Геннадий Жуков - Стихи Страница 7

Лодка

Не уходи. Я жизнью заплачуЗа твой побег…Вернешься — не заплачу,Не засмеюсь,От ревности не вздрогну,От боли от былой не закричу.

Любимая, все это не любовь!Друзья поймут и все осудят снова.Но выше понимания людского,Любимая, вся эта нелюбовь!

Нам высший смысл ниспослан с высоты.Смысл этой жизни странной и короткой,Смысл жизни — жить!Тебе я буду лодкойСредь моря этой смертной суеты.

Как ты одна — печаль моя и страх —Как ты пойдешь по этой глубине?Когда плывешь — зачем ты не во мне?Когда я пуст — зачем я на волнах?

Я помню, там, в каком-то там былом

Я помню, там, в каком-то там былом,Былого не было, все было лишь сегодня.Сегодня улица, и дерево, и дом.И девочка- да, девочка — увы,(Осьмнадцать было ей,Что, собственно, не то жеЧто восемнадцать, а — на век — моложе),Однажды не сносила головы.

Мою ли голову несла тогда судьба,Ее ли голову, но тайное пристрастьеК истокам первородного грехаМы называли счастием — да, счастьем…Хоть счастье, как мы помнили — борьба…

Все было чисто, искренне и мило:Я брился полотенцем и без мыла,Спал до полудня, ел, что бог пошлет.Бог посылал в лице, ну, скажем, тещи —Ни искушенье, ни святые мощи,А всякое клубничное с малинойИ прочее — для дочери любимой,Что в эти годы только и идет впрок и не впрок,О да! ученья ради,И что нам только почта ни несла! —Плодов заморских нежные телаКогда десятком, а когда по паре,А чаще же в едином экземпляре,Поскольку, знать, не ведала она,Ну, скажем, теща, что ее ребенокЕдва-едва из бантов и пеленок,И, Боже мой! Любовница! Жена!Наложница! Возлюбленная! Право…Любовь в те годы — детская забава.

Я помню там, в каком-то там былом,Былого не было. Все было лишь сегодня.Сегодня улица, и дерево, и дом…И дерево! Да, дерево, не сводня,А дерево, словно свеча Господня,Нас каждой полночью венчало в доме том.

Во тьме светилась женщина нагая,И дерево, к ней ветви простирая,Одаривало ломким серебром.И помню я, как юная ДанаяСмеялась, эти слитки отвергая,Укрывшись моим стареньким плащом.Я помню там, в каком-то там былом…

В ином оно мне явится иным:Отвесно восходящее, как дымВ безветрии, в бесстрастности высокойОно летит, летит у самых окон…Но не серебряным, а пепельно-седымМне видится все тот же летний тополь,Но не серебряным, а пепельно-седым.

Речитатив о ночном выпасе

1.Ночи беззвездной литая десницаГулкою чашей лежит на глазницах.Спичку зажгу — все легче, все лучше! —Опознавательный факел заблудших.Черное небо все глуше, все ниже.Агнец в подпалинах рыжихДрожит меж ладонью и сердцем, как дека дутара.То к сердцу, саднящему, словно саднящая рана,Прильнет исступленно,То дрогнет и ринется прочь.И кличет, и кличет надменную мглу:— Где моя мама? — Кто моя мама?…Ушла на закат отара. Ночь.Ночь гулкою чашей лежит на глазницах.Коня моего умыкнула степная весна —На травах настоянных, пьяных кровей — кобылица!Не тронь меня, агнец,Хватит с меня чабана.Не тронь меня, агнец тихий, не тронь!Не тронь меня, агнец — ушла на закат отара.Лежу в чабреце, как обломок кентавра —Сбросил меня конь!

