Сергей Городецкий - Избранные произведения. Том 1 Страница 66

Русскому народу

Не раз ты в горестные годыСтоял пред недругом своим,Терпел смертельные невзгоды,Но был всегда непобедим.

Свой лук натягивая туго,Москва, и Тула, и РязаньС гостями запада и югаВсегда выдерживали брань.

Не раз в столетьях быстрокрылыхВ лицо врагам бросал УралНеисчерпаемые силыСвоих могучих гор и скал.

Не раз ты гордую ЕвропуСпасал от дерзких дикарейИ взнуздывал их грозный топотРукой своих богатырей.

И вновь тебе достался жребий:Созвав возлюбленных сынов,На суше, в море и на небеБить человечества врагов.

Они хотят все уничтожить,Чем жизнь прекрасна и добра,Всю радость мира подытожитьБандитским взмахом топора.

Они ораву воспиталиУбийц, смакующих погром,И много стран четвертовалиКровавой свастики крюком.

И бросился в наш край коварноПоправший совесть лиходей, —Туда, где в доле лучезарнойУж воплотились сны людей,

Где уж лелеяли народыСвой быт, свой гений, свой язык,Где каждый азбуку свободыС ребячьих лет читать привык.

Но встал грозой неотвратимойНа озверелый дикий сбродТы, нашей родиной любимойВзращенный доблестный народ.

Все, что построил, все, что добылВ суровых битвах и трудах,Ты бросил в бой последний, чтобыБыл до конца разгромлен враг.

Народ родной, народ мой русский,Рассеет мрак твоя звезда!Безумье войн и крови сгусткиС земли ты смоешь навсегда.

Несокрушимою отвагойВ огне неслыханных боевТы завоюешь жизни благоДля всех народов и веков.

СТИХОТВОРЕНИЯ

«Подвал сырой…»

Подвал сырой,Негде уснуть,У жены больнойОтощала грудь.

Голод — мой брат,Детям — отец.Или назад,Или конец…Стану к станку,Выбью тоску.

«Не ходи работать,Папа, не ходи!Потерпи заботу,Счастье впереди!Я ли не задорна,Я ль не молода?В улицах просторно,Много ли труда?»

«Позабыла бога?»— «Я не знаю бога,Знаю голод я».— «Позабыла стыд?»— «Нет стыда на свете,Нет и у меня.

Голодают дети,Печка без огня.Не ходи работать,Папа, не ходи!Наше счастье впереди».

«Завяла жизнь. На гобелены…»

Завяла жизнь. На гобеленыПохожи краски наших дней.От гордых замков — только стены,И алый уголь от огней.

Я не хочу, чтоб жизнь живаяБыла жива умершей красотой,Чтоб, в море сонно уплывая,По глади стлался парус мой.

Где ветер, ветер быстрый, вольный!Примчись! И облака примчи.Коль ночь — так ночь. И мрак бездольныйМилей, чем серые лучи.

Микеланджело

Когда Матвей безумным окомИз глыбы мрамора взглянул,Я в строе космоса высокомЗаслышал сил дремучих гул.

Мне показалось, что колонныНе сдержат здания: такойБыл этот взор неутоленный,Горящий гневом и тоской.

И показалось мне: трепещутНесотворенные сердца,И камни молниями плещутОт мук безвыходных творца.

Вокруг Матвея горы, глыбы,Едва початые, стоят.Они быть радостью могли бы,Но полонила скорбь их взгляд.

Четыре пленника, четыреВдруг взбунтовавшихся раба,Почуяли, что в дольнем миреНечеловечья есть судьба.

Они заламывают рукиИ рвутся из глухого сна,Смертельные приемля мукиНа мраморные рамена.

Один почти освободился,И на Зевеса он похож.Другой спиною в мрамор впилсяИ в мускулах почуял дрожь.

Ногами третий и рукамиУперся, чтоб свободу взять,Но неразрывными цепямиУспела жизнь его сковать.

А женщина вся изогнуласьНевероятно, и в локтеРука бессильно извихнулась,Скривились губы в маете.

Из плену рвущуюся силуЯ вижу, вечный вижу спор…Так папе римскому могилуУкрасить замышлял скульптор.

Пиза

На Арно каменная ризаНадета вновь. Река течетДугой, и призрачная ПизаЛежит, веков забывши ход.

Пускай взволнованно толпятсяВ тени колонн биржевики:Дремучим, давним сном томятсяСедые берега реки.

Там, под стеной, в конце аллеи,Уютный домик тихо спит.В нем Галилео ГалилеиРодился — надпись так гласит.

Там в церкви небольшой знаменаЧуть шелестят о прежних днях,Мечту свободы немудренойВ шелку изорванном храня.

Там поросла травою площадь,Где мрамор с бронзою немойВедут рассказ библейский проще,Чем строки Библии самой.

Там молчаливый баптистерий,Девятый начиная век,Все тем же эхом звуки мерит,Когда поет в нем человек.

Там колокольня наклонилась,Чтоб поглядеть за край земли,Как будто ей планета снилась,Где виснуть тяжести могли.

Но видны только Апуаны,Поляны, взморье, виноград,Лениво дремлющей ТосканыВсе тот же безмятежный сад.

Флорентийский рассвет

На Фьезоланские холмыТуманы алые бредут.О, как же одиноки тутС тобой, возлюбленная, мы!

Зелено-млечную струюКачает Арно в берегахВысоких. В легких небесахПоследнюю звезду ловлю.

Ты спишь по-детски. ПростыняРодное тело облекла,Как будто в мрамор ты легла,Диан изваянных дразня.

Гремит телега под окном,Возница щелкает бичом.Стал сам себе я палачом,Покинув северный свой дом.

О милая малютка дочь!О замыслов любимых хор!..За цепи невысоких горБескрылая сбегает ночь.

И бег ее напомнил мнеТвой девичий скользящий бег,Ломавший звонко-белый снегВ каком-то невозвратном дне.

Триумф смерти и триумф любви[63]

С сокольничими кавалькадаС охоты мчалась. Легкий путьЕй колесница преградилаНа черно-матовых быках.Косою Смерть, поживе рада,Уж собирается взмахнуть,И скошенное взять могилаСпешит, и к праху никнет прах.

На четырех на белоснежных,Красиво впряженных коняхАмур везет влюбленных пленных,В огне танцуя, поднял лук.О, сладко падать смертью нежных,Томиться в золотых цепяхИ тосковать, в чертах надменныхУтаивая ярость мук!

Море

Нахлынули силыГремучим прибоем,С восторженным воемНесутся, летят,Пред сонным покоемЧащобы унылойО вечном смятеньеГудят и шумят.Я в уединеньеЛесов не спасаюсь,Стою без движеньяПред пеною силИ сам себе каюсь,Что тихо я жил.Волна за волною,Кипящие жизнью,Летят предо мноюНа смерть роковую,И волю живуюЯ чую в просторах,В безудержных горах,Друг другу на сменуЛетящих стеною.О волны! Я воин!Мне враг, кто спокоен.О море родное,Крести меня пеной,Смятеньем обрызни!

Ночь на чужбине