Коллектив авторов - 100 жемчужин европейской лирики Страница 7

(Переводчик – Блох Григорий Анатольевич, 1867–1927)

Мадонна! Страсть моя угаснуть не успела…

Мадонна! Страсть моя угаснуть не успела,Она живет во мне, пока мне жить дано,Но ненависть к себе до крайнего пределаВ измученной душе достигла уж давно.И если я умру – пусть будет это телоПод безымянною плитой погребено:Ни слова о любви, которой так всецелоВладеть душой моей здесь было суждено.Лучи сочувствия блеснут ли благотворноДля сердца, полного любовью непритворной,Которое от вас награды ждет давно?Но, если вами гнев руководит упорно,Оковы, столько лет носимые покорно,Быть может, разорвет в отчаянье оно.

(Переводчик – Чюмина Ольга Николаевна, 1859–1909)

Мне сразу отомстить за прегрешенья…

Мне сразу отомстить за прегрешеньяЛюбовь с улыбкою решила вдругИ тайно приготовила свой лук,Как злой стрелок настороже мгновенья.Ни сердце, ни глаза не знали мукИ прежде не страшились нападенья,Но от стрелы я не нашел спасеньяИ пал впервые жертвой метких рук.Смущенный неожиданным ударом,Я не успел ответить с равным жаром,Не мог с оружьем равным выйти в бойИль в край хитро уйти суровый, дальный,Где я бы избежал судьбы печальной,Насильно ныне овладевшей мной.

(Переводчик – Блох Григорий Анатольевич, 1867–1927)

Промчится, мыслью быстрою гоним…

Промчится, мыслью быстрою гоним,Твой нежный лик, любимый и желанный…О, краткий отдых в муке неустанной!..Но ты со мной – и я неуязвим!У врат души твой образ, страстно жданный,Предстал, и вновь страданием былымДрожит Любовь пред голосом твоим,Пред нежным взором – крест судьбой мне данный!Как госпожа в свой дом, приходишь ты,И в скорбном сердце светом красотыТвой ясный взор сменяет ужас ночи,Душа потрясена, и слепнет глаз…Вздыхаю я: «Благословен тот час,Когда мне путь открыли эти очи!»

(Переводчик – Блох Григорий Анатольевич, 1867–1927)

Один, в раздумье, средь пустых полей…

Один, в раздумье, средь пустых полейЯ тихими, усталыми шагамиБреду, и цель одна перед глазами —Подальше бы уйти мне от людей…Как за щитом, я скроюсь за лесамиОт любопытных взоров и речей:Они в порывах горести моейПрочтут с усмешкой страсти грозной пламя!..Леса, холмы, овраги, ручейки!Обнажены вам сердца тайники,Покрытые для мира пеленою!Взгляните, – в глушь, сюда, пришла ко мнеЛюбовь, и даже в этой тишинеМы спор ведем, я с ней, она – со мною!

(Переводчик – Блох Григорий Анатольевич, 1867–1927)

Рельштаб Людвиг (1799–1860)

Serenade

Песнь моя летит с мольбоюТихо в час ночной.В рощу легкою стопоюТы приди, друг мой.При луне шумят унылоЛистья в поздний час,И никто, о друг мой милый,Не услышит нас.Слышишь, в роще зазвучалиПесни соловья,Звуки их полны печали,Молят за меня.В них понятно все томленье,Вся тоска любви,И наводят умиленьеНа душу они,Дай же доступ их призваньюТы душе своейИ на тайное свиданьеТы приди скорей!

(Переводчик – Огарёв Николай Платонович, 1813–1877)

Рюккерт Фридрих (1788–1866)

О, нет, за красоту ты не люби меня…

О, нет, за красоту ты не люби меняИ не люби за то, что я живу богато:‎ За красоту люби сиянье дня,‎ А за богатство – серебро и злато.И не люби меня за молодость мою:Люби весну, – она все та же бесконечно.‎ Меня люби за то, что я люблю,‎ И что любить тебя я буду вечно!

(Переводчик – К.Р. – Великий князь Романов Константин Константинович, 1858–1915)

Как мне решить, о друг прелестный…

Как мне решить, о друг прелестный,Кто властью больше: я иль ты?Свободных песен круг небесныйНе больше царства красоты.Два рая: ты – в моём царица,А мне – в твоём царить дано.Один другому лишь граница,И оба вместе лишь одно.Там, где любовь твоя не властна,Восходит песни блеск моей,Куда душа ни взглянет страстно,Разверзсто небо перед ней.

