Дмитрий Кленовский - Полное собрание стихотворений Страница 75

8–9. «Карнавал» - одноактный балет на музыку одноименного фортепианного цикла Р.Шумана (балетмейстер М.М.Фокин, художник Л.С.Бакст). Премьера 20 февраля 1910 в петербургском зале Павловой. В мае–июне 1910 г. балет шел в «Русских сезонах» Дягилева в Берлине и Париже, а затем в Петербурге в Мариинском театре (Коломбина - Т.П.Карсавина, Арлекин - М.М.Фокин). Jalousie - ревность (фр.)

12. «Муза Дальних Странствий...» - из стихотворения Н.С.Гумилева «Открытие Америки» (1912). Гарда (Garda) - самое большое озеро в Италии, термальный курорт. Комо (Como) - озеро в Италии, в окрестностях которого Кленовский провел с отцом весну 1912 года. В местечке Канедабия на берегу озера Комо И.Е.Крачковский скончался в 1914 году.

15. Bourget - Шарль Жозеф Поль Бурже (1852–1935), французский писатель, член Французской академии (с 1894). Profils perdus - Потерянные профили (фр.), подзаголовок книги: Bourget P. Cruelle enigme; profils perdus. Paris, 1885. L`Origan - классический цветочный аромат для дам, созданный в 1905 г. французским парфюмером корсиканского происхождения Франсуа Коти (Coty; наст. имя Joseph Marie Francois Spoturno; 1874–1934). Roses de Nil - цветочный аромат для дам, недолгое время популярный в начале ХХ века.

16. Челлини Бенвенуто (Cellini; 1500–1571) - итальянский скульптор, ювелир и писатель, один из известнейших мастеров маньеризма.

17. мадлэны - кексы, рулеты, печенье, приготовленные в специальных формочках «Мадлен». В замолкших фонтанах Латоны… - Латона (в древнегреческой мифологии Лето) - в римском пантеоне титанида, мать Аполлона и Артемиды. «Фонтан Латоны» сооружен в Версале у подножия Большой лестницы в 1668–1670 гг., составляя пару с «фонтаном Аполлона». la Touch - Александр Латуш (полное имя Hyacinthe Joseph Alexandre Thabaut de Latouche, 1785–1851), французский писатель, автор нескольких сборников стихов, а также романов, комедий и др.; в 1819 г. издал стихотворения Андре Шенье. Henri de Regnier - Анри Франсуа Жозеф де Ренье (Regnier; 1864–1936), французский поэт, член Французской академии (с 1911).

24. от Ворта - Чарльз-Фредерик Уорт (Worth; 1825–1895), французский модельер английского происхождения, основатель первого ателье haute couture в Париже (1857). tailler - женский костюм из жакета и юбки для путешествий, прогулок и визитов (термин возник в середине 1880-х).

28. дормез - от фр. dormeuse (соня), дорожная карета, приспособленная для сна в пути.

39. cafe-au-lait - кофе с молоком (фр.).

40. Songs of Travel - поэтический сборник Роберта Льюиса Стивенсона (1850–1894) «Песни странствий и другие стихи» (1896).

41–42. «Le Miroir des Heures» («Зеркало часов») - сборник стихов (1910) Анри де Ренье.

43–47. «Les Jeux Rustiques et Divins» («Игры поселян и богов»; Кленовский переводил название: «Сельские и божественные игры») - сборник стихов (1897) Анри де Ренье. Савич Мария Сергеевна - художница, познакомившая Кленовского с антропософией, участница Мастерской имени Я.Ф.Ционглинского (Петроград, 1917), с 1918 г. в эмиграции в Дорнахе (Швейцария).

1. Русская мысль. 1916. №3. С.82.

2. Cautus incautae - осторожная неосторожность (лат.).

След жизни (1950)

Вторая книга стихов поэта вышла через 33 года после первой, уже в эмиграции (Франкфурт-на-Майне: Сполохи, 1950), с посвящением: «Моей жене» (позже Кленовский почти все свои сборники неизменно посвящал жене).

Книга готовилась долго. 25 апреля 1948 года Кленовский писал Берберовой: «На днях я договорился с одним русским издательством в Мюнхене насчет издания сборника моих стихов. Он выйдет месяца через 1?–2 и вместит около 60 стихотворений, написанных между 1944 и 1948?гг. Часть тиража заботами моих американских друзей будет реализована в США. Меня интересует, есть ли смысл попытаться осуществить то же самое и во Франции? Как Ваше мнение на этот счет? Возможно ли это практически и если да, то как? Какое примерно количество экземпляров можно было бы реализовать и через кого? Пересылка возможна небольшими почтовыми пакетами по 10–15 экземпляров. Я был бы Вам необычайно признателен, если бы Вы помогли мне в этом отношении добрым советом, и притом чем скорее, тем лучше, ибо от Вашего ответа зависели бы общие размеры тиража» (N.Berberova Papers. Hoover. Nikolaevsky Collection. Box 401). Книга вышла вовсе не через два месяца, как того хотел Кленовский, а через два года. Предисловие к сборнику «След жизни» написала Н.Н.Берберова, с которой Кленовский в первые послевоенные годы вел оживленную литературную переписку. Ниже это предисловие приводится целиком:

Поэт Д.Кленовский

Предисловие к сборнику стихов не ставит себе целью объяснить или представить поэзию, заключенную в этих стихах. Оно пишется для того, чтобы сказать несколько слов о самом поэте. Поэзия не нуждается ни в пояснениях, ни в комментариях: она говорит с читателем своим собственным, высоким и неповторимым языком.

Но поэт... Кто он? С кем предстоит нам встреча? Откуда пришел он, где выносил эти стихи? Ответ о Кленовском может быть дан в двух словах: он - последний царскосел. И этого короткого определения достаточно, чтобы читатель немедленно был втянут в стихию поэта. Последний царскосел - таким нам открывается его лицо.

Воспитанный акмеизмом, Д.Кленовский с большой строгостью к самому себе находит свою форму. Мы знаем поэтов, идущих в своем творчестве от мысли, от слова, от образа, от звука. Каждый из этих четырех путей несет свои радости и свои трудности. Кленовский идет первым из этих путей: его вдохновение «умственно», как оно когда-то было умственно у Тютчева, у Ходасевича, у целого ряда других русских поэтов. В поэзии своей он не «поет», не «играет», не «рисует», он размышляет. Но в отличие от прежних «поэтов мысли», он занимается этим не в уютном кабинете, не в собственной башне, но на больших дорогах. Он - философ больших дорог, на которые его закинула страшная судьба русского человека. Вдоль и поперек Европы ходит он, этот поэт, выросший в тени Пушкина и Анненского, видевший в детстве Гумилева; он ходит, овеянный тяжелым, сумрачным вдохновением.

Одна из наиболее дорогих ему тем, тема в основе своей символическая: о знаке, которым отмечен человек, сам не подозревая, что этот знак значит. Эту тему Кленовский осмысливает не только поэтически, но и философски, и в свете этого осмысливания, поэт сам становится носителем вещей отметины, всю глубину которой узнать ему, несмотря на все его усилия, не дано. В том месте, где «при кликах лебединых» Пушкину являлась его муза, иная муза явилась впервые и Кленовскому и вручила ему лиру, от которой сейчас остались одни обломки. Но глубокий внутренний опыт остался живым, и никакие бедствия его у поэта не отнимут. И данный музой таинственный знак будет пронесен им сквозь всю жизнь.

Всякая книга сейчас, в условиях нашей жизни, есть чудо. Чудо и эта тоненькая книга, которая как бы прикрепляет ее автора к месту ее издания. На самом деле: ни Брюссель, ни Париж, ни Нью-Йорк не могут ни сейчас, ни впредь почитаться прочным пристанищем Кленовского. Он?– последний царскосел, гонимый по миру. И потому, не только в стихах его, но и в самой его судьбе, слышим мы подлинную поэзию, отгадывание вещего знака.

Н. Берберова  Париж, 1950 г.

Книга была одобрительно принята критикой. Леонид Ржевский в своей рецензии оценил ее очень высоко и не согласился с отдельными положениями предисловия Н.Берберовой, не называя, впрочем, имени: «Гармоническая примиренность осветляет вдохновение Кленовского. Оно лишено мрачных тонов <…> он не только размышляет, но и рисует, но и мастерски заставляет звенеть и петь отдельные строфы и строчки. <…> Тайна обаяния книжки, по-моему - в ее глубокой лиричности. Это не просто “умственные” стихи, - размышления согреты теплом лирической настроенности, которое “проникает” к читателю. Даже самые “философические” стихотворения <…> не столько понимаются, сколько чувствуются. <…> Это - подлинно русские стихи, стихи сегодняшней нашей жизни, в самом деле, может быть, - неизгладимый ее след. Прекрасная книжка! Умная, ясная, волнующая» (Л. Р. Стихи сегодняшней нашей жизни // Грани. 1950. №9. С.158–159). Эпиграфом к рецензии Ржевский взял строчку Гумилева: «Только усталый достоин молиться богам…».

Ю.Иваск, рецензируя «След жизни», также говорил об усталости: «Стихи - прекрасные. В них слышатся отголоски столь рано оборвавшегося Серебряного века русской поэзии. Но голос у Кленовского - свой: тихий, мелодический, слегка надтреснутый.

Он радостно довольствуется малым, для него “никакая рана нестрашна, если бережно она обмыта, перевязана и прощена”... Он благословляет легкую старость, верную любимую подругу, прославляет чудо прорастающего стебля, говорит о вечности настоящего, не боится смерти и предчувствует райскую тишину. Это светлая, печальная мудрость отречения от всего того, чем обычно живет человек, отречение от страстей, за которые так часто расплачиваются отчаянием. Но ведь и в страстях есть счастье, есть правда, и они - “бессмертья, может быть, залог...” Но Кленовскому не надо залога бессмертья, он и так блаженно уверен в нем, хотя и не без грусти прощается с миром, который он хотел бы забыть в своем раю. Нельзя не поддаться очарованию его резиньяции, которая кажется чем-то близкой индийской мистике. Христианскому сознанию такая резиньяция чужда... Слушая голос Кленовского, хочется безмятежно уснуть навеки, погрузиться в покой безветрия - нирваны. Его мудрость отречения и грустная доброта вызваны не столько любовью, сколько огромной усталостью: и эта усталость не только “частное” настроение Кленовского. После бурь войны и в ожидании новых катастроф - эта усталость овладела очень многими, и старыми и молодыми. Нет настоящего творческого пыла. Всех отпугивает риск, сопряженный со всяким действенным творчеством. Нет сил для бескорыстного и радостного строительства мира. Очень многие стали добрее, отзывчивее, но не стали сильнее. Теперь очень часто даже за слезами и смехом скрывается усталость.