Илья Сельвинский - Стихи Страница 6

И на секунду жутко мне до дрожи:

Не ты ль сама тоскуешь обо мне?

1959

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Шиповник

Среди цветов малокровных,

Теряющих к осени краски,

Пылает поздний шиповник,

Шипящий, закатно-красный.

Годные только в силос,

Качаясь, как богдыханы,

Цветы стоят "безуханны",

Как в старину говорилось.

А этот в зеленой куще,

Лицом отражая запад,

Еще излучает ликующий

Высокомерный запах.

Как будто, ничуть не жалея

Тебя со всей твоей братией,

Сейчас прошла по аллее

Женщина в шумном платье.

Запах... Вдыхаю невольно

Это холодное пламя...

Оно омывает память,

Как музыкальные волны.

Давно уже спит в могиле

Та женщина в каплях коралла,

Что раз назвала меня:

                                 "милый" —

И больше не повторяла.

Было ли это когда-то?

Прошли океаны

                да рельсы...

Но вот

           шиповник

                          зарделся,

Полный ее аромата,

И, алой этой волною

Рванувшись ко мне отчаянно,

Женщина снова со мною

С лаской своей случайной.

1959

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

* * *

("Трижды женщина его бросала...")

Трижды женщина его бросала,

Трижды возвращалась. На четвертый

Он сказал ей грубо: "Нету сала,

Кошка съела. Убирайся к черту!"

Женщина ушла. Совсем. Исчезла.

Поглотила женщину дорога.

Одинокий — он уселся в кресло.

Но остался призрак у порога:

Будто слеплена из пятен крови,

Милым, незабвенным силуэтом

Женщина стоит у изголовья...

Человек помчался за советом!

Вот он предо мной. Слуга покорный —

Что могу сказать ему на это?

Женщина ушла дорогой черной,

Стала тесной женщине планета.

Поддаваясь горькому порыву,

Вижу: с белым шарфиком на шее

Женщина проносится к обрыву...

Надо удержать ее! Скорее!

Надо тут же дать мужчине крылья!

И сказал я с видом безучастным:

"Что важнее: быть счастливым или

Просто-напросто не быть несчастным?"

Не улавливаю вашей нити...

Быть счастливым — это ведь и значит

Не бывать несчастным. Но поймите:

Женщина вернется и заплачет!

Но она вернется? Будет с вами?

Ну, а слезы не всегда ненастье:

Слезы милой осушать губами —

Это самое большое счастье.

1959

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Тигр

Обдымленный, но избежавший казни,

Дыша боками, вышел из тайги.

Зеленой гривой[2] он повел шаги,

Заиндевевший. Жесткий. Медно-красный.

Угрюмо горбясь, огибает падь,

Всем телом западая меж лопаток,

Взлетает без разбега на распадок

И в чащу возвращается опять.

Он забирает запахи до плеч.

Рычит —

          не отзывается тигрица...

И снова в путь. Быть может, под картечь.

Теперь уж незачем ему таиться.

Вокруг поблескивание слюды,

Пунцовой клюквы жуткие накрапы...

И вдруг — следы! Тигриные следы!

Такие дорогие сердцу лапы...

Они вдоль гривы огибают падь,

И, словно здесь для всех один порядок,

Взлетают без разбега на распадок

И в чащу возвращаются опять.

А он — по ним! Гигантскими прыжками!

Веселый, молодой не по летам!

Но невдомек летящему, как пламя,

Что он несется по своим следам.

 1960

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Акула

У акулы плечи, словно струи,

Светятся в голубоватой глуби;

У акулы маленькие губы,

Сложенные будто в поцелуе;

У акулы женственная прелесть

В плеске хвостового оперенья...

Не страшись! Я сам сжимаю челюсть,

Опасаясь нового сравненья.

1960

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Лесная быль

В роще убили белку,

Была эта белка — мать.

Остались бельчата мелкие,

Что могут они понимать?

Сели в кружок и заплакали.

Но старшая, векша лесная,

Сказала мудро, как мать:

"Знаете что? Я знаю:

Давайте будем линять!

Мама всегда так делала".

1960

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Гете и Маргарита

О, этот мир, где лучшие предметы

Осуждены на худшую судьбу...

Пролетели золотые годы,

Серебрятся новые года...

"Фауста" закончив, едет Гете

Сквозь леса неведомо куда.

По дороге завернул в корчму,

Хорошо в углу на табуретке...

Только вдруг пригрезилась ему

В кельнерше голубоглазой — Гретхен.

И застрял он, как медведь в берлоге,

Никуда он больше не пойдет!

Гете ей читает монологи,

Гете мадригалы ей поет.

Вот уж этот неказистый дом

Песней на вселенную помножен!

Но великий позабыл о том,

Что не он ведь чертом омоложен;

А Марго об этом не забыла,

Хоть и знает пиво лишь да квас:

"Раз уж я капрала полюбила,

Не размениваться же на вас".

1960, Барвиха

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

* * *

("Мечта моей ты юности...")

Б. Я. С.

Мечта моей ты юности,

Легенда моей старости!

Но как не пригорюниться

В извечной думе-наросте

О том, что юность временна,

А старость долго тянется,

И, кажется, совсем она

При мне теперь останется...

Но ты со мной, любимая,

И, как судьба ни взбесится,

Опять, опять из дыма я

Прорежусь новым месяцем.

И стану плыть в безлунности

Сиянием для паруса!

Мечта моей ты юности,

Легенда моей старости...

1960

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Дуэль

Дуэль... Какая к черту здесь дуэль?

На поединке я по крайней мере

Увидел бы перед собою цель

И, глубину презрения измерив,

Как Лермонтов бы мог ударить вверх

Или пальнуть в кольчужницу, как Пушкин...

Но что за вздор сходиться на опушке

И рисковать в наш просвещенный век!

Врагу сподручней просто кинуть лассо,

Желательно тайком, из-за стены,

От имени рабочего-де класса,

А то и православной старины.

Отрадно видеть, как он захлебнется,

Вот этот ваш прославленный поэт,

И как с лихой осанкой броненосца

Красиво тонет на закате лет.

Бушприт его уходит под волну,

Вокруг всплывают крысы и бочонки.

Но, подорвавшись, он ведет войну,

С кормы гремя последнею пушчонкой.

Кругом толпа. И видят все одно:

Старик могуч. Не думает сдаваться.

И потому-то я иду на дно

При грохоте восторженных оваций.

Дуэль? Какая к черту здесь дуэль!

1960, Загородная больница

Илья Сельвинский. Избранные произведения.

Библиотека поэта (Большая серия).

Ленинград: Советский писатель, 1972.

Весеннее

Весною телеграфные столбы

Припоминают, что они — деревья.

Весною даже общества столпы

Низринулись бы в скифские кочевья.

Скворечница пока еще пуста,

Но воробьишки спорят о продаже,