Коллектив авторов - Ивритская классика прошлого века Страница 9

Молчание

Земля молчит – и будто саван грудь окутал,и будто сердце мне пронзил молчанья меч.Но я покуда здесь и жду еще покуда,и кровь стихов моих не прекращает течь.

Раз смерть молчит – умолкнем мы в ее объятьях,настанет день – и путь прервется у черты,но до чего же голос жизни нам приятен,как звуки эха его ясны и чисты!

Могильным холодом в лицо молчанье дышит,и ухмыляется чудовище в ночи.Но я покуда здесь, покуда здесь, ты слышишь?Срази меня словами! Только не молчи!

«Я запомню навек…»

Я запомню навек:как испуганный конь,колотится сердце в груди.Будто в лунную ночь, всюду бледный огоньи призрачный свет – впереди.

И внезапно почувствую вспышку в крови,будто послан мне знак от огня.Он напиться дает – и сгореть от любви,окружает и душит меня.

При свете форточки

О, как же недолго со мною он пробыл —тот луч, что скользнул сквозь стекло.Уже не мечтаю отныне я, чтобыздесь стало свежо и светло.

О солнце! О солнце! Блестящей оравойтвои рассыпались лучи,сверкали в росе и плясали на травах,горели в заката печи.

Я знала, что дни опустеют без света.В тоске подойду я к окну.Как к памяти солнца, я к форточке этойбез всякой надежды прильну.

Женщина

Вот она от головы до пят,вот ее забитый, тихий взгляд.Преданность, унынье и мольба:взгляд собаки битой иль раба.

Миг кристально чистый, ясный, узнанный,хоть и полон,скуп он на слова.

Тишина,и лишь порыв обузданный:господина руку целовать.

«Назови моим именем дочь —…»

Назови моим именем дочь —руку дай,постарайся помочь.Так печален в вечность уход!

И когда она подрастет,то мою сиротливую песнь,мой вечерний, грустный мотив —в золотую звонкую весть,в голос утра она превратит.

Нить порвалась – вплети ее им,дочерям и внучкам твоим!

«Тебе я, как прежде…»

Тебе я, как прежде,тебе – на века —чужая, своя,далека и близка.

Ты – рана на сердце, и невмоготукраснеть и бледнеть, и взлетать в высоту.Так вслушайся в глас, леденящий сердца!К тебе, о тебе, от тебя – до конца…

Открылася дверь…

Открылася дверь и закрылася дверь.Мираж сияет вдали,и манит колодец.Но, верь иль не верь,им жажды не утолить.

Тюрьма – моя келья, и книга – нема,и ширится ужас во мне.И пусть я грешила – но я же саманаказана Богом вдвойне!

«Своею рукою! —…»

Своею рукою! —Так гордость велела.Разорвана нить и мосты сожжены

своею рукой.В сердце радость запела.Так гордость велит.Нож торчит из спины.

Из сборника «Нево»

«Лишь о себе рассказать я смогла…»

Лишь о себе рассказать я смогла.Сжался мой мир, будто мир муравья.Так же, как он, я и ношу несла,так же, как он, надрывалася я.

Путь муравьишки к вершине желаннойдолог, мучителен, труден вдвойне.Ради забавы рука великанавсе его чаянья сводит на нет.

Так же и путь мой – слезы и песни,страх и молитвы Высшей Руке.Что ж ты позвал меня, берег чудесный?Что ж обманул ты, огонь вдалеке?

«Столько доверия в сердце моем! —…»

Столько доверия в сердце моем! —Не испугаешь его листопадом,благословит любые преграды —осени плач за окном,

ветра бессилье, вечности мощь…Сердце доверчиво, дальний ты мой!

«В сердце сад есть заветный…»

В сердце сад есть заветный,ты вселен в заветный мой сад.Заплелись твои ветви,глубоко твои корни лежат.

Не смолкает, не стынетв сердце до ночи птичий галдеж.Это сад мой, и ты в немсотней жаворонков поешь.

«Все сказала я. Срок настал…»

Все сказала я. Срок насталвиноград давить —или душу.

Кровь течет,как вино.И вопит немота.А ты даже не слушал.

Письмо

Все хорошо.Секрет храню навекипро счастье, что открылось и ушло.Готова руку целовать я человеку,что обижал и будет впредь мне делать зло.

Но вдруг в тиши —есть миг жестокий, грубый,есть миг, взрывающий покой и сонный плен,когда мне хочется, чтоб затрубили трубыи Страшный Суд свершился на земле.

Сосед

Его не видя, все же знаю точноо том, что он вблизи, я не одна,и бережет от ужасов полночныхквадратик света из его окна.

О, только бы мне знать, что кто-то рядом —невидимый, но явственный, как свет,и это знание – защита и ограда,ладонь на лбу, прохлада и привет…

Иная печаль

Отодвинулись мгла с синевою,дни и ночи ушли далеко.Я устала. Глаза закрою,посижу, отдохну немного.

Пелена чужбины упала,и придвинулся вдруг безотчетнообраз тот, что во мне погребалапамять дней и ночей бессчетных.

За борьбу, за сверканье стали —ты прости! Мы запомним отныне,что касанье иной печалиранит больно, и память не стынет.

«Моя хрупкая радость! Цветочек…»

Моя хрупкая радость! Цветочек,что взрастила с таким я трудомна тяжелой безжизненной почве,на пустынном наделе моем.

Моя хрупкая радость! Жестокийтот закон мне известен давно:если слез проливаешь потоки,не создашь и росинки одной.

И дорога мне эта известна,и другой уже не повстречать:вспоминать, создавая песни,вспоминать, грустить и молчать.

«Книгу Йова раскрыла, читаю о нем…»

Книгу Йова раскрыла, читаю о нем.вот герой! Нас ведь тоже училивидеть благо и пользу в страданье своем,подчиняясь Всевышней силе.

Если б только уметь разговор нам живой,как и он, вести благосклонно,и устало склоняться, как он, головой,и идти к Отцовскому лону…

Своими руками

«Своими руками —

так гордость велела…»

Я закрою дверь на замок,я заброшу в море ключи,чтоб мой дух смятенный не могна твой голос мчаться в ночи.

Знаю – ночи будут без снов,знаю – дни покроет туман.Утешенье мое – в одном:это сделала я сама.

«Я заберу себе взгляд твой нежный —…»

Я заберу себе взгляд твой нежный —сверкающий смех, глухую тоску,которым, как вспаханным полем безбрежным,я вылечить бедное сердце смогу,

Я заберу себе взгляд твой нежный,я заберу – и втисну в строку.

«Не осуждай меня: да, я виновна…»

Не осуждай меня: да, я виновна.Так отсрочь приговор и крах!Возлюбить себя?Ну что ж, безусловно,я себе – главный враг!

Не уходи с испуганным взглядом,и не плачь обо мне – смерть уйдет!Лишь месть моя стрелы наполнила ядом,в мое сердце стремит их полет.

Прежняя ночь

Нынче все по-иному – никто не поверит:мы летим над землей, будто в сбывшихся снах.Мы с тобою на яхте, сверкает Кинерет,и над нами горит парусов белизна.

Мы когда-то сплетали из лунного светатот фитиль, что навеки связал нас с тобой.Все свершилось! Смотри: сон сбывается этот,мы бредем золотою тропой.

Станет память кристальной водой родниковой,давшей влагу сожженной земле.Эта ночь – навсегда. Ее светом окованряд за нею тянувшихся лет.

Ночная дойка

В лунных бликах наш двор неровный.По прохладе и тишинепоскорее бежим в коровник.Дышит ровно корова во сне.

Как тепло она шевелится!Как рогатый лоб ее крут!Наши с нею судьбы сплелисяцелым ворохом скрытых пут.

Цвета

Земли вспаханные чернеют,воды утром горят синевой,

и проемы скал зеленеютутверждающей жизнь травой.

А в ущелье сером смелеет,розовеет цветок живой.

«Буйную тропку в горах…»

Буйную тропку в горахдолжен ли ты обойти?Чтобы увидеть твой страх —где же мне силы найти?

Что же туман окружил,горы окутал собой,если сиянье вершин —это награда за боль?

Нежность

Это кажется странным:сквозь горечь от слез,сквозь упреки и злые словаиз далекого прошлого ветер принесшепот нежности, слышный едва.

Этот бой меж мужчиной и женщиной стар,смертный бой, до исхода сил.Потому что ты братом любимым мне стал,потому что ты сыном мне был.

«Никакие узы запретов…»