Василий Пушкин - Поэты 1790–1810-х годов Страница 60

Поэтическое наследие Иванова, видимо, известно нам далеко не полностью. Друзья видели в нем в первую очередь сатирика. Мерзляков находил в его стихах «силу мыслей и чувствований, иногда обращенных в сторону критическую», и даже полагал, «что природа хотела образовать в нем строгого и грозного Ювенала, но судьба не благоволила докончить начатого природой»[127]. Это сближало Иванова с другим учеником Мерзлякова — Милоновым. Однако «ювеналовская» поэзия Иванова до нас не дошла. Видимо, и на нее распространились «некоторые неизвестные причины», а рукописи Иванова погибли в огне московского пожара, заодно уничтожившего и все остальное его бедное имущество. Последние годы он провел почти в нищете и умер, оставив без всяких средств семью, в числе которой была и малолетняя дочь Наташа — таинственная Н. Ф. И. лирики Лермонтова[128].

Основные издания сочинений Ф. Ф. Иванова:

Сочинения и переводы Ф. Ф. Иванова, действительного члена Общества любителей российской словесности при Императорском Московском университете, изданные оным обществом в четырех частях, с портретом автора, чч. 1–4, М., 1824.

«Поэты начала XIX века», «Б-ка поэта» (М. с.), 1961, с. 333.

132. НА ОТЪЕЗД К. Н. БАТЮШКОВА В АРМИЮ

                              Питомец юный муз,                              Сын неги и прохлады!            Ты с Аполлоном рвешь союзИ отвращаешься от плачущей наяды.                              За что? куда спешишь?            Иль гром прельстил тебя Беллоны?Иль ищешь лавровой, кровавой ты короны?            На розы, мирты не глядишь!Увы! зрю, шлем пером и сталью твой блистает,                              Звучит булатный меч;            Мысль не в жилище валк витает,     Живет в боях среди кровавых сеч;Пуста и кверху дном, зрю, чаша круговая,            И пиршествен разбит фиял,И лира на стене забыта золотая,            И пальмовый венок завял.

                              Кто ж в дружеских пирах            К веселью первый даст сигналы?            И с ясной радостью в очахС кем грянем мы и в арфы, и в кимвалы?                              Ступай, жестокий друг!            Украсься лавром и честями;Отечество зовет, простись с друзьями.Пусть над тобой витает добрый дух,            Хранит тебя в боях кровавых            И шепчет на ухо об нас;Не позабудь друзей средь бранной славы.            Прости! ступай и — в добрый час!

133. РОГНЕДА НА МОГИЛЕ ЯРОПОЛКОВОЙ

Перестаньте, ветры бурные,Перестаньте бушевать в полях;Тучи грозные, багровые,Перестаньте крыть лазурь небес!Месяц бледный, друг задумчивыйДуш, томящихся печалию,Осребри лучом трепещущимХолмы, дремлющи во тьме нощной;Освети тропу, проложеннуНе стопами путешественных,Не походом храбра воинства,Не копытами коней его,—Освети тропу, проложеннуДевой страстной, злополучноюНе ко граду, не ко терему,Но к могиле, безответная.

Наступил уже полночный час —Утихают ветры бурные!Месяц ясный, как серебрян щитДруга, милого душе моей,На лазури стал и смотритсяВ зыбки волны тиха озера.Луч ударил в берег каменный,Преломился и, рассыпавшисьПо долине и крутым холмам,Осветил тропу любимую.Сердце скорбное! пойдем скорейКо холму, куда сокрылисяЯсны дни твои и радости,Все надежды, все желания.

Вот те хо́лмы величавые,Прахи храбрых опочиют где;Вот и камни те безмолвные,Мхом седым вокруг поросшие.Вижу сосны те печальные,Что склоняют ветви мрачныеНад могилой друга милого;Черны тени их, угрюмые,Разостлалися в душе моей.Вот цветы полупоблекшие;Их в слезах вчера рассыпалаОдинокая на всей земле.О любезный друг души моей,Из пригожих всех прелестнейший,Глас чей слаще соловьиного,В рощах он когда любовь поет;Разговор был чей приятнееЗвуков арфы златострунныя;Чей в боях меч, будто молния,Белый огнь струит по ребрам гор,Рассекая так щиты врагов.Сыпал искры ты вокруг себя!

