Мирослав Валек - Прикосновения Страница 6

Смерть кроликов

(Перевод П. Грушко)

Воскресным утром, после завтрака,когда в камине на мышиных флейтахнаигрывает зимний ветер,воскресным утром, после завтрака,идти по хрусткому снежкутуда, где клетки.Перчатку снять, ошпарить ветром кожуи нацепить перчатку на забор,как только что отрезанную руку,курить у дверки.Потом просунуть мерзнущие пальцыи вместе с дымом выдохнуть словаподеликатней, похитрей, послаще,немного посочувствовать,покрепче ухватить за шкуру,рывком поднять над теплою соломой.

Воскресным утром, после завтрака,услышать едкий запах.

Взять в левую, держать вниз головой,коситься на коричневые уши,поглаживать по шерсти,подуть, поднять и — правой! —ударить по затылку.Еще раз ощутить рывок,попытку к невозможному прыжку,почувствовать, как тяжела рука,как появляется слюна под нёбом,как небо кроличье разверзлосьи горсти шерсти падают с него.

Все кролики — голубоватый венский,большой бельгийский,завитой французскийи пегий чешский,любой бастард с какой угодно кровью, —все умирают так же бессловеснои с той же быстротой.

Молчать, нахмурясь, в понедельник,во вторник размышлять о судьбах мира,а в среду и в четвергизобрести машину паровуюили открыть новейшую звезду,а в пятницу мечтать о том о сем(о голубых глазах не забывая),неделю напролет жалеть сирот,цветами восхищаться,в субботу выкупаться докраснаи на устах твоих уснуть спокойно…

Воскресным утром, после завтрака,услышать запах кролика…

Любовь в гусиной коже

Ода вечности

(Перевод Ю. Левитанского)

Какой-то день, день лета, когда пчелынастраивают в ульях пианино,когда вода не принимает никогои стать ничеммечтает дождьне без причины.

Есть что-то большее, чем музыка, в вещах,когда уж окрыленные мужчиныиз заводской вдруг вылетают черноты.Вступи в нее —бессмертным станешь ты!

Известно это: черви —они-то все испортили!Все в глине копошатся,часы заводят в дереве.И кланяется дерево,и тихо в осень пятится.Покинуто. Одно.

Оно отдаст вам вечность за сочувствие,за ласковое слово,за чье-нибудь лицо,что сумрак не укрыл.Гром. Аплодисментыголубиных крыл.Падение расстрелянной звезды.Падение звезды.Паденьебез начала и конца.

И слышен дроби полет вкруг божьей главы,и снежно в душе бузины, как в душе скупца.

Четвероножки

(Перевод Б. Слуцкого)

Было нас двое. Искали мы двух.В четверг вдруг бог испустил дух.В четырех измерениях божьего окаЧетыре ангела задрожали жестоко.Что-то будет.Запахло ужасом в нашей стороне.

Извините за помехи. Не по нашей вине.

Кто-то кого-то кличет.Где-то раздался колокольный звон.Какой-то глухой тычетПальцем в глухой телефон.

Ошибка!Ничего не было.Тихо, как после смерти.

Как если бы кто-то босойХодил по ночному небу.

Слышу невидимую нагую ногу,Колотящую в дом.Некто стоит вниз головой над нами,Некое насекомое интеллигентное, но гадкое.Под присмотром телевизионного богаБьюсь в миллионный раз над загадкою.Меркнет божье око.Вселенской усталостью гудит его ухо.Век,Сердце твоего абсолютного духаБьется глухо!Твое знамя над толпами —Пустой рукав,О, твоя невидимая и тайная рукаДушит тебя, тебя сжимает.

Невероятные кони психоанализов копыта во мне поднимают.

Размножаюсь. Пришел мне карачун!Ржу про любовь. Не понимают.Я уже табун.И я одинокий голос в ночной тишине,Плачущий над убитым.Я боль травы под копытом.

Вечности ближе рубежи.В божьем оке опускаются веки.Какие-то люди форсируют реки —Чужие мужи.Бегут какие-то неправдоподобные и чужие мужи.Это я.И что-то во мне,Что-то с окрыленной душой предателяПревращается,СтонетИздалека, как со звездных высот.И открывает свой — в клеточку — блокнот.Алея, алея,Алея, беда, бедаaleaiactaest!

Но мирПродолжает рассевать семена,Любит мир,Как бы там ни скрипел протез.Он проходит шагом прекрасных невест,Сквозь горящий воздух, их платья — асбест.