(Переводчик – Фет Афанасий Афанасьевич, 1820–1892)

Сюлли-Прюдом Рене (1839–1907)

Посвящение

Когда стихи тебе я отдаю,Их больше бы уж сердце не узнало,И лучшего, что в сердце я таю,Ни разу ты еще не прочитала.Как около приманчивых цветовРой бабочек, белея нежно, вьется,Так у меня о розы дивных сновЧто звучных строф крылом жемчужным бьется.Увы! рука моя так тяжела:Коснусь до них – и облако слетает,И с нежного, дрожащего крылаМне только пыль на пальцы попадает.Мне не дано, упрямых изловив,Сберечь красы сиянье лучезарной,Иль, им сердец булавкой не пронзив,Рядами их накалывать попарно.И пусть порой любимые мечтыНарядятся в кокетливые звуки,Не мотыльков в стихах увидишь ты,Лишь пылью их окрашенные руки.

(Переводчик – Анненский Иннокентий Фёдорович, 1855–1909)

Глаза

‎Как много карих, голубых,Любимых глаз зарю встречало!В могилах спят они теперь,А солнце всходит, как бывало.‎Ночь краше дня; как много глазЕе пленялося красою!На небе звезды все горят,А те глаза оделись тьмою.‎Ужель угас их взгляд? Нет, нет,Не может быть! Они взираютКуда-то вдаль и то, что мыЗовем незримым, созерцают.‎Светила меркнут, заходя,Но все ж на небе остаются:Так и у глаз есть свой закат,Но смерть не может их коснуться.‎Как много карих, голубыхЗакрылось глаз, любимых нами!За гробом вечная заряИм светит дивными лучами.

(Переводчик – К.Р. – Великий князь Романов Константин Константинович, 1858–1915)

Чары грез и любовных признаний…

Чары грез и любовных признанийНе таятся в словах «я люблю»…Это слово я в сердце таю;Красота его есть и в молчаньи…Вся любовь лишь в безмолвии строгом,В робких чувствах наивных сердец;Их красивыми создал Творец,Цвесть им тихо – повелено Богом.Упоение – в трепете нежномМилой, ласковой, теплой руки,В недосказанной мысли строки,Непрочтенной вдвоем безмятежно…Красота – в тех устах молчаливых,Что мечтания будят – как сон,И в сердцах, что как розы бутон,Расцветают безмолвно, красиво…В аромате волос шелковистых,Затаивших как будто ответ,В той улыбке, где ясен привет,И во взорах любовных, лучистых…

(Переводчик – Алчевская Христина Алексеевна, 1882–1931)

Робость

Сказал бы ей… но поневолеМне речь страшна:Боюсь, что слово скажет боле,Чем шепот сна.Откуда робость? Почему быНе быть храбрей?И почему коснеют губы,Когда я с ней?Признанья в ветреные годыЯ делал вмигОт той уверенной свободыОтстал язык.Боюсь, что понял я неверноПорыв любить,Боюсь слезою лицемернойГлаза смочить.Она хоть искренно польетсяНо, может, в нейЛишь с грустью чувство отзоветсяМинувших дней…

(Переводчик – Андреевский Сергей Аркадьевич, 1847–1918)

Вальс

В дымке тюля и в море цветовЭти бледные пары несутсяИ в минутном объятьи без слов,Как во власти крылатых духов,От забвенья не могут очнуться.В звуках вальса волшебная сеть:В их угаре влюбленные таютИ кружатся – завидно глядеть —Будто вечно хотят улететь,Будто вечно вернуться желают.Он мечтает: «поймаю ли взгляд?»А она: «не его ль полюблю я?»И уста их друг другу сулятПоцелуя пленительный яд,Не давая при всех поцелуя.Но стихает вокруг суетаИ смычком замирают удары,Плачет зеркало… Зала пуста,Остается одна темнота,Исчезают воздушные пары.

(Переводчик – Андреевский Сергей Аркадьевич, 1847–1918)

Фрейлиграт Фердинанд (1810–1876)

Люби, пока любить ты можешь…

Люби, пока любить ты можешь,Иль час ударит роковой,И станешь с поздним сожаленьемТы над могилой дорогой.О, сторожи, чтоб сердце святоЛюбовь хранило, берегло,Пока его другое любитИ неизменно и тепло.Тем, чья душа тебе открыта,О, дай им больше, больше дай!Чтоб каждый миг дарил им счастье,Ни одного не отравляй!И сторожи, чтоб слов обидныхПорой язык не произнёс;О Боже! он сказал без злобы,А друга взор уж полон слёз!Люби, пока любить ты можешь,Иль час ударит роковой,И станешь с поздним сожаленьемТы над могилой дорогой!Вот ты стоишь над ней уныло;На грудь поникла голова;Все, что любил, – навек сокрылаГустая влажная трава.Ты говоришь: «Хоть на мгновеньеВзгляни; изныла грудь моя!Прости язвительное, слово,Его сказал без злобы я!»Но друг не видит и не слышит,В твои объятья не спешит,С улыбкой кроткою, как прежде,«Прощаю все» не говорит!Да! ты прощён… но много, многоТвоя язвительная речьМгновений другу отравила,Пока успел он в землю лечь.Люби, пока любить ты можешь,Иль час ударит роковой,И станешь с поздним сожаленьемТы над могилой дорогой!

(Переводчик – Плещеев Алексей Николаевич, 1825–1893)