Сколько сильных от руки твоейПало ниц! — И стоны скорбные,Стоны томные, последние,Донеслись в их домы ветрами,Раздалися в сердце материИли в сердце девы нежныя!О любезный друг души моей!Я узнала по самой себе,Как ужасна роковая весть,Что осудит жить одной душей!Ах! я знаю, каково, вздохнув,Не слыхать, чтоб повторил кто вздох!Но, к свершенью муки лютыя,Пред глазами поминутно зретьБед виновника безжалостна,Люта брата Ярополкова!..Ах! рукою он кровавоюЖмет Рогнеды руку хладную!Смолкнут сердца тут биения,И душа, полна отчаянья,Вырывается из тела вон.Он вдову твою, печальную,В брачный храм зовет с собой…Нет, убийца друга милого!Не клади змию на одр к себе,Яд волью в уста злодейскиеИ мучения неслыханныПринесу тебе в приданое…Ах, друг милый сердца страстного!Сколько слез горючих пролито!..Лишь придут на думу горькуюСпознаванья, речи сладостны,Уверенья в страсти вечныяИ златые дни протекшие, —Дух взыграет, сердце пламенноОживится жизнью новою.Но, ах! кратки те мгновения;Вмиг представится прощание,Как сбирался ты в кроваву брань.Вижу друга я в стальной бронеИ чело высоко, гордое,Тяжким шлемом осененное;Щит серебрян со насечкою,В нем играет луч полуденный;Острый меч звучит в златых ножнах,А ужасное копье твоеСтрах родит в сердцах бестрепетных;Смертью лук самой натянутый,За плечьми колчан каленых стрел.Как меж прочих древ высокий дуб,Так меж храбрых отличался тыВеличавой сановитостью;Как между цветов в моем садуВсех фиалка заунывнее,Так между подруг печальных яВсех грустнее, всех несчастнее.

Нет часа мне в долгий летний день,Нет минуты в длинну зимню ночь,Чтобы сердце страстно, скорбное,Чтоб душа осиротевшаяОтдохнули б от тоски своей,Чтоб уста мои поблекшиеОживилися улыбкою.Речь разумная отцовскаяИ беседа милой материМне невнятны; я ответствуюИх ласканьям только стонами…Затворилось сердце грустноеКо упрекам тихим родственным,К утешеньям дружбы сладкия.Слезы матери, как град, текутНа засохшу грудь дочернюю.Слезы милые, бесценные!Не согреть вам груди хладныя,В ней тоска, как будто лютый мраз,Зазнобила чувства, радости.Сердце пламенно, обыкшееЦвесть ласканьем друга милого,Жить единым с ним дыханием,Всё иссохло и трепещет лишьПри названьи имя сладкогоДруга милого погибшего!..Здесь с могилою безмолвноюС безответным белым камнем симКак с друзьями я беседую,Вопрошаю — но ответа нет.

Ах, ответствуйте, друзья мои,Долго ль, долго ль мне скитатисяВ белом свете, как среди пустынь?Долго ль литься пламенным слезамНа сыпучие желты пески?Скоро ль смерть рукой холодноюРазорвет дней цепь тяжелуюИ душею с нареченным мнеОбвенчает в хладном гробе нас?Ах! ответствуйте, ответствуйте!..Вы молчите… всё безмолвствует;Лишь тоска, как птица вещая,В сердце крикнула, сказала мне,Что заря потухла утрення,Пали росы на зеленый лес.Да падет слеза последняяНа могилу, скрывшу радости;Да прерву беседу сладкуюСо друзьями безответными!До полуночи, друзья мои,До свиданья, сердцу милого.Ах! когда бы солнце красное,Холм теперь сей осветив лучом,Осветило бы мой гроб на нем!

134. ПОСЛАНИЕ К А<ЛЕКСЕ>Ю Ф<ЕДОРОВИ >ЧУ М<ЕРЗЛЯКО>ВУ