мог.А до нее километры дорог…Все верно. И все-таки вдруг услышит?!

Твой подарок

День рожденья я с раннего детства любил.За сюрприз посредине стола,И за то, что я в школу в тот день не ходил,И за торт, что мне мама пекла.

Были трудными годы, подарки – скромны,Но был счастлив я, шашку беря.И казалось на сутки возвратом весныМне седьмое число сентября.

Шашка – радость. Воздушен кусок пирога.Только в этом ли главное было?!– Тут не дорог подарок – любовь дорога, –Мне с улыбкою мать говорила.

Эту старую мудрость постиг я вполнеМного позже, когда подо МгоюДень рожденья, меня отыскав на войне,В блиндаже повстречался со мною.

Мы сквозь ливень пришли после боя назад,Печь, треща, разливала жару,Пар клубился над мокрой одеждой солдат,Как туман над рекой поутру.

И когда нам вино старшина отмерялСтрого – Боже спаси просчитаться! –Писарь, роясь в каких-то бумагах, сказал:– А у нас новорожденный, братцы!

Пусть в далекие дали ушел этот день,Но и ныне он в памяти ярок.Все богатство солдата – шинель да ремень,Где солдат раз добудет подарок?

Но сквозь дальние годы я вижу блиндажИ на ящике из-под снаряда –Десять кружек.– Бери, брат наводчик, уважь!Чем богаты, тем, значит, и рады!

Кружки были под стать продубленным бойцам,В метках ссадин, просты, грубоваты,В каждой ровно сто грамм, фронтовые сто грамм,Что дают после боя солдату.

Юбиляру же, как ни взволнован он был,Было все ж от чего растеряться,Если водки он в жизни почти и не пил,А сравнялось ему восемнадцать.

После третьей – блиндаж покачнулся слегкаИ на песенных крыльях поплыл…– Тут, брат, суть не в подарках – любовь дорога!Улыбаясь, сержант пробасил.

Годы шли… И недавно, когда листопадЗакружил среди дачных огней,День рожденья, как год и как десять назад,Вновь созвал в моем доме гостей.

Нынче весело. Тосты смешны и бойки,Каждый быть бесшабашным готов,Хоть у многих уже посветлели вискиОт забот и студеных ветров.

Я смеялся, а в сердце тревога росла.Ты ведь первой прийти обещала.– Вот приду и отвечу, – сказала.Стукнет дверь – стукнет сердце: пришла, не пришла?

И когда вдруг вошла ты в веселом огнеСвоих солнечно-теплых волос,И когда подошла, улыбаясь, ко мне –Все смела: и укор, и вопрос.

И сказала, как будто все беды рубя:– Все решила я. Дар принимаешь?Я дарю тебе душу свою и себя.Насовсем, навсегда! Понимаешь?

«Я дарю тебе душу свою и себя!»То ли ветер гудит у реки?«Я дарю тебе душу свою и себя!»То ли сердце стучится в виски?

Неужели я счастье схватил за рога?И впервые сказать не пришлось,Что не дорог подарок – любовь дорога,Если все воедино слилось!

Только знаешь, сейчас говорить о любвиЯ не в силах простыми словами.Хочешь, чуть старомодным меня назовиИ блесни, улыбаясь, глазами.

Но за дар, за надежды, что стали близки,За минуты высокие этиЯ, как в храме, касаюсь губами руки,Самой щедрой и нежной на свете!

Звезды служат влюбленным

Реки служат судам,Травы служат стадам,Рельсы – гулким колесам вагонным.Птицы служат садам,Маяки – морякам,Звезды служат влюбленным.

Льют созвездья на землю таинственный свет,Но ни трасс, ни путей к ним космических нет,К ним, всегда добела раскаленным.Космодром для ракет –Лишь прохлада планет.Звезды ж светят одним влюбленным.

Говорят, что влюбленный – это чудак.Внешне, может, и так, но по сути не так.Просто он изнутри озаренный.Не косись на него с недоверьем, профком,Кто рекорды дает и живет с огоньком?Да, конечно же, он, влюбленный!

Кто влюблен – тот не ищет покойных путей,Рвется к ветру и к звездам с любимой своей,Всей земной красотой окрыленный.«Жить с романтикой!» – это влюбленных закон,Ну а кто не романтик, то попросту онВообще никакой не влюбленный.

Майский вечер затих в синеве тополей,И гирлянды мигающих дальних огнейНад широким зажглись небосклоном.Это так хорошо, что составы бегут,Что на свете есть счастье, что птицы поютИ что звезды горят влюбленным!..

Обидная любовь

Пробило десять. В доме – тишина.Она сидит и напряженно ждет.Ей не до книг сейчас и не до сна:Вдруг позвонит любимый, вдруг придет?!

Пусть вечер люстру звездную включил,Не так уж поздно, день еще не прожит.Не может быть, чтоб он не позвонил!Чтобы не вспомнил – быть того не может!

«Конечно же, он рвался, и не раз,Но масса дел: то это, то другое…Зато он здесь и сердцем и душою».К чему она хитрит перед собоюИ для чего так лжет себе сейчас?

Ведь жизнь ее уже немало днейТечет отнюдь не речкой Серебрянкой:Ее любимый постоянно с ней –Как хан Гирей с безвольной полонянкой.

Случалось, он под рюмку умилялсяЕе душой: «Так преданна всегда!»Но что в душе той – радость иль беда?Об этом он не ведал никогда,Да и узнать ни разу не пытался.

Хвастлив иль груб он, трезв или хмелен,В ответ – ни возражения, ни вздоха.Прав только он, и только он умен,Она же лишь «чудачка» и «дуреха».

И ей ли уж не знать о том, что онНи в чем и никогда с ней не считался,Сто раз ее бросал и возвращался,Сто раз ей лгал и был всегда прощен.

В часы невзгод твердили ей друзья:– Да с ним пора давным-давно расстаться.Будь гордою. Довольно унижаться!Сама пойми: ведь дальше так нельзя!

Она кивала, плакала порой.И вдруг смотрела жалобно на всех:– Но я люблю… Ужасно… Как на грех!..И он уж все же не такой плохой!

Тут было бесполезно препираться,И шла она в свой добровольный плен,Чтоб вновь служить, чтоб снова унижатьсяИ ничего не требовать взамен.

Пробило полночь. В доме тишина…Она сидит и неотступно ждет.Ей не до книг сейчас и не до сна:Вдруг позвонит? А вдруг еще придет?

Любовь приносит радость на порог.С ней легче верить, и мечтать, и жить.Но уж не дай, как говорится, БогВот так любить!

«Ты грустишь и, косу теребя…»