Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1 Страница 63

197. К РУКОПИСИ Б<АРАТЫНСКО>ГО СТИХОВ

Быть может, милый друг, разгневанные богиВнезапно уведут меня с земной дороги,И свеет легкий ветр следы моих шагов;Быть может, ни один из юношеских сновНе сбудется со мной; и в тайном отдаленье,Как жертву, ждет меня холодное забвенье.Пусть свиток сей хранит руки моей черты,И сбудется со мной хоть часть моей мечты!С благоговением потомок просвещенныйРассматривать начнет твой свиток драгоценныйИ (любопытствуя, по чуждому перу)Прочтет мои стихи — и весь я не умру!

198. УДЕЛ ПОЭЗИИ

Как месяц молодой на спящую природу                     Лучи серебряные льет;Как ранний соловей веселье и свободу                     В дубраве сумрачной поет;Как светлый ключ в степи, никем не посещенной,                     Прохладною струею бьет —Так вдохновенный жрец Поэзии священной                     Свой голос громкий подает:Он пламенную песнь над хладною землею                     В восторге чистом заведет;Промчится глас его, исполненный душою,                     И невнимаемый умрет…

199. К Н. И. ГНЕДИЧУ

Служитель муз и древнего Омера,Судья и друг поэтов молодых!К твоим словам в отважном сердце ихЕсть тайная, особенная вера.Она меня зовет к тебе, поэт!                     Дай искренний совет:Как жить тому, кто любит Аполлона?Завиден мне счастливый жребий твой:С какою ты спокойною душойНа высоте опасной Геликона!Прекрасного поклонник сам и жрец,Пред божеством своим в мольбе смиреннойЗабыл ты свет и суд его пременный,Ты пренебрег минутный в нем венец,Отдав свой труд единому потомству.А я, как раб, страстям моим служу                     И только ощупью брожу:                     Пленясь хвалой, я вероломствуМладенчески, как дружбе, отдаюсьИ милые делю с ним сердца тайны;То, получив в труде успех случайный,С отважностью за славою стремлюсьИ падаю, другой Икар, в пучину;То, изменив бессмертия мечте,Ищу любви в бездушной красотеИ в грации записываю Фрину.Зачем скрывать? В поэзии моейОстанется лишь повесть заблуждений,Постыдная уму игра страстей,А не огонь небесных вдохновений.Бессилен я владеть своей душойИ с музою согласно жить одной:Мне нравится то гул трубы военной,То нежный звук свирели пастухов,                     То цитры глас уединенный,Ласкающий стыдливую любовь,                     И часто грозного Ахилла                     (Когда в живых твоих стихах                     За ним стремлюсь) в моих мечтах                     Сменяет резвая Людмила.Так поутру на пурпурный восток,Где царь светил является прекрасный,                     Дитя глядит с улыбкой ясной.От золота лучей горит поток,Окрестный лес и дальних гор вершины;                     Пред ним чудесные картины,                     Воскреснувшей природы вид;                     Но он, невольник чувств, бежитЗа мотыльком, над ближними цветамиМелькающим блестящими крылами.

И музы мстят неверностию мнеЗа резвые мои в любви измены.Как часто глас невидимой сирены                     Я слышу в тишине!Склоняю слух к пленительному звукуИ в радости накладываю руку.Чтоб голос струн с ее мне пеньем слить, —Коварная… мгновенно умолкает;Восторга звук на лире умирает,И я готов бездушную разбить.О, сладкое, святое вдохновенье,Огонь души и сердца упоенье!Я чувствовал, я помню этот жар,Как муза мне с улыбкой мысль внушала, —Передо мной теперь одни начала,Погибнувший небесной девы дар.Поверишь ли: я часто в грусти тайнойЗавидую тому, кто, чуждый муз,С беспечностью одной хранит союз,Не зная ввек беседы их случайной.Когда младой художник посетитРазвалины разрушенного града,Он плачет там: он горестного взглядаВ страдании души не отвратитОт славных сих разбросанных обломков,Где в каждой он возвышенной чертеНаходит дань небесной красотеИли урок, священный для потомков,—                     Так я в унынии сижуНад мыслию, счастливо мне внушеннойИ в пламенном стихе изображенной;Прикованный, я на нее гляжу,Как на кусок разбитого кумира:Отброшена безжизненная лира;Не уловить исчезнувшей мечты,И не видать мне полной красоты!

Доступный друг веселью и страданью!                     Я всё принес к тебе на суд,Всё, что сулил мне благотворный труд                     И что вверял я упованью;Я разделил все радости с тобойИ муки все в моей суровой доле:Скажи, еще ль бороться мне с судьбойИль позабыть обманов сладких поле?Быть может, я вступил средь детских летНа поприще поэзии ошибкой,—Как друг, скажи мне с тихою улыбкой:                     «Сними венок, ты не поэт!»

200. К МУЗЕ

Много дней мимотекущихС любопытством я встречал;Долго сердцем в днях грядущихНебывалого я ждал.

Годы легкие кружилиКолесом их предо мной:С быстротой они всходилиИ скрывались чередой.

