Всеволод Емелин - Песни аутсайдера Страница 8

Недежурный по апрелю

(из цикла «Времена года», Весна)

Горькая пенаСтынет на губах.Капельница в вену,Моё дело швах.

Вышла медсестрёнка,На дворе апрель.Подо мной клеёнка,Я мочусь в постель.

Травка зеленеет,Солнышко блестит.Медсестра, скорееКамфару и спирт.

Стало моё рылоТравки зеленей.Эх, не надо былоПить пятнадцать дней.

Клейкие листочкиТополей и лип.Отказали почки,Я серьёзно влип.

Сохнет, стекленеетКожи чешуя.Вобщем, по апрелюНе дежурный я.

Видно, склею ласты,Съеду на погост.Что-то не задалсяМне Великий пост.

Здесь я, как бесполый,Без всего лежу.Пришёл, типа, голый,Голый ухожу.

Ждут меня в кладовке,Там где пищеблок,Рваные кроссовкиФирмы «Риибок»,

Куртка со штанами,Мелочь в них звенит.Всё меж пацанамиЧестно поделить.

Всем, со мною жравшим,Дайте по рублю,Передайте Маше —Я её люблю.

Обо мне когда-тоВспомнит кто-нибудь?Где дефибриллятор,Два контакта в грудь?

Свесившись над краем,Никто не орёт:— Мы его теряем,Ёбанные в рот!

Всем, сыгравшим в ящик,Путь за облака,Где отец любящийЖдёт верного сынка.

Бухнусь на колени,Я пришёл домой.Ну, здравствуй, в пыльном шлемеЗеленоглазый мой.

С высоты земля-тоКажется со вшу,Я с него, ребята,За нас всех спрошу.

Слова песни из к/ф «Осень на Заречной улице»

Уж не придёт весна, я знаю.Навеки осень надо мной.И даже улица роднаяСовсем мне стала не родной.

Среди моих пятиэтажек,Где я прожил недолгий век,Стоят мудилы в камуфляжеИ сторожат какой-то Bank.

Как поздней осенью поганкиМелькают шляпками в траве,Повырастали эти банкиПо затаившейся Москве.

Сбылися планы есел-Авива.Мы пережили тяжкий шок.И где была палатка «Пиво»,Там вырос магазин «Night Shop».

И пусть теснятся на витринеРазличных водок до фига,Мне водка в этом магазинеВ любое время дорога.

Смотрю в блестящие витриныНа этикетки, ярлычки.Сильнее, чем от атропина,Мои расширены зрачки.

Глаза б мои на вас ослепли,Обида скулы мне свела,Зато стучат в соседней церкви,Как по башке, в колокола.

И я спрошу тебя, Спаситель,Распятый в храме на стене:«По ком вы в колокол звоните?Звоните в колокол по мне!»

По мне невеста не заплачет,Пора кончать эту фигню.Не знаю — так или иначе,Но скоро адрес я сменю.

Зарежут пьяные подростки,Иммунодефицит заест,И здесь на этом перекрёсткеЗадавит белый мерседес.

На окровавленном асфальтеРазмажусь я, красив и юн,Но вы меня не отпевайте,Не тычьте свечки на канун.

Без сожаленья, без усилья,Не взяв за это ни рубля,Меня своей епитрахильюНакроет мать сыра земля.

Кончаю так — идите в жопу,Владейте улицей моей,Пооткрывайте здесь найт-шопов,Секс-шопов, банков и церквей.

После суицида

Зароют, а не похоронятУ перекрёстка трёх дорог.И только пьяный грай воронийВзлетит на запад и восток.

А вслед за ним, за этим граем,Не огорчаясь, не спеша,Простясь с землёй, не бредя раем,В ад поплывёт моя душа.

Никто главу не сыплет пеплом,Никто волос в тоске не рвёт.Едва колеблемая ветромДуша над родиной плывёт.

Плывёт с улыбкой безобразнойНа перекошенном лице,Бесстрастно, как после оргазма,Воспоминая о конце.

Как закипала кровь в аорте,Как с миром разрывалась связь,Как прочь душа рвалась из плоти,То матеряся, то молясь.

Как показал последний кукиш,Как разменял последний грош.Теперь мне руки не покрутишь,Ногой под рёбра не сшибёшь.

Теперь не тело и не атом,И не объект для рук и губ.Смотрю на мир, как патанатомСмотрел на мой разъятый труп.

Земля лежит, поджав колена,Едва остывший человек.Её исколотые вены,Как русла пересохших рек.

Земля лежит в лесах, в асфальте,Как в морге, где хрустя чуть чуть,Такой блестящий, узкий скальпельВскрывал уже пустую грудь.

Здесь, над шестою частью суши,Я не один, плывут вдалиВсе нераскаянные душиИз нераскаянной земли.

Вверху озоновые дыры,Внизу земля в густом дыму.Мы, хлопнув дверью, вышли с пираВ зубовный скрежет и во тьму.

И эта тьма теперь навекиДуши руины приютит.А в справке, что подпишут в ЖЭКе,Причина смерти — суицид.

Стихотворение, написанное на работах по рытью котлована под «Школу оперного пения Галины Вишневской» на ул. Остоженка, там, где был сквер.

Есть же повод расстроитьсяИ напиться ей — ей.По моей Метростроевской,Да уже не моей

Я иду растревоженный,Бесконечно скорбя.По-еврейски ОстоженкойОбозвали тебя.

Где ты, малая родина?Где цветы, где трава?Что встаёт за уродинаНад бассейном «Москва»?

Был он морем нам маленьким,Как священный Байкал.Там впервые в купальникеЯ тебя увидал.

Увидал я такое тамСзади и впереди,Что любовь тяжким молотомЗастучала в груди.

Где дорожки для плаванья?Вышка где для прыжков?Где любовь эта славная?Отвечай мне, Лужков.

Так Москву изувечили.Москвичи, вашу мать!Чтоб начальству со свечкамиБыло где постоять.

Где успехи спортивные?Оборона и труд?Голосами противнымиТам монахи поют.

Я креплюсь, чтоб не вырвало,Только вспомню — тошнит,Немосковский их выговор,Идиотский их вид.

Что за мать породила их?Развелись там и тут,Всюду машут кадилами,Бородами трясут.

За упокой да за здравие,Хоть святых выноси!Расцвело православиеНа великой Руси.

112 стр., илл.

Тираж 500 экз.

Продюсер МИХАИЛ САПЕГО

Иллюстрации СЕРГЕЙ АВЕТИСЯН

Макет ЛЮБОВЬ КИСЕЛЕВА

Издательство «КРАСНЫЙ МАТРОС»

E-mail: [email protected] http://www.ficus.reldata.com/km

«КРАСНЫЙ МАТРОС» — книга сорок пятая

«ОСУМАШЕДШЕВШИЕ БЕЗУМЦЫ» - книга первая