Лев Маляков - Сберегите цветы полевые Страница 9

«Я даже не подозревал…»

Валентину Чемсуевичу Теплякову, врачу

Я даже не подозревал,Что он живет на свете.В больнице сроду не бывал,Но вот везут в «карете».

Теперь лежу. ОсвобожденОт дома и от службы.Владеет мною полусон,А может —               что похуже.

И надо мною человек,С глазами следопыта,Глядит из-под тяжелых век —Тревожно и открыто.

И день,        и два —Он все со мной…А я как будто сноваВеду с фашистом смертный бойУ рубежа лесного.

Огнем зажатый с трех сторон,А за спиной — болото.А надо мною крик ворон…И дьявольски охота

Мне жить в свои шестнадцать лет,Испить