Егор Летов - Русское Поле Экспериментов (Сборник стихов) Страница 6

Работали на огненные мельницы горючим ледяным зерном

Ревниво постигали раздирающую радость отвешивать поклоны чуть пониже земли

Убегая без оглядки босиком туда где никто пока еще не помер

Они сражались за Родину

Глазели как прохожие, плясали как слепые

Плевали в зеркала, потели мертвой росой

Молчали взахлёб, хохотали навзрыд

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Они сражались за Родину

Тонули словно молнии, пылали словно реки

Отважно отвоевывали ломаный грош

Сеяли зной, пожинали апрель...

1991

ВЕЧНАЯ ВЕСНА

Под столетними сугробами библейских анекдотов, похотливых православных и прожорливых католиков, покинутых окопов и горящих муравейников

Вечная весна в одиночной камере

Под затопленными толпами домами, площадями, многолюдными пустынями, зловонными церквями, раскаленными хуями и голодными влагалищами

Вечная весна в одиночной камере

Сквозь зеркальные убежища, словарные запасы, богохульные мыслишки и непропитые денюжки, обильно унавоженные кладбища и огороды

Вечная весна в одиночной камере

Воробьиная

кромешная

пронзительная

хищная

отчаянная стая голосит во мне

Сотни лет сугробов, лазаретов, питекантропов, стихов, медикаментов, хлеба, зрелищ, обязательных лечебных подземельных процедур для всех кривых, горбатых

Вечная весна в одиночной камере

Воробьиная

кромешная

пронзительная

хищная

отчаянная стая голосит во мне.

1991

СЕМЬ ШАГОВ ЗА ГОРИЗОНТ

Покачнулось небо под ногами

Полетела весть в далекий край

Зацвела тревожными кругами

Грозовая даль - звёздная пыль

Вольный кораблик, послушный поток

Семь озорных шагов за горизонт

По следам заклятых добровольцев

В ледяную глубь высохших рек

В половодье выпитых колодцев

В ледянцовый страх - в неведомый брод

Долгая ночка, короткий денёк

Семь озорных шагов за горизонт

Наказанный сынок не успел подрасти

Капризное весло отказалось грести

Упрямый парашют не раскрылся в свой срок

А залётный бумеранг посмел поверить в то, что мол

обратной дороги нет

обратной дороги нет

обратной дороги нет

обратной дороги нет

нет уж лучше ты послушай как впивается в ладони дождь

слушай как по горлу пробегает мышь

слушай как под сердцем возникает брешь

как в желудке копошится зима

как ползет по позвоночнику землистый лишай

как вливается в глазницы родниковый потоп

как настырный одуванчик раздирает асфальт

как ржавеют втихомолку потаенные прозрачные двери

слушай как сквозь кожу прорастает рожь

слушай как по горлу пробегает мышь

слушай как в желудке пузырится смех

слушай как спешит по гулким венам вдаль твоя

сладкая радуга...

звонкая радуга...

как на яблоне на ветке созревает звезда

крошечная поздняя милая ручная...

слушай как блуждают по покинутым селениям

шальные хороводы деревянных невест

слушай как под сердцем колосится рожь

слушай как по горлу пробегает мышь

слушай как в желудке распухает ночь

как вонзается в ладонь стебелёк

как лениво высыхает молоко на губах

как ворочается в печени червивый клубок

как шевелятся кузнечики в густом янтаре

погружаясь в изнурительное бегство никуда из ниоткуда

вот и хорошо, вот и баиньки

страшно безымянному заиньке

под глазастыми заборами в удушливых потёмках

своего замысловатого сырого нутра...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Провалилось небо под ногами

Полетела весть в далекий край

Разразилась талыми кругами

Грозовая гладь - звёздная топь

Вольный кораблик, послушный поток

Семь озорных шагов за горизонт

Семь ледяных мостов за горизонт

Семь проливных дождей за горизонт.

P.S.

Сквозь кожу прорастает серебристая рожь

Вливается в глазницы родниковый потоп

Лениво высыхает молоко на губах

Ржавеют втихомолку потаённые прозрачные двери.

1991

СВОБОДА

Как платил Незнайка за свои вопросы

Что скрывал последний злой патрон

И чему посмеивался Санька Матросов

Перед тем как Шышел-Мышел пернул вышел вон?

Как бежал за солнышком слепой Ивашка

Как садился ангел на плечо

Как рвалась и плавилась последняя рубашка

Как и что обрёл обнял летящий Башлачев?