2.В общем — простое дело.Сбросил — как голову тело.Бремя ему голова моя.Тяжкое бремя.Этой отаре заблудшей — я пастырь слепой.Ах, забери меня, клан мой — трамвайное племя!Я здесь — из города,Я здесь — изгой.Горе… Не то, что на влажной лошажьей спине на скаку, на бегу —Я на степи этой буйной сидеть не могу!Горе… Колеса, достойные лавров, и многие летаКолесовали кентавров на лошадей и поэтов.Так и живем… Уже вечность живем одне —В смутном родстве. И смутной вине…

3.Друг мой, собрат, если станет коню невтерпеж —Конь твой уйдет — ты другого коня не найдешь.Друг мой, собрат, если канет отара к закату —Стадо посеешь — такую же ночку пожнешь!Ночку — ни зги! —Встретишь навзничь, как город в развалинах.Все возвратимо… По кругу. По ободу. Все…И у судьбы колесо.И у истории колесо.Лишь у свободы четыре точеных ноги.А у любви — и того-то! — лишь крылья в подпалинах.

4.Не тронь меня, агнец тихий, не тронь.Агнец светлый! — слетай,Там, за бездною ночи — огонь.…Там очерчен магический круг на холмах,Где лепечет костер о семи языках.Там чабан — будто посох чабаний, носат —Из трубки сипатой сосет самосад.Там подпасок в ладони зажал уголек,Чтобы я свое сердце саднящее пеплом прижег.Скажи им: я слышу — трава врастает мне в спину.Скажи им: я знаю — нет ног у меня.Скажи, пусть вернут мне мою половину! —Коня мне!Пугливого, словно крыло вдохновенья,Коня мне.Полтела отдам за коня!

Комос. Сатир

И поздно радоваться и,Быть может, поздно плакать…Лишь плакать хохоча и хохотать до слез.Я слышу горб. Ко мне вопрос прирос.Я бородой козлиною оброс.Я в ноги врос. Я рос, я ос, я ’эс’Напоминаю абрисом своим.Я горб даю погладить и полапать.Я грозди ягод вскинул на рога.Я позабыл, где храм и где трактир —И что же есть комедия, Сатир,И в чем же есть трагедия, Сатир.

Я спутник толстобрюхих алкашей,Наперсник девок пьяных вдрабадан.Я в грудь стучу, как лупят в барабан,И рокочу всей шкурою козлиной,И флейту жму, и выпускаю длинныйВизгливый звук, похожий на кукан.И на кукане ходит хороводИ пьет и льет мясистая порода.И что же есть комедия, народ?И в чем же есть трагедия народа?

…Смотри, смешно, мы все идем вперед,Комедия, мы все идем по кругу,И трезвый фан в кругу своих забот —Что пьяный фавн, кружащийся по лугу……Смотри, смешно, сюда ведут дитя,Комедия, веселенькая штука,Я вновь ее увижу час спустя,Она повиснет на руке у внука…

О, шире круг, поскольку дело швах!В чем наша цель, не знает царь природы.Меж тем — и ах! — проходят наши годыВ хмельных целенаправленных трудах.И все страшней, все шире, все быстрей,И дудка воет, как над мертвым сука:Лишь мертвый выпадает из цепей,А лица веселей и веселей. Но, Боже мой, какая мука…

Вот в трезвом опьянении умаБредет старик, заглядывая в лица,По тощей ляжке хлопает сума,Он позабыл, куда ему крутиться.Он смотрит так, как будто виноват,Он спрашивает, словно трет до дыр:— Так в чем твоя комедия, Сатир?— А в чем твоя трагедия, Сократ?

Дорога, дорога…

Был старик велик и сед —В темных клочьях моха…Ему было триста лет —Целая эпоха.Ясным утром — белым днемСпрашивал дорогу:— Пособи, сынок, огнем,Потерял, ей-богу…Оглядел я чистый дол —Ясная картина:Ветер в поле бос и гол,Ни креста, ни тына.Ни тропинки, ни тропы…Коршун в небе стынет.Как не выправи стопы —Нет тропы в помине…Волчий зык да птичий крик —Там овраг, там яма.Говорю: «Иди, старик, Все дороги прямо».И побрел старик слепой —Вижу — влево тянет,Захлестнет стопу стопой,Господа помянет…Посох — что твоя слега —Вязнет в диких травах.А запнется, и нога —Тело тянет вправо.Восемь бед — один ответ —Я его обидел…Только впрямь дороги нет.Я сказал — что видел.Нет тропы, дороги нет.Рыскает эпоха,Будто чует чей-то след,Только чует плохо.Как не выправит стопы —То овраг, то яма.А в нехоженой степиВсе дороги прямо.

Видение на Мертвом Донце