Что всходило — было преждеИ по-прежнему текло,Не ласкалося к надеждеИ за край знакомый шло.

И протекшее с грядущим(Не делила их и тень!)Видел я в мимотекущемКак один туманный день.

Половины дней не стало;Новый путь передо мной;Солнце жизни просияло, —Мир явился мне иной.

Красотой плененный света,Оживаю будто вновь:К вам, утраченные лета,В сердце жалость и любовь!

Возвратил бы вас обратно;Порознь обнял бы опять!О, как сердцу бы приятноВам теперь себя отдать!

Кто ж, души моей хранитель,Победивший тяжкий рок,И веселья пробудитель,В радость жизнь мою облек?

Муза! ты мой путь презренныйС гордостью не обошлаИ судьбе моей забвеннойРуку верную дала.

Будь до гроба мой вожатый!Оживи мои мечтыИ на горькие утратыБрось последние цветы!

201. К ВЯЗЕМСКОМУ

Любезный Вяземский, затейливый остряк,Упрямой глупости писцов жестокий враг,Презревший робкое ласкателей потворство!Давно твоих стихов аттическую сольИ музы пламенной благое ратоборствоЯ искренно люблю. Но, признаюсь (позвольЗнакомцу новому сказать чистосердечно!),Мне нравится не всё в тебе, наш Буало!Поборник истины, ты с гневом гонишь зло, —А всё порок один клеймишь бесчеловечно.Скажи, поэт: за что вооружился тыПротив писателей дурных своей сатирой?За что лишь им грозишь ты мстительною лиройИ разгоняешь их прелестные мечты?Несчастные слепцы, отверженные Фебом,Виновны ли они пред неприступным небом?Пусть песни их ничей не услаждают слух, —Но жизнию горит их деятельный дух.Ужель в твоих глазах невинная утеха,Как преступление, заслуживает месть?Она сама себе бесчестие иль честь,Награда славная или источник смеха.Кто слабости изъят, когда он человек?Пусть долг свой платит всяк природе целый векТакою малостью; пускай всю жизнь не знаетИных пороков он и, безобидный враль,Проснувшись для стихов, над ними засыпает:Я не виню его, хоть мне его и жаль.Другое, Вяземский, обширнейшее полеДля музы выбери! Она пройдет егоСо славой для ума и вкуса твоего;Она доставит нам прямых уроков боле.Взгляни на сонмище презрительных невежд,Постыдной леностью бесчестно усыпленных!Порода их зовет средь подвигов почтенныхХранить свой давний блеск: от них ли ждать надежд?Другие подвиги услужливая скукаВыдумывает им: веселою гурьбойОни против зверей летят на славный бой,И зайцев побеждать знакома им наука.По долгу своему защитники полейИ хижин поселян, они для насыщеньяБезумных прихотей беспечности своейРазносят по полям следы опустошенья.Напрасно земледел, согбенный над сохой,Бродил вдоль полосы протекшею веснойИ по́том орошал наследственное поле,Богатство милое в его несчастной доле;В невинной радости напрасно слезы лил,Любуясь издали волнующейся нивой:Они промчалися — как лютый вихрь сгубилСозревшие плоды руки трудолюбивой.Всмотрися, Вяземский, в героев молодых,Отважно рвущихся на поприще Беллоны!Чего отечество потребует от них?Одной ли дерзости и крепкой обороны?Созрела ль их душа? Напитан ли их умВысоким знанием и мужества и чести?Их сердце нежное, среди прекрасных дум,Училось ли смягчать порывы низкой мести?О, сколько подвигов бессмертных и святыхГотовит поприще блистательное их!Но что ж увидишь ты в толпе сих Леонидов,Защитников граждан, отечества опор?Куда направлен их нетерпеливый взор?Где радостный конец их горделивых видов?Они свершили всё, им нечего желать,Они достигнули своей далекой меты,Когда блестящие надели эполеты.Счастлив еще иной, когда успел сыскатьИль друга нежного, иль тихие забавы!Зачем притворствовать? Не часто ль видим мыГероев будущих, воспитанников славы,Внезапно гибнущих, как будто от чумы,От поединков сих, постыдного убийства?Где Ювеналов бич и мщение витийства?Вооружися им! Злодейства не щади,Когда уже оно с открытой головою!Разбойника в позор казнят на площади,—А как того назвать, кто хладною рукоюВ преступном мщении возносит буйно меч,Чтобы другого жизнь насильственно пресечь?Зачем тебе молчать, наследник Ювенала?Вступись в свои права и заклейми порок!Пускай для черни он и силен и высок —Тебе ль робеть его губительного жала?Ужель не видишь ты, как гибельная лесть,Забыв обет царю, унизив долг и честь,Пронырствами идет на высшие ступениИ мыслит попирать незыблемый закон?..

Судья в расправе чужд и отдыха и лени,И правду грозную таить не любит он;Тот не поэт, кто ждет от муз одной забавы;Для добродетели пиши, пиши для славы!Пусть смелый голос твой злодеев устрашит —И лаврами тебя отечество почтит.

202. К А. С. ПУШКИНУ