Велимир Хлебников - Том 4. Драматические поэмы. Драмы. Сцены Страница 8

Русалка.

Слышишь, ветер, слышишь ужас?Ветра басня стала делом.В диких сетях обнаружась,Бьется Вила нежным телом.Режут листья, как мечи,Кожу неги и услад,Водяной бугай, мычи,Жабы, вам забить в набат!Пышных кос ее струя,По хребту бежит змея.И натянутые клетки,Точно тени зимней ветки,Сот тугой и длинной сетки –Режут до крови рубцы.И на теле покрасневшемОтпечатана до мясаСеть вторая – на руках,Точно тени на снегуНаклоненных низко веток.И, запутанная в соты,Дичь прекрасная охотыУж в неволе больше часа,Раскраснелась и в слезах,Слезы блещут на глазах.Дрожат невода концы.Холить брось свои усы,Злой мальчишка и пророк,Это злой игре урок.Вила лесным одуванчикомСпускалась ночью с сосны,Басне поверив обманщика,Пленница сеток, не зная вины.Ну, берись скорей за помощь,Шевелись, речной камыш!

Ветер.

Цапля с рыбою в зобуПолетела за плотину.Вила милая, забудьЛегкой козни паутину.Я в раскаянья позднемГоворю «прощайте» козням.

Вила.

Малого рыболоваПлеском влаги испугаю.Чу, опять пронесся сноваВодяного рев бугая.Сестры, подруги,Зубом мышинымРвите тенета.Ветер, маши нам.После поймете!

Девы.

Ля! Ля! Ля!Девушки, ля!Рвет неводаБелая жинка.Всюду заминка,Льется вода.Спят тополя.Синяя доляРанней зари.Сказку глаголя,Шли рыбари.В руках уда,Идут сюда.

Утро.

Поспешите, пастушата!Ни видений, ни ведуний,Черный дым встает на хате,Всё спокойно и молчит.На селе, в далекой клунеЦеп молотит и стучит.Скот мычит, пастух играет,Солнце красное встает.И, как жар, заря играет,Вам свирели подает.

1919, 1921

Взлом вселенной*

Ученик (захлопывая книгу и закрывая глаза).

Я вижу странный сон.Девушка несет на ладони мой народИ бросает его в пропасть.Он походит на красного жучкаС слабыми рябыми крыльями.Он мал и ничтожен и близок к смерти.Мать приказала из окнаВымыть руки и бросить на землю.Дочь отвечает: «Я сделаю это, о мать!..Он упал в воду около окна».Она села у окна и плетет косу.И пьет квас.Близко паденье моего народа!Тяжелый сон, учитель!

Старший.

Всё волны. Мы не на гребне,А в упадке.Когда пространство ЛобачевскогоСверкнуло на знамени,Когда стали видетьВ живом лицеПрозрачные многоугольники,А песни распались, как трупное мясо,На простейшие частицы,И на черепе песни выступилаСмерть вещего слова,Лишь череп умного слова,Вещи приблизились к краю.А самые чуткиеГорят предвидением.Утром многие голоса поют на крышах.Вот оно восходит,Солнце падения моего народа!И темными лучамиПервыми озарилоГоры и меня.Горы и мыСветимся зеркаломВеликого солнца смерти.А спящие долиныЕще собирают колосья.

Сын.

Слушай! Когда многие умерлиВ глубине большой воды,И родине ржаных полейНекому было писать писем,Я дал обещание,Я нацарапал на синей кореБолотной березыВзятые из летописиИмена судов,На голубоватой кореНачертил тела и трубы, волны, –Кудесник, я хитр, –И ввел в бой далекое мореИ родную березу и болотце.Что сильнее, простодушная березаИли ярость железного моря, кипящего от ядер?Я дал обещание всё понять,Чтоб простить всем и всё,И научить их этому.Я собрал старые книги,Собирал урожаи чисел кривым серпом памяти,Поливал их моей думою, сгорбленный, сморщенный,Ставил упершиеся в небоСтолбы, для пения на берегу моря.Поставил и населил пением и жизнью молодежиБелые храмы времени, вытесанные из мертвого моря.Я нашел истины величавые и прямые,И они как великие боги вошли в храмыИ сказали мне: «Здравствуй!», – протянув простодушные руки,Наполнили дыханиемПустынные белые храмы.Мой разум, точный до одной энной,Как уголь сердца, я вложил в мертвого пророка вселенной,<Стал> дыханием груди вселенной.И понял вдруг: нет времени.На крыльях поднят как орел, я видел сразу, что было и что будет,Пружины троек видел я и двоекВ железном чучеле миров,Упругий говор чисел.И стало ясно мне,Что будет позже.И улыбался улыбкою Будды,И вдруг застонал, увидев молнии и подымая руку,И пена пошла из уст, и <молнии> растерзали меня.Ты видишь зажженную спичкуУ черного порохового погреба,Раньше забором закрытого,Гремучей смеси,Труда и бар,Царей и яростныхОхотников на них.Смотри: огромный толкнет нас,Мы полетим со стульев земного шараВ пропасть звезд.Готов ты окунуться в смерть?Тогда, пловцы по водам смерти,Смело грянем в водыИ будем разбивать жестокою рукойРеку смерти.Купанье всегда освежает,Хотя трудно в начале.Идем, учитель!

Учитель.

Думай.

Ученик.

Думаю; решил и ухожу.

Старший.

По-прежнему зеленые листьяНа дереве сидят, как бабочки,И каждое дерево,Как зеленый рыбак,Раскинуло зеленый неводВ бесконечную синь моря небаИ ловит солнце трудолюбивей.

Молодой вождь.

Товарищи!Вы видите умный череп вселеннойИ темные косы Млечного Пути,Батыевой дорогой зовут их иногда.Поставим лестницыК замку звезд,Прибьем как воины свои щиты, пробьемСтены умного черепа вселенной,Ворвемся бурно, как муравьи в гнилой пень, с песней смерти к рычагам мозга,И ее, божественную куклу с сияющими по ночам глазами,Заставим двигать рукамиИ подымать глаза!Там, где маховики, капая маслом,Двигают мозгом,Где колеса и куксы,Вы увидите меня на ремне,Распиливающим первую волю,Священником взлома и воровства,Ломающим священные запоры.Напильник и небо! Какая встреча,Какое свидание на балу слов!Мы обратим ее в куклу!Мы заставим ее закатывать глазаИ даже говорить «папа» и «мама».На приступ главных рычагов!Мы сделаем из небаГоворящую куклу.Дети великого замысла,За мной!

Крепи!Крепи!Ставь выше!Ведьме в ухо!Еще, еще!Ставь к правому виску.Теперь уж не сорвется.У правого вискаПоставлены лестницы. Долота в дело!Трепещут за плечами каждогоМоря из гордости и смелости.Сюда поставить буравы и сверла.Гремучие шашки, ваше слово!К виску вселенной!Смелые как муравьи,Незаметные как ночь,Спрыгнем по ту сторону черепаИ начнем нашу работу.Солнце, играя на волосах,Дает багровые шлемы воинов нам всем.Последняя ступень! Озарена мировой зарей.Уже! я встал на проломленный череп.Я щупаю небо.Один за однимПрыгаем вниз,Точно веревкой обвязанные.Мы отделены от землиМногими годами бега своего.Мы взлетим на небоИ через многие тысячи летВернемся на землюНепонятным прахом.И снова между рычаговБелеет полотно для теней.Всё то же лицо на голубом жемчуге.Как! та самая, державшаяЖука на ладони,Опять сидит у темного окна.И полна колебаний. «Да» и «нет» помавают крылами.Вот надпись человеческими знакамиИ рядом ручка. Мне что-то здесь главное…«Пришелец! ты ворвалсяВ этот мирИ, если ручку повернешь,Спасешь любимую тобой коровку божью.Может быть, красное существо – ваш народИ ваша родина. Тогда умом и только мысльюСпасенье народу принесешь.Сейчас он тонет в воде.Вот ручка моей воли.Поверни! Направь. Так просто».

Младший воин.