Антология - Жемчужины любовной русской лирики. 500 строк о любви. XIX век Страница 9

Элегия

Волшебница! Как сладко пела тыПро дивную страну очарованья,Про жаркую отчизну красоты!Как я любил твои воспоминанья,Как жадно я внимал словам твоимИ как мечтал о крае неизвестном!Ты упилась сим воздухом чудесным,И речь твоя так страстно дышит им!На цвет небес ты долго нагляделасьИ цвет небес в очах нам принесла.Душа твоя так ясно разгореласьИ новый огнь в груди моей зажгла.Но этот огнь томительный, мятежной,Он не горит любовью тихой, нежной, —Нет! он и жжет, и мучит, и мертвит,Волнуется изменчивым желаньем,То стихнет вдруг, то бурно закипит,И сердце вновь пробудится страданьем.Зачем, зачем так сладко пела ты?Зачем и я внимал тебе так жадноИ с уст твоих, певица красоты,Пил яд мечты и страсти безотрадной?

К моему перстню

Ты был отрыт в могиле пыльной,Любви глашатай вековой,И снова пыли ты могильнойЗавещан будешь, перстень мой.Но не любовь теперь тобойБлагословила пламень вечнойИ над тобой, в тоске сердечной,Святой обет произнесла;Нет! дружба в горький час прощаньяЛюбви рыдающей далаТебя залогом состраданья.О, будь мой верный талисман!Храни меня от тяжких ранИ света, и толпы ничтожной,От едкой жажды славы ложной.От обольстительной мечтыИ от душевной пустоты.В часы холодного сомненьяНадеждой сердце оживи,И если в скорбях заточенья,Вдали от ангела любви,Оно замыслит преступленье, —Ты дивной силой укротиПорывы страсти безнадежнойИ от груди моей мятежнойСвинец безумства отврати.Когда же я в час смерти будуПрощаться с тем, что здесь люблю,Тогда я друга умолю,Чтоб он с моей руки холоднойТебя, мой перстень, не снимал,Чтоб нас и гроб не разлучал.И просьба будет не бесплодна:Он подтвердит обет мне свойСловами клятвы роковой.Века промчатся, и быть может,Что кто-нибудь мой прах встревожитИ в нем тебя отроет вновь;И снова робкая любовьТебе прошепчет суеверноСлова мучительных страстей,И вновь ты другом будешь ей,Как был и мне, мой перстень верной.

К моей богине

Не думы гордые вздымаютСтрастей исполненную грудь,Не волны невские мешаютДуше усталой отдохнуть, —Когда я вдоль реки широкойСкитаюсь мрачный, одинокойИ взор блуждает по брегам.Язык невнятное лепечет,И тихо плещущим волнамСлова прерывистые мечет.Тогда от мыслей далекаИ гордая надежда славы,И тихоструйная река,И невский берег величавый;Тогда не робкая тоскаБессильным сердцем обладаетИ тайный ропот мне внушает…Тебе понятен ропот сей,О божество души моей!Холодной жизнию бесстрастьяТы знаешь, мне ль дышать и жить?Ты знаешь, мне ль боготворитьДушой, не созданной для счастья,Толпы привычные мечтыИ дани раболепной службыНосить кумиру суеты?Нет! нет! и теплые дни дружбы,И дни горячие любвиК другому сердце приучили:Другой огонь они в крови,Другие чувства поселили.Что счастье мне? зачем оно?Не ты ль твердила, что судьбоюОно лишь робким здесь дано,Что счастья с пламенной душоюНельзя в сем мире сочетать,Что для него мне не дышать…

О, будь благословенна мною!Оно священно для меня,Твое пророчество несчастья,И, как завет, его храня,С каким восторгом сладострастьяЯ жду губительного дняИ торжества судьбы коварной!И, если б ум неблагодарнойНа небо возроптал в бедах,Твое б явленье, ангел милой,Как дар небес, остановилоПроклятье на моих устах.Мою бы грудь исполнил сноваБлагоговения святогоЦелебный взгляд твоих очей,И снова бы в душе моейВоскресло силы наслажденье,И счастья гордое презренье,И сладостная тишина.Вот, вот, что грудь мою вздымаетИ тайный ропот мне внушает!Вот, чем душа моя полна,Когда я вдоль Невы широкойСкитаюсь мрачный, одинокой.

Кинжал

Оставь меня, забудь меня!Тебя одну любил я в мире,Но я любил тебя, как друг,Как любят звездочку в эфире,Как любят светлый идеалИль ясный сон воображенья.Я много в жизни распознал,В одной любви не знал мученья,И я хочу сойти во гроб,Как очарованный невежда.

Оставь меня, забудь меня!Взгляни – вот где моя надежда;Взгляни – но что вздрогнула ты?Нет, не дрожи: смерть не ужасна;Ах, не шепчи ты мне про ад:Верь, ад на свете, друг прекрасной!Где жизни нет, там муки нет.Дай поцелуй в залог прощанья…Зачем дрожат твои лобзанья?

Зачем в слезах горит твой взор?Оставь меня, люби другого!Забудь меня, я скоро самЗабуду скорбь житья земного.

Три розы

В глухую степь земной дороги,Эмблемой райской красоты,Три розы бросили нам боги,Эдема лучшие цветы.Одна под небом КашемираЦветет близ светлого ручья;Она любовница зефираИ вдохновенье соловья.Ни день, ни ночь она не вянет,И если кто цветок сорвет,Лишь только утра луч проглянет,Свежее роза расцветет.

Еще прелестнее другая:Она, румяною зарейНа раннем небе расцветая,Пленяет яркой красотой.Свежей от этой розы веет,И веселей ее встречать.На миг один она алеет,Но с каждым днем цветет опять.

Еще свежей от третьей веетХотя она не в небесах;Ее для жарких уст лелеетЛюбовь на девственных щеках.Но эта роза скоро вянет;Она пуглива и нежна;И тщетно утра луч проглянет:Не расцветет опять она.

А. И. Подолинский

1806—1886

Портрет

Когда стройна и светлоокаПередо мной стоит она,Я мыслю: гурия пророкаС небес на землю сведена!Коса и кудри темно-русы,Наряд небрежный и простой,И на груди роскошной бусыРоскошно зыблются порой.Весны и лета сочетаньеВ живом огне ее очей,И тихий звук ее речейРождает негу и желаньяВ груди тоскующей моей.

Везде преследовать готова…

Везде преследовать готоваМечта ревнивая тебя,И, будто праздника святого,С тобою встречи жажду я,Но сердцу в тягость встреча эта,Как зной томительного лета!На очи мне палящий взглядНаводишь ты без состраданья,И при тебе одни желаньяВ груди трепещущей кипят!Так ночью летнею младенца,Земли роскошной поселенца,Звезда манит издалека,Но он к ней тянется напрасно, —Звезды блестящей и прекраснойНе досягнет его рука!..

Размолвка

Ты спишь, а между тем, суровый и угрюмый,Меня уже давно томит осенний день,И этот полусвет и туч нависших теньСогласны мрачностью с моею скорбной думой;Мой озабочен ум, тоска в моей крови,Душа еще больна вчерашнею размолвкой;Зачем же заменил язык упреков колкийПривычный нам язык доверья и любви…Проснись же! Я часы томительно считаю,Миг пробуждения я с трепетом ловлю,Чтоб высказать тебе, как много я страдаю,Как горячо тебя и нежно я люблю…Иль нет! Пусть долго сон еще тебя лелеет,Пусть долго этот день на муку длится мне,Нарушить грез твоих любовь моя не смеет;Быть может, милый друг, ты счастлива во сне!

Еще твоя рука в руке моей лежит…

Еще твоя рука в руке моей лежит,Я чувствую, она трепещет и горит,Но слезы, но тоска в твоем унылом взоре,И голос твой дрожит в прощальном разговоре,Не долго вместе быть!.. Но я еще с тобой:Зачем же отравлять тревогой и тоскойСосчитанных часов немногие мгновеньяИ поверять тебе ревнивые сомненья?..Нет! Клятвы нежные, слова любви одной,Пусть льются и кипят и, слух лаская твой,В печальной памяти заронятся глубокоИ обо мне звучат, как буду я далеко!

В. Г. Бенедиктов

1807—1873

Пиши, поэт! Слагай для милой девы…

Пиши, поэт! Слагай для милой девыСимфонии любовные свои!Переливай в гремучие напевыНесчастный жар страдальческой любви!

Чтоб выразить таинственные муки,Чтоб весь твой огнь в словах твоих изник,Изобретай неслыханные звуки,Выдумывай неведомый язык!

И он поет. Любовью к милой дышитОткованный в горниле сердца стих;Певец поет – она его не слышит,Он слезы льет – она не видит их.

Когда ж молва, все тайны расторгая,Песнь жаркую по свету разнесетИ, может быть, красавица другаяПрочувствует ее, не понимая,Она ее бесчувственно поймет.Она пройдет, измерит без раздумьяВсю глубину поэта тяжких дум;Ее живой быстролетучий умПоймет язык сердечного безумья,И, гордая могуществом своимПред данником и робким, и немым,На бурный стих она ему укажет,Где страсть его так бешено горит,С улыбкою: как это мило! – скажетИ, легкая, к забавам улетит.А ты ступай, мечтатель неизменный,Вновь расточать бесплатные мечты!Иди опять красавице надменнойКовать венец, работник вдохновенный,Ремесленник во славу красоты!

Я знаю