Иван Бунин - Том 1. Стихотворения Страница 67

1900

Последняя гроза*

Не прохладой, не покоем,А истомою и зноемНочь с горячих пашен веет:Хлеб во мраке ночи зреет.

Обступают осторожноНебо тучи, и тревожно,Точно жар и бред недуга,Набегает ветер с юга.Шелестя и торопливоВолны ветра ловит нива,Страстным шепотом приветаПровожает их, — и мнится:Ночь прощается тоскливоС лаской пламенного лета,Разметалась и томится…

Блеск зарниц ей точно снится,Мрак растет над ней кошмаром,И когда всю степь пожаромКрасный сполох озаряет, —В поле чей-то призрак темный,Величавый и огромный,На мгновенье вырастает,Чьи-то очи ярко блещут,Содрогаясь от усилья,И раскинутые крыльяЗа плечом его трепещут.

Как тот блеск ее пугает!Точно в страхе пробегаетЗнойный шелест по бурьяну…Быть большому урагану!Уж над этим смутным шумомВсе слышней, как за гороюДальний гром ворчит порою,Как в величии угрюмом,Потрясая своды неба,Он проходит тяжким гуломНад шумящим морем хлеба…

Скоро бешеным разгуломВ поле ветер понесется,Скоро гром смелее грянет,Жутким блеском даль зажжется,Ночь испуганно воспрянет,Ночь порывисто очнется —И обильными слезамиВся тоска ее прольется!

А наутро над полямиСолнце грустно улыбнется —Озарит их на прощанье,И на нивы, на селеньяЛяжет кроткое смиреньеТишины и увяданья.

1900

Крещенская ночь*

Темный ельник снегами, как мехом,Опушили седые морозы,В блестках инея, точно в алмазах,Задремали, склонившись, березы.

Неподвижно застыли их ветки,А меж ними на снежное лоно,Точно сквозь серебро кружевное,Полный месяц глядит с небосклона.

Высоко он поднялся над лесом,В ярком свете своем цепенея,И причудливо стелются тени,На снегу под ветвями чернея.

Замело чащи леса метелью, —Только вьются следы и дорожки,Убегая меж сосен и елок,Меж березок до ветхой сторожки.

Убаюкала вьюга седаяДикой песнею лес опустелый,И заснул он, засыпанный вьюгой,Весь сквозной, неподвижный и белый.

Спят таинственно стройные чащи,Спят, одетые снегом глубоким,И поляны, и луг, и овраги,Где когда-то шумели потоки.

Тишина, — даже ветка не хрустнет!А, быть может, за этим оврагомПробирается волк по сугробамОсторожным и вкрадчивым шагом.

Тишина, — а, быть может, он близко…И стою я, исполнен тревоги,И гляжу напряженно на чащи,На следы и кусты вдоль дороги.

В дальних чащах, где ветви и тениВ лунном свете узоры сплетают,Все мне чудится что-то живое,Все как будто зверьки пробегают.

Огонек из лесной караулкиОсторожно и робко мерцает,Точно он притаился под лесомИ чего-то в тиши поджидает.

Бриллиантом лучистым и ярким,То зеленым, то синим играя,На востоке, у трона господня,Тихо блещет звезда, как живая.

А над лесом все выше и вышеВсходит месяц, — и в дивном покоеЗамирает морозная полночьИ хрустальное царство лесное!

1886–1901

В лесу*

Тропинкой темною лесною,Где колокольчики цветут,Под тенью легкой и сквозноюМеня кустарники ведут.

Здесь полусвет и запах пряныйСухой листвы, а вдалекеЛес расступается полянойК долине мирной и реке.

Садится солнце, даль синеет,Кукушка стонет, а рекаУже от запада алеетИ отражает облака.

Вокруг меня деревья стройноУходят к ясной вышине,И сердце радостью спокойнойПолно в вечерней тишине.

Пора и горе, и ненастье,И зиму темную забыть,—Одно есть только в мире счастье —Весь божий свет душой любить!

<1901>

Утро*

Светит в горы небо голубое,Молодое утро сходит с гор.Далеко внизу — кайма прибоя,А за ней — сияющий простор.

С высоты к востоку смотрят горы,Где за нежно-млечной синевойТают в море белые узорыОтдаленной цепи снеговой.

И в дали, таинственной и зыбкой,Из-за гор восходит солнца свет —Точно горы светлою улыбкойОтвечают братьям на привет.

1907

У залива*

Над морем дремлют, зеленеютМеж скал цветущие сады.Лучи полдневные их греют,Им слышен тихий плеск воды.

Здесь даже зимнею пороюСреди и лавров и оливПод неприступною гороюСтоит, как зеркало, залив.

В затишье расцветают розы,И кипарис в полдневный знойВнимает, погруженный в грезы,Как говорит волна с волной,

И смотрит вдаль, где, утопаяВ лазурном море, парусаНа солнце искрятся, сверкая,И точно манят в небеса.

<1901>

«Стояли ночи северного мая…»*

Стояли ночи северного мая,И реял в доме бледный полусвет.Я лег уснуть, но, тишине внимая,Все вспоминал о грезах прежних лет.

Я вновь грустил, как в юности далекой,И слышал я, как ты вошла в мой дом, —Неуловимый призрак, одинокийВ старинном зале, низком и пустом.

Я различал за шелестом одеждыТвои шаги в глубокой тишине —И сладкие, забытые надежды,Мгновенные, стеснили сердце мне.

Я уловил из окон свежесть мая,Глядел во тьму с тревогой прежних лет…И призрак твой и тишина немаяСливались в грустный, бледный полусвет.

1901

«В поздний час мы были с нею в поле…»*

В поздний час мы были с нею в поле.Я дрожа касался нежных губ…«Я хочу объятия до боли,Будь со мной безжалостен и груб!»

Утомясь, она просила нежно:«Убаюкай, дай мне отдохнуть,Не целуй так крепко и мятежно,Положи мне голову на грудь».

Звезды тихо искрились над нами,Тонко пахло свежестью росы.Ласково касался я устамиДо горячих щек и до косы.

И она забылась. Раз проснулась,Как дитя, вздохнула в полусне,Но, взглянувши, слабо улыбнуласьИ опять прижалася ко мне.

Ночь царила долго в темном поле,Долго милый сон я охранял…А потом на золотом престоле,На востоке, тихо засиял

Новый день, — в полях прохладно стало…Я ее тихонько разбудилИ в степи, сверкающей и алой,По росе до дома проводил.

1901

Надпись на могильной плите*

  Несть, господи, грехов и злодеянийПревыше милосердья твоего!Рабу земли и суетных желанийПрости грехи за горести его.

  Завет любви хранил я в жизни свято:Во дни тоски, наперекор уму,Я не питал змею вражды на брата,Я все простил по слову твоему.

  Я, тишину познавший гробовую,Я, воспринявший скорби темноты,Из недр земных земле благовествуюГлаголы Незакатной Красоты!

1901

Ручей*

Ручей среди сухих песков…Куда спешит и убегает?Зачем меж скудных береговТак стойко путь свой пролагает?

От зноя бледен небосклон,Ни облачка в лазури жаркой;Весь мир как будто заключенВ песчаный круг в пустыне яркой.

А он, прозрачен, говорлив,Он словно знает, что с востокаПридет он к морю, где заливПред ним раскроет даль широко —

И примет светлую струю,Под вольной ширью небосклона,В безбрежность синюю свою,В свое торжественное лоно.

1901