А над городом — призраки.Они сыплют свои — из серы — цветы.

Плечи расправить,Ноги заставитьШагнуть к окнуИ свои четыре лица прижать к стеклу.Пусть горят, как четыре свечиВ доме самоубийцы.

О боже, небо!Дрожит шатер цирковойУ веселого клоуна над головой.(Твист, твист…)Ночь, прекрасно кровоточащаяИ, как аллигатор, зубы точащая.

Четырежды включался свет,Четыре раза тявкали рояли.

Изблюю тебя, вечность!Ты душишь меня, как кровь!Гармония сфер, я тобой пережрался!Задираю голову!Четыре миллиона солнечных системИ четыре звезды,Падающие в четверть четвертого.

Чего-то нет. Чего-то жаль.Все подсчитано. Все в порядке.Понедельник, вторник, среда…В четверг вечером мне страшно.За окном индиго ночи,И за ним четыре небаИ четыре луны!И четыре заката солнца!Слышу, как плачешь на четыре гласа.Мир четвероног!Вы,Балерины,Канатоходцы,Кровельщики, —Ложись!Пришло время встать на собственные ноги!Руки по швам!Сдавайтесь!

(Ночь подкована луной.Бьет копытом бес шальнойВ желобе продолговатом.То падение звезды,Шум расстрелянной звезды,Шум.Отче наш,Который ecuНа небеси,Выпьем!Твист. Аллилуйя. Твист.Монашки беглые и ангелы падшие.С высоты пение сладчайшее:

«Тряпки, кости покупаем».)

Скипидаром и статуямиПлощадь полна.С нее смывается чья-то вина.Столько крови от солнечных пятенИ столько солнца от поцелуев!Деревья завалены до верхушек.

В воздухе, где статуи азартно режутсяВозле звереныша твоего бока,Светится мое электрическое око.Опусти монетку, кнопку нажми,Мою оранжевую слезу подними.

Ах, нет. Своим янтарным безумьем слезится лен,Он пропадает,И желтые слезы желтые пчелы роняют.Ах, нет. Ты уж не та.Время летит и пьет из лета.На тропинкахОсень скрипит золотом.О, Джульетта,Вечная любовь в головах роботов!

Универсальные любовники на углу твоемПредлагают тебе каждое утроСорок четвертый приемЧистой любви, достойной и мудрой.Железо коснулось, и кожа вздулась.Не понимаю и в толк не возьму —Твои мужи ушли в абсолютную корчму,Даже не помеченную на карте,Пиво пили, под стол сползали.До смерти буду помнить пожар,Чьи языки тебя лизали!

Что делает эта машина с тобой!О огонь!О горящие содомские здания!Ты — только чистая страстьВ его точном сознании.

Я жду тебя дома. Линии дождяПараллельны. Словно во сне.Так неспокойно. Так тоскливо.Как будто где-то постоянно растутСлоновые уши,Как будто коленки всего мираСтоят на горохе.Дождь и дождь. Его линии параллельны,Точь-в-точь как волосы у мертвых.Где ты так долго?И кто ты такая?

Было нас двое. Искали мы двух.В четверг вдруг бог испустил дух.В четырех измерениях божьего окаЧетыре ангела задрожали жестоко.Что-то будет.Запахло ужасом в нашей стороне.Извините за помехи. Не по нашей вине.

Как-то тихо.Как-то слишком тихо. Словно после сотворенияНуля.Словно кто-то задыхается.Словно кто-то только газом дышит слишком уж давно.(Было слишком голубым небо в это лето…)Куда сегодня вечером? Куда сегодня вечером?Смотрю в газеты:Конец мира, отменяется кино!

Кто-то за дверями позвонил.Нет, нет, нет!Я лицом в ладони упадаю.Тишина прозрачная, как хлорвинил.Кто-то за дверями позвонил?Я молчу, как будто пропадаю.

О расставанье!О четвертованье!И под горами пепла,Ах, под горами пепла,Под копытками козлят,Под сладким смрадом ягнячьей кожи,Под огнем, под огнем,Под шерстью паленойМоих пальцев отпечаток закрепленный!

А четвероножкиИ четверчатаЧетверке любовников кричат: «Убить!»Почему, кого?Четырежды зачатаяЛюбовьЧетырежды верна одному.Железный флюгер на крыше,Крутясь на четыре стороны света.Стремится взлететь повыше.

О, невидимые крыльяБезногой смерти!

Ода богу животных