Партизан спалил в пизду родную хату

Завязался в узел ремешок

Эх, распирает изнутри веселую гранату

Так чем всегда кончается вот такой стишок?

Это знает моя Свобода

Это знает моя Свобода

Это знает мое Поражение

Это знает моя Торжество.

1990

ПРИВЫКАТЬ

То ли поделом, то ли по домам

То ли скатертью дорожка, то ли что-то ещё.

Словно камни

Словно корни

Словно черви

Будем привыкать.

Сумерки и боги разбрелись по углам

Зевота разорвала горизонт пополам.

Час за часом

Год за годом

Век за веком

Будем привыкать.

Что-то белое слепое поселилось в груди

То ли вьюга, то ли моль, то ли всё, что впереди

То ли жажда

То ли полдень

То ли копоть

Будем привыкать.

1991

ОФЕЛИЯ

Далёкая Офелия смеялась во сне:

Пузатый дрозд, мохнатый олень

Привычно прошлогодний нарисованный снег

Легко светло и весело хрустит на зубах

Нарядная Офелия текла через край

Змеиный мёд, малиновый яд

Резиновый трамвайчик, оцинкованный май

Просроченный билетик на повторный сеанс

Влюбленная Офелия плыла себе вдаль

Сияла ночь, звенела земля

Стремительно спешили, никого не таясь

Часы в свою нелепую смешную страну

Послушная Офелия плыла на восток

Чудесный плен, гранитный восторг

Лимонная тропинка в апельсиновый лес

Невидимый лифт на запредельный этаж

Далёкая Офелия смеялась во сне:

Усталый бес, ракитовый куст

Дареные лошадки разбрелись на заре

На все четыре стороны - попробуй поймай.

1991

ПЕРЕДОЗИРОВКА

Сырые закоулки, газированные реки

Стальные веки, грозные нули

Усталые истерики, повальные успехи

Сухие рты, седьмые небеса

Побочные явления, плачевные гримасы

Густые массы, громкие слова

Настойчивые выводы, незримые каркасы

Цветные сны и кое-что еще

Каждый миг передозировка

На все оставшиеся времена.

На все оставшиеся времена.

1991

ДРЫЗГ И БРЫЗГ

В дрызг и брызг рванула осень запоздалою жарой

Горячо и смехотворно в подберёзовой тени

Эх, увлеченно бы высунуть назойливый язык

И в заплатанную тряпочку промолчать.

Убежденно провожать ненаглядные вторники

Капризно вспоминать широчайшие поприща

Метафизические карбованцi и арбузные полночи

Рыженькие кошечки и беленькие собачки

Кишка электрички

Западноберлинские спички.

От резиновой улыбки болят мышцы лица.

Что-то кислое потекло по стеклу

То ли благоразумие

То ли слеза.

Всевышний генералитет выразил вулканическое недоумение

Тем не менее

От напрасной улыбки заныла скула

Грянул гром. Запотели очки.

Порвались бедные мои башмачки.

Пустяки!

Дело житейское.

Хитрожопое.

Будет еще и сажень в плечах

И жопа с ручкой и ядреная вошь

А также заведомая гундосая ложь

О том как я в дрызг и брызг отравился кривой окаянной

усмешкой.

Косоротой натужной ухмылочкой

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Если однажды

Вдруг

Меня не окажется вовсе

в заповедной заветной тарелке

Твоего праведного сновидения

Знай

Неуловимые мстители настигли меня.

13-15.09.90

* * *

Праздник песни вымирающих народов

Вырождающихся богов

Поздние гадания на кровавой гуще

Превосходный пикничок на вселенской обочине

Пышные поминки по всем тем кто устал не посмел

Протрезвел повзрослел

Всем кто взял бессрочный отпуск за свой собственный счёт.

Обугленная лужа засмеялась мне в лицо

Ты оденься потеплее

Скоро похолодание.

1990

СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА

И будет целебный хлеб

Словно нипочём

Словно многоточие

И напроломное лето моё

Однофамильное

Одноименное

Губы в трубочку

Нить - в иголочку

Не жисть - а сорочинская ярмарка!

Заскорузло любили

Освинело горевали

Подбрасывали вверх догорелую искорку

Раскрашивали домики нетрезвыми красочками

Назывались груздями,

полезали в кузова

Блуждали по мирам, словно вши по затылкам

Триумфально кочевали по невымытым стаканам,

по натруженным умам

По испуганным телам

По отсыревшим потолкам

Выпадали друг за другом как молочные зубы

Испускали дух и крик

Пузырились топкой мелочью

В оттопыренных карманах деревянных пиджаков