Николай Клюев - Стихотворения Страница 6

ПУСТЬ Я В ЛАПТЯХ

Пусть я в лаптях, в сермяге серой,В рубахе грубой, пестрядной,Но я живу с глубокой веройВ иную жизнь, в удел иной!

Века насилья и невзгоды,Всевластье злобных палачейЖеланье пылкое свободыНе умертвят в груди моей!

Наперекор закону века,Что к свету путь загородил,Себя считать за человекаЯ не забыл! Я не забыл!

<1905>

* Мы любим только то, чему названья нет, *

Мы любим только то, чему названья нет,Что, как полунамек, загадочностью мучит:Отлеты журавлей, в природе ряд приметТого, что прозревать неведомое учит.

Немолчный жизни звон, как в лабиринте стен,В пустыне наших душ бездомным эхом бродит;А время, как корабль под блеск попутных пен,Плывет, и берегов желанных не находит.

И обращаем мы глаза свои с тоскойК Минувшего Земле — не видя стран грядущих…. . . . .В старинных зеркалах живет красавиц рой,Но смерти виден лик в их омутах зовущих.

<1907>

ОСИНУШКА

Ах, кому судьбинушкаВорожит беду:Горькая осинушкаРонит лист-руду.

Полымем разубрана,Вся красным-красна,Может быть, подрубленаТопором она.

Может, червоточинаГложет сердце ей,Черная проточинаВъелась меж корней.

Облака по просиниКрутятся в кольцо,От судины-осениВянет деревцо.

Ой, заря-осинушка,Златоцветный лёт,У тебя детинушкаРазума займет!

Чтобы сны стожарныеВ явь оборотить,Думы — листья зарныеПо ветру пустить.

<1908, 1912>

* Горние звезды как росы.*

Горние звезды как росы.Кто там в небесном лугуТочит лазурные косы,Гнет за дугою дугу?

Месяц, как лилия, нежен,Тонок, как профиль лица.Мир неоглядно безбрежен.Высь глубока без конца.

Слава нетленному чуду,Перлам, украсившим свод,Скоро к голодному людуПламенный вестник придет.

К зрячим нещадно суровый,Милостив к падшим в ночи,Горе кующим оковы,Взявшим от царства ключи.

Будьте ж душой непреклонныВсе, кому свет не погас,Ткут золотые хитоныЗвездные руки для вас.

1908

* Любви начало было летом, *

Любви начало было летом,Конец — осенним сентябрем.Ты подошла ко мне с приветомВ наряде девичьи простом.

Вручила красное яичкоКак символ крови и любви:Не торопись на север, птичка,Весну на юге обожди!

Синеют дымно перелески,Настороженны и немы,За узорочьем занавескиНе видно тающей зимы.

Но сердце чует: есть туманы,Движенье смутное лесов,Неотвратимые обманыЛилово-сизых вечеров.

О, не лети в туманы пташкой!Года уйдут в седую мглу —Ты будешь нищею монашкойСтоять на паперти в углу.

И, может быть, пройду я мимо,Такой же нищий и худой…О, дай мне крылья херувимаЛететь незримо за тобой!

Не обойти тебя приветом,И не раскаяться потом…Любви начало было летом,Конец — осенним сентябрем.

<1908>

* Ты всё келейнее и строже, *

Ты всё келейнее и строже,Непостижимее на взгляд…О, кто же, милостивый боже,В твоей печали виноват?

И косы пепельные глаже,Чем раньше, стягиваешь ты,Глухая мать сидит за пряжей —На поминальные холсты.

Она нездешнее постигла,Как ты, молитвенно строга…Блуждают солнечные иглыПо колесу от очага.

Зимы предчувствием объятыРыдают сосны на бору;Опять глухие казематыТебе приснятся ввечеру.

Лишь станут сумерки синее,Туман окутает реку, —Отец, с веревкою на шее,Придет и сядет к камельку.

Жених с простреленною грудью,Сестра, погибшая в бою, —Все по вечернему безлюдьюСойдутся в хижину твою.

А Смерть останется за дверью,Как ночь, загадочно темна.И до рассвета суеверьюТы будешь слепо предана.

И не поверишь яви зрячей,Когда торжественно в ночиТебе — за боль, за подвиг плача —Вручатся вечности ключи.

<1908, 1911>

* Вы, белила-румяна мои, *

Вы, белила-румяна мои,Дорогие, новокупленные,

На меду-вине развоженные,На бело лицо положенные,

Разгоритесь зарецветом на щеках,Алым маком на девических устах,

Чтоб пригоже меня, краше не было,Супротивницам-подруженькам назло.

Уж я выйду на широкую гульбу —Про свою людям поведаю судьбу:

"Вы не зарьтесь на жар-полымя румян,Не глядите на парчовый сарафан.

Скоро девушку в полон заполонитВо пустыне тихозвонный, белый скит".

Скатной ягоде не скрыться при пути —От любови девке сердце не спасти.

<1909>

* Изба — святилище земли,*

Изба — святилище земли,С запечной тайною и раем, —По духу росной коноплиМы сокровенное узнАем.

На грядке веников ряды —Душа берез зеленоустых…От звезд до луковой грядыВсё в вещем шепоте и хрустах.

Земля, как старище-рыбак,Сплетает облачные сети,Чтоб уловить загробный мракГлухонемых тысячелетий.

Провижу я: как в верше сом,Заплещет мгла в мужицкой длани, —Золотобревный Отчий домЗасолнцевеет на поляне.

Пшеничный колос-исполинДвор осенит целящей тенью…Не ты ль, мой брат, жених и сын,Укажешь путь к преображенью?

В твоих глазах дымок от хат,Глубинный сон речного ила,Рязанский, маковый закат —Твои певучие чернила.

Изба — питательница словТебя взрастила не напрасно:Для русских сел и городовТы станешь Радуницей красной.

Так не забудь запечный рай,Где хорошо любить и плакать!Тебе на путь, на вечный май,Сплетаю стих — матерый лапоть.[3]

АЛЕКСАНДРУ БЛОКУ

1

Верить ли песням твоим —Птицам морского рассвета, —Будто туманом глухимВодная зыбь не одета?

Вышли из хижины мы,Смотрим в морозные дали:Духи метели и тьмыВзморье снегами сковали.

Тщетно тоскующий взглядСкал испытует граниты, —В них лишь родимый фрегатГрудью зияет разбитой.

Долго ль обветренный флагБудет трепаться так жалко?..Есть у нас зимний очаг,Матери мерная прялка.

В снежности синих ночейБудем под прялки жужжаньеСлушать пролет журавлей,Моря глухое дыханье.

Радость незримо придет,И над вечерними намиТонкой рукою зажжетЗорь незакатное пламя.

2

Я болен сладостным недугом —Осенней, рдяною тоской.Нерасторжимым полукругомСомкнулось небо надо мной.

Она везде, неуловима,Трепещет, дышит и живет:В рыбачьей песне, в свитках дыма,В жужжанье ос и блеске вод.

В шуршанье трав — ее походка,В нагорном эхо — всплески рук,И казематная решетка —Лишь символ смерти и разлук.

Ее ли косы смоляные,Как ветер смех, мгновенный взгляд…О, кто Ты: Женщина? Россия?В годину черную собрат!

Поведай: тайное сомненьеКакою казнью искупить,Чтоб на единое мгновеньеТвой лик прекрасный уловить?

1910