Мария Петровых - Стихи Страница 8

«Ты что ни скажешь, то солжешь»

Ты что ни скажешь, то солжешь,Но не твоя вина:Ты просто в грех не ставишь ложь,Твоя душа ясна.

И мне ты предлагаешь лгать:Должна я делать вид,Что между нами тишь да гладь,Ни боли, ни обид.

О доброте твоей звонятВо все колокола…Нет, ты ни в чем не виноват,Я клевещу со зла.

Да разве ты повинен в том,Что я хочу сберечьМученье о пережитомБлаженстве первых встреч.

Я не права — ты верный друг,О нет, я не права,Тебе лишь вспомнить недосуг,Что я еще жива.

«Что ж, если говорить без фальши,»

Что ж, если говорить без фальши,Ты что ни день — отходишь дальше,Я вижу по твоим глазамИ по уклончивой улыбке, —Я вижу, друг мой, без ошибки,Что нет возврата к чудесам.Прощай. Насильно мил не будешь,Глухого сердца не разбудишь.Я — камень на твоем пути.Ты можешь камень обойти.Но я сказать хочу другое:Наверно, ты в горах бывал,И камень под твоей ногоюСрывался, падая, в провал.

ПЛАЧ КИТЕЖАНКИ

Боже правый, ты видишьЭту злую невзгоду.Ненаглядный мой КитежПогружается в воду.Затонул, златоглавый,От судьбы подневольной.Давней силой и славой —Дальний звон колокольный.Затонул белостенный,Лишь волна задрожала,И жемчужная пенаК берегам отбежала.Затонул, мой великий.Стало оглядь безмолвно,Только жаркие бликиНабегают на волны…

[Начало 60-х годов]

«Сквозь сон рванешься ты помериться с судьбою»

Сквозь сон рванешься ты помериться с судьбоюИ подчинить ее движению строки —И отступаешь вдруг сама перед собою,В бессильной ярости сжимая кулаки.

Строка зовет на бой, и ты готова к бою,Всем унижениям и страхам вопреки,И отступаешь вдруг сама перед собою,В бессильной ярости сжимая кулаки.

Твоя душа мертва. Смятенье бесполезно.Зачем проснулась ты? Твоя душа мертва.Смирись перед немой, перед последней бездной, —

Для сердца легче смерть, чем мертвые слова.Утешься, — над твоей могилою безвестнойИ ветер будет петь, и шелестеть трава.

[1962]

«Нет, мне уже не страшно быть одной.»

Нет, мне уже не страшно быть одной.Пусть ночь темна, дорога незнакома.Ты далеко и все-таки со мной.И мне спокойно, мне легко, я дома.

Какие чары в голосе родном!Я сокрушаюсь только об одном —О том, что жизнь прошла с тобою розно,О том, что ты позвал меня так поздно.

Но даже эта скорбь не тяжела.От унижений, ужасов, увечийЯ не погибла, нет, я дожила,Дожаждалась, дошла до нашей встречи.

Твоя немыслимая чистота —Мое могущество, моя свобода,Мое дыханье: я с тобою та,Какой меня задумала природа.

Я не погибла, нет, я спасена.Гляди, гляди — жива и невредима.И даже больше — я тебе нужна.Нет, больше, больше — я необходима,

1962

«Но только и было что взгляд издалёка,»

Но только и было что взгляд издалёка,Горячий, сияющий взгляд на ходу.В тот день облака проплывали высокоИ астры цвели в подмосковном саду.Послушан, в каком это было году?..С тех пор повторяю: а помнишь, а знаешь?И нечего ждать мне и все-таки жду.Я помню, я знаю, что ты вспоминаешьИ сад подмосковный, и взгляд на ходу.

1962

«Куда, коварная строка?»

Куда, коварная строка?Ты льстишься на приманку рифмы?Ты хочешь, чтобы вкось и вкривь мыПлутали? Бей наверняка,Бей в душу, иль тебя осилятСозвучья, рвущиеся врозь.Коль ты стрела — лети навылет,Коль ты огонь — свети насквозь.

1963

«Не отчаивайся никогда,»

Не отчаивайся никогда,Даже в лапах роковой болезни,Даже пред лицом сочтенных дней,Ничего на свете нет скучней,И бессмысленней, и бесполезней,Чем стенать, что зря прошли года.Ты еще жива. Начни сначала.Нет, не поздно: ты еще жива.Я не раз тебя изобличала,И опять ключами ты бренчалаУ дверей в тайницу волшебства.

1964

ГОРЕ

Уехать, уехать, уехать,Исчезнуть немедля, тотчас,По мне, хоть навечно, по мне, хотьВ ничто, только скрыться бы с глаз,Мне лишь бы не слышать, не видетьНе знать никого, ничего,Не мыслю живущих обидеть,Но как здесь темно и мертво!Иль попросту жить я устала —И ждать, и любить не любя…Все кончено. В мире не стало —Подумай! — не стало тебя.

1964

«Давно я не верю надземным широтам»

Давно я не верю надземным широтам,Я жду тебя здесь за любым поворотом, —Я верю, душа остается близ телаНа этом же свете, где счастья хотела,На этом, где все для нее миновалось,На этом, на этом, где с телом рассталась,На этом, на этом, другого не зная,И жизнь бесконечна — родная, земная…

1967

«Ужаснусь, опомнившись едва»

Ужаснусь, опомнившись едва, —Но ведь я же родилась когда-то.А потом? А где другая дата?Значит, я жива еще? Шива?Как же это я в живых осталась?Господи, но что со мною сталось?Господи, но где же я была?Господи, как долго я спала.Господи, как страшно пробужденье,И такое позднее — зачем?Меж чужих людей как привиденьеЯ брожу, не узнана никем.Никого не узнаю. Исчез он,Мир, где жили милые мои.Только лес еще остался лесом,Только небо, облака, ручьи.Господи, коль мне еще ты внемлешь,Сохрани хоть эту благодать.Может, и очнулась я затем лишь,Чтоб ее впервые увидать.

1967

«Прикосновение к бумаге»

Прикосновение к бумагеКарандаша — и сразуМы будто боги или магиВ иную входим фазу.И сразу станет все понятно,И все нестрашно сразу,Лишь не кидайтесь на попятный,Не обрывайте фразу,И за строкой строка — толпою,Как будто по приказу…Лишь ты, доверие слепое,Не подвело ни разу.

1967

«На свете лишь одна Армения»

На свете лишь одна Армения,Она у каждого — своя.От робости, от неуменияЕе не воспевала я.

Но как же я себя обидела —Я двадцать лет тебя не видела,Моя далекая, желанная,Моя земля обетованная!

Поверь, любовь моя подспудная,Что ты — мой заповедный клад,Любовь моя — немая, трудная,Любое слово ей не в лад.

Со мною только дни осенниеИ та далекая гора,Что высится гербом АрменииВ снегах литого серебра.

Та величавая двуглаваяРодная дальняя гора,Что блещет вековечной славою,Как мироздание стара.

И тайна острова севанского,Где словно дань векам седым —И своды храма христианского,И жетвоприношений дым.

Орлы Звартноца в камень врублены,Их оперенье — ржавый мох…О край далекий, край возлюбленный,Мой краткий сон, мой долгий вздох.

[1967]