Коллектив авторов - 100 шедевров русской лирики Страница 6

Когда б он знал…

Когда б он знал, что пламенной душою

С его душой сливаюсь тайно я!

Когда б он знал, что горькою тоскою

Отравлена младая жизнь моя!

Когда б он знал, как страстно и как нежно

Он, мой кумир, рабой своей любим…

Когда б он знал, что в грусти безнадежной

Увяну я, непонятая им!..

Когда б он знал!..

Когда б он знал, как дорого мне стоит,

Как тяжело мне с ним притворной быть!

Когда б он знал, как томно сердце ноет,

Когда велит мне гордость страсть таить!..

Когда б он знал, какое испытанье

Приносить мне спокойный взор его,

Когда в замен немаго обожанья

Я тщетно жду улыбки от него.

Когда б он знал!..

Когда б он знал, в душе его убитой

Любви бы вновь язык заговорил,

И юности восторг полузабытый

Его бы вновь согрел и оживил! —

И я тогда, счастливица!.. любима…

Любима им, была бы, может быть!

Надежда льстит тоске неутолимой;

Не любит он… а мог бы полюбить!

Когда б он знал!..

Северянин Игорь (1887–1941)

Вернуть любовь

…То ненависть пытается любить

Или любовь хотела б ненавидеть?

Минувшее я жажду возвратить,

Но, возвратив, боюсь его обидеть,

Боюсь его возвратом оскорбить.

Святыни нет для сердца святотатца,

Как доброты у смерти… Заклеймен

Я совестью, и мне ли зла бояться,

Поправшему любви своей закон!

Но грешники – безгрешны покаяньем,

Вернуть любовь – прощение вернуть.

Но как боюсь я сердце обмануть

Своим туманно-призрачным желаньем:

Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить

Себя легко и свет небес не видеть…

Что ж это: зло старается любить,

Или любовь мечтает ненавидеть?..

Стансы

Счастье жизни – в искрах алых,

В просветленьях мимолетных,

В грезах ярких, но бесплотных,

И в твоих очах усталых.

Горе – в вечности пороков,

В постоянном с ними споре,

В осмеянии пророков

И в исканьях счастья – горе.

Сонет

Пейзаж ее лица, исполненный так живо

Вибрацией весны влюбленных душ и тел,

Я для грядущего запечатлеть хотел:

Она была восторженно красива.

Живой душистый шелк кос лунного отлива

Художник передать бумаге не сумел.

И только взор ее, мерцавший так тоскливо,

С удвоенной тоской, казалось, заблестел.

И странно: сделалось мне больно при портрете,

Как больно не было давно уже, давно.

И мне почудился в унылом кабинете

Печальный взор ее, направленный в окно.

Велик укор его, и ряд тысячелетий

Душе моей в тоске скитаться суждено.

Почему бы не встречаться…

Почему бы не встречаться

Нам с тобой по вечерам

У озер, у сонных речек,

По долинам, по борам?

Отчего бы нам не грезить

От заката до зари?

Это что-то вроде счастья,

Что ты там ни говори!

Случевский Константин Константинович (1837–1904)

Возьмите все – не пожалею…

Возьмите все – не пожалею!

Но одного не дам я взять —

Того, как счастлив был я с нею,

Начав любить, начав страдать!

Любви роскошные страницы —

Их дважды в жизни не прочесть,

Как стае странствующей птицы

На то же взморье не присесть.

Другие волны, нарождаясь,

Дадут отлив других теней,

И будет солнце, опускаясь,

На целый длинный год старей.

А птицам в сроки перелетов

Придется убыль понести,

Убавить путников со счетов

И растерять их по пути…

Не доверяй волшебным снам…

«Не доверяй волшебным снам»,—

Твердил мне голос постоянный,

Когда во след моим мечтам

Я уносился в край туманный.

«Не доверяй любви словам» —

Мне мудрость робкая шептала,

Когда душа, назло годам,

Любить и чувствовать желала.

«Не доверяй морским волнам»,—

Любовь мне тихо говорила.

«Зачем искать тревоги там?

И здесь все ласково и мило…»

Но веря в сны и грезы полы,

Слагая скромные напевы,

Внимал я шуму грозных волн

И тихим ласкам милой девы.

Среди всемирной пустоты,

Ни в чем не чувствуя обмана,

Люблю по-прежнему мечты,

Любовь и волны океана.

Я ласкаю тебя, как ласкается бор…

Я ласкаю тебя, как ласкается бор

Шумной бурею, в темень одетой!

Налетает она, покидая простор,

На устах своих с песней запетой.

Песня бури сильна! Чуть в листву залетит —

Жизнь лесную до недр потрясает,

Рвет умершую ветвь, блеклый лист не щадит,

Всё отжившее наземь кидает…

И ты бурю за песню ее не кори,

Нет в ней злобы, любви к разрушенью:

Очищает прогалины краскам зари

И простор соловьиному пенью…

Я люблю тебя, люблю неудержимо…

Я люблю тебя, люблю неудержимо,

Я стремлюсь к тебе всей, всей моей душой!

Сердцу кажется, что мир проходит мимо,

Нет, не он идет – проходим мы с тобой.

Жизнь, сближая этих, этих разлучая,

Шутит с юностью нередко невпопад!

Если искреннее обниму тебя я —

Может быть, что нас тогда не разлучат…

Соловьев Владимир Сергеевич (1853–1900)

Потому ль, что сердцу надо…

Потому ль, что сердцу надо

Жить одним, одно любя,

Потому ль, что нет отрады

Не отдавшему себя;

Оттого ли, что судьбою

Наши сблизились пути,

И с тобой, с тобой одною

Мог я счастие найти, —

Оттого ли, потому ли,—

Но в тебе, в тебе одной

Безвозвратно потонули

Сердце, жизнь и разум мой.

Вижу очи твои изумрудные…

Вижу очи твои изумрудные,

Светлый облик встает предо мной.

В эти сны наяву, непробудные,

Унесло меня новой волной.

Ты поникла, земной паутиною

Вся опутана, бедный мой друг,

Но не бойся: тебя не покину я,—

Он сомкнулся, магический круг.

В эти сны наяву, непробудные,

Унесет нас волною одной.

Вижу очи твои изумрудные,

Светлый облик стоит предо мной.

День прошел с суетой беспощадною…

День прошел с суетой беспощадною.

Вкруг меня благодатная тишь,

А в душе ты одна, ненаглядная,

Ты одна нераздельно царишь.

Все порывы и чувства мятежные,

Злую жизнь, что кипела в крови,

Поглотило стремленье безбрежное

Роковой беззаветной любви.

Днем луна, словно облачко бледное,

Чуть мелькнет белизною своей,

А в ночи – перед ней, всепобедною,

Гаснут искры небесных огней.

Нет вопросов давно, и не нужно речей…

Нет вопросов давно, и не нужно речей,

Я стремлюся к тебе, словно к морю ручей,

Без сомнений и дум милый образ ловлю,

Знаю только одно – что безумно люблю.

В алом блеске зари я тебя узнаю,

Вижу в свете небес я улыбку твою,

А когда без тебя суждено умереть,

Буду яркой звездой над тобою гореть.

Милый друг, не верю я нисколько…

Милый друг, не верю я нисколько

Ни словам твоим, ни чувствам, ни глазам,

И себе не верю, верю только

В высоте сияющим звездам.

Эти звезды мне стезею млечной

Насылают верные мечты

И растят в пустыне бесконечной

Для меня нездешние цветы.

И меж тех цветов, в том вечном лете,

Серебром лазурным облита,

Как прекрасна ты, и в звездном свете

Как любовь свободна и чиста!

Милый друг, иль ты не видишь…

Милый друг, иль ты не видишь,

Что всё видимое нами —

Только отблеск, только тени

От незримого очами?

Милый друг, иль ты не слышишь,

Что житейский шум трескучий —

Только отклик искаженный

Торжествующих созвучий?

Милый друг, иль ты не чуешь,

Что одно на целом свете —

Только то, что сердце к сердцу

Говорит в немом привете?

Бедный друг, истомил тебя путь…

Бедный друг, истомил тебя путь,

Темен взор, и венок твой измят.

Ты войди же ко мне отдохнуть.

Потускнел, догорая, закат.

Где была и откуда идешь,

Бедный друг, не спрошу я, любя;

Только имя мое назовешь —

Молча к сердцу прижму я тебя.

Смерть и Время царят на земле, —

Ты владыками их не зови;

Всё, кружась, исчезает во мгле,

Неподвижно лишь солнце Любви.

Сологуб Федор Кузьмич (1863–1927)

Я любил в тебе слиянье…

Я любил в тебе слиянье

Качеств противоположных:

Глаз правдивых обаянье

И обман улыбок ложных;

Кротость девочки-подростка,

Целомудренные грезы —

И бичующие жестко

Обличенья и угрозы;

Сострадательную нежность

Над поруганной рабыней —

И внезапную мятежность

Перед признанной святыней.

Предвестие отрадной наготы…

Предвестие отрадной наготы

В твоей улыбке озарённой встречи,

Но мне, усталому, пророчишь ты

Заутра после нег иные речи.

И я скольжу над вьюгой милых ласк

Мечтой, привыкнувшей ко всем сплетеньям,

И, не спеша войти в святой Дамаск,

На перекрёстке медлю за куреньем.

Ты подожди, прелестница, меня,

Займись хитро сплетённою косою.

Я в твой приют войду на склоне дня,

Когда поля задремлют под росою.