Николай Некрасов - Кому на Руси жить хорошо Страница 7

- А воля божия! Слыхал ли кто из вас, Как бунтовалась вотчина Помещика Обрубкова, Испуганной губернии, Уезда Недыханьева, Деревня Столбняки?.. Как о пожарах пишется В газетах (я их читывал): "Осталась неизвестною Причина - так и тут: До сей поры неведомо Ни земскому исправнику, Ни высшему правительству, Ни столбнякам самим, С чего стряслась оказия. А вышло дело дрянь. Потребовалось воинство. Сам Государев посланный К народу речь держал, То руганью попробует И плечи с эполетами Подымет высоко, То ласкою попробует И грудь с крестами царскими Во все четыре стороны Повертывать начнет. Да брань была тут лишняя, А ласка непонятная: "Крестьянство православное! Русь-матушка! царь-батюшка!" И больше ничего! Побившись так достаточно, Хотели уж солдатикам Скомандовать: пали! Да волостному писарю Пришла тут мысль счастливая, Он про Ермилу Гирина Начальнику сказал: - Народ поверит Гирину, Народ его послушает... "Позвать его живей!" ........................................................

Вдруг крик: "Ай, ай! помилуйте!", Раздавшись неожиданно, Нарушил речь священника, Все бросились глядеть: У валика дорожного Секут лакея пьяного Попался в воровстве! Где пойман, тут и суд ему: Судей сошлось десятка три, Решили дать по лозочке, И каждый дал лозу! Лакей вскочил и, шлепая Худыми сапожнишками, Без слова тягу дал. "Вишь, побежал, как встрепанный! Шутили наши странники, Узнавши в нем балясинка, Что хвастался какою-то Особенной болезнию От иностранных вин. Откуда прыть явилася! Болезнь ту благородную Вдруг сняло, как рукой!"

"Эй, эй! куда ж ты, батюшка! Ты доскажи историю, Как бунтовалась вотчина Помещика Обрубкова, Деревня Столбняки?" - Пора домой, родимые. Бог даст, опять мы встретимся, Тогда и доскажу!

Под утро поразъехалась, Поразбрелась толпа. Крестьяне спать надумали, Вдруг тройка с колокольчиком Откуда ни взялась, Летит! а в ней качается Какой-то барин кругленький, Усатенький, пузатенький, С сигарочкой во рту. Крестьяне разом бросились К дороге, сняли шапочки, Низенько поклонилися, Повыстроились в ряд И тройке с колокольчиком Загородили путь...

Глава V Помещик

Соседнего помещика Гаврилу Афанасьича Оболта-Оболдуева Та троечка везла. Помещик был румяненький, Осанистый, присадистый. Шестидесяти лет; Усы седые, длинные, Ухватки молодецкие, Венгерка с бранденбурами, Широкие штаны. Гаврило Афанасьевич, Должно быть, перетрусился, Увидев перед тройкою Семь рослых мужиков. Он пистолетик выхватил, Как сам, такой же толстенький, И дуло шестиствольное На странников навел: "Ни с места! Если тронетесь, Разбойники! грабители! На месте уложу!.." Крестьяне рассмеялися: - Какие мы разбойники, Гляди - у нас ни ножика, Ни топоров, ни вил! "Кто ж вы? чего вам надобно?" - У нас забота есть, Такая ли заботушка, Что из домов повыжила, С работой раздружила нас, Отбила от еды. Ты дай нам слово крепкое На нашу речь мужицкую Без смеху и без хитрости, По правде и по разуму, Как должно отвечать, Тогда свою заботушку Поведаем тебе... "Извольте: слово честное, Дворянское даю!" - Нет, ты нам не дворянское, Дай слово христианское! Дворянское с побранкою, С толчком да с зуботычиной, То непригодно нам! "Эге! какие новости! А впрочем, будь по-вашему! Ну, в чем же ваша речь?.." - Спрячь пистолетик! выслушай! Вот так! мы не грабители. Мы мужики смиренные, Из временнообязанных, Подтянутой губернии, Уезда Терпигорева, Пустопорожней волости, Из разных деревень: Заплатова, Дырявина. Разутова, Знобишина, Горелова, Неелова Неурожайка тож. Идя путем-дорогою. Сошлись мы невзначай, Сошлись мы - и заспорили: Кому живется счастливо, Вольготно на Руси? Роман сказал: помещику, Демьян сказал: чиновнику. Лука сказал: попу, Купчине толстопузому, Сказали братья Губины, Иван и Митродор. Пахом сказал: светлейшему, Вельможному боярину, Министру государеву, А Пров оказал: царю... Мужик что бык: втемяшится В башку какая блажь Колом ее оттудова Не выбьешь! Как ни спорили. Не согласились мы! Поспоривши, повздорили, Повздоривши, подралися, Подравшися, удумали Не расходиться врозь, В домишки не ворочаться, Не видеться ни с женами, Ни с малыми ребятами. Ни с стариками старыми, Покуда спору нашему Решенья не найдем, Покуда не доведаем Как ни на есть - доподлинно, Кому жить любо-весело, Вольготно на Руси? Скажи ж ты нам по-божески, Сладка ли жизнь помещичья? Ты как - вольготно, счастливо, Помещичек, живешь? Гаврило Афанасьевич Из тарантаса выпрыгнул, К крестьянам подошел: Как лекарь, руку каждому Пощупал, в лица глянул им, Схватился за бока И покатился со смеху... "Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!" Здоровый смех помещичий По утреннему воздуху Раскатываться стал... Нахохотавшись досыта, Помещик не без горечи Сказал: "Наденьте шапочки, Садитесь, господа!" - Мы господа не важные, Перед твоею милостью И постоим...

- "Нет! нет! Прошу садиться, граждане!" Крестьяне поупрямились, Однако делать нечего, Уселись на валу. "И мне присесть позволите? Эй, Прошка! рюмку хересу. Подушку и ковер!" Расположась на коврике И выпив рюмку хересу. Помещик начал так: "Я дал вам слово честное Ответ держать по совести. А нелегко оно? Хоть люди вы почтенные, Однако не ученые, Как с вами говорить? Сперва понять вам надо бы, Что значит слово самое: Помещик, дворянин. Скажите, вы, любезные, О родословном дереве Слыхали что - нибудь?" - Леса нам не заказаны Видали древо всякое! Сказали мужики. "Попали пальцем в небо вы!.. Скажу вам вразумительней: Я роду именитого. Мой предок Оболдуй Впервые поминается В старинных русских грамотах Два века с половиною Назад тому. Гласит Та грамота: "Татарину Оболту Оболдуеву Дано суконце доброе, Ценою в два рубля: Волками и лисицами Он тешил государыню, В день царских именин, Спускал медведя дикого С своим, и Оболдуева Медведь тот ободрал..." Ну, поняли, любезные?" - Как не понять! С медведями Немало их шатается, Прохвостов, и теперь. "Вы все свое, любезные! Молчать! уж лучше слушайте, К чему я речь веду: Тот Оболдуй, потешивший , Зверями государыню, Был корень роду нашему, А было то, как сказано, С залишком двести лет. Прапрадед мой по матери Был и того древней: "Князь Щепин с Васькой Гусевым (Гласит другая грамота) Пытал поджечь Москву, Казну пограбить думали, Да их казнили смертию," А было то, любезные, Без мала триста лет.

Так вот оно откудова То дерево дворянское Идет, друзья мои!" - А ты, примерно, яблочко С того выходишь дерева? Сказали мужики. "Ну, яблочко так яблочко! Согласен! Благо, поняли Вы дело наконец. Теперь - вы сами знаете Чем дерево дворянское Древней, тем именитее, Почетней дворянин. Не так ли, благодетели?" - Так! - отвечали странники. Кость белая, кость черная, И поглядеть, так разные, Им разный и почет! "Ну, вижу, вижу: поняли! Так вот, друзья - и жили мы, Как у Христа за пазухой, И знали мы почет. Не только люди русские, Сама природа русская Покорствовала нам. Бывало, ты в окружности Один, как солнце на небе, Твои деревни скромные, Твои леса дремучие, Твои поля кругом! Пойдешь ли деревенькою Крестьяне в ноги валятся, Пойдешь лесными дачами Столетними деревьями Преклонятся леса! Пойдешь ли пашней, нивою Вся нива спелым колосом К ногам господским стелется, Ласкает слух и взор! Там рыба в речке плещется: "Жирей-жирей до времени!" Там заяц лугом крадется: "Гуляй-гуляй до осени!" Все веселило барина, Любовно травка каждая Шептала: "Я твоя!"

Краса и гордость русская, Белели церкви божии По горкам, по холмам, И с ними в славе спорили Дворянские дома. Дома с оранжереями, С китайскими беседками И с английскими парками; На каждом флаг играл. Играл-манил приветливо, Гостеприимство русское И ласку обещал. Французу не привидится Во сне, какие праздники, Не день, не два - по месяцу Мы задавали тут. Свои индейки жирные, Свои наливки сочные. Свои актеры, музыка, Прислуги - целый полк!

Пять поваров да пекаря. Двух кузнецов, обойщика, Семнадцать музыкантиков И двадцать два охотника Держал я... Боже мой!.."

Помещик закручинился, Упал лицом в подушечку, Потом привстал, поправился: "Эй, Прошка!" - закричал. Лакей, по слову барскому, Принес кувшинчик с водкою Гаврила Афанасьевич, Откушав, продолжал: "Бывало, в осень позднюю Леса твои, Русь-матушка, Одушевляли громкие Охотничьи рога. Унылые, поблекшие Леса полураздетые Жить начинали вновь. Стояли по опушечкам Борзовщики-разбойники, Стоял помещик сам, А там, в лесу, выжлятники Ревели, сорвиголовы, Варили варом гончие. Чу! подзывает рог!.. Чу! стая воет! сгрудилась! Никак, по зверю красному Погнали?.. улю-лю! Лисица черно-бурая, Пушистая, матерая Летит, хвостом метет! Присели, притаилися, Дрожа всем телом, рьяные, Догадливые псы: Пожалуй, гостья жданная! Поближе к нам, молодчикам, Подальше от кустов! Пора! Ну, ну! не выдай, конь! Не выдайте, собаченьки! Эй! улю-лю! родимые! Эй! улю-лю!.. ату!.." Гаврило Афанасьевич, Вскочив с ковра персидского, Махал рукой, подпрыгивал, Кричал! Ему мерещилось, Что травит он лису... Крестьяне молча слушали, Глядели, любовалися, Посмеивались в ус... "Ой ты, охота псовая! Забудут все помещики. Но ты, исконно русская Потеха! не забудешься Ни во веки веков! Не о себе печалимся, Нам жаль, что ты, Русь-матушка, С охотою утратила Свой рыцарский, воинственный, Величественный вид! Бывало, нас по осени До полусотни съедется В отъезжие поля; У каждого помещика Сто гончих в напуску, У каждого по дюжине Борзовщиков верхом, При каждом с кашеварами, С провизией обоз. Как с песнями да с музыкой Мы двинемся вперед, На что кавалерийская Дивизия твоя! Летело время соколом, Дышала грудь помещичья Свободно и легко. Во времена боярские, В порядки древнерусские Переносился дух! Ни в ком противоречия. Кого хочу - помилую, Кого хочу - казню. Закон - мое желание! Кулак - моя полиция! Удар искросыпительный. Удар зубодробительный. Удар скуловорррот!.." Вдруг, как струна, порвалася, Осеклась речь помещичья. Потупился, нахмурился. "Эй, Прошка! - закричал. Глонул - и мягким голосом Сказал: - Вы сами знаете, Нельзя же и без строгости? Но я карал - любя. Порвалась цепь великая Теперь не бьем крестьянина, Зато уж и отечески Не милуем его. Да, был я строг по времени, А впрочем, больше ласкою Я привлекал сердца. Я в воскресенье светлое Со всей своею вотчиной Христосовался сам! Бывало, накрывается В гостиной стол огромнейший, На нем и яйца красные, И пасха, и кулич! Моя супруга, бабушка, Сынишки, даже барышни Не брезгуют, целуются С последним мужиком. "Христос воскрес!" - Воистину! Крестьяне разговляются. Пьют брагу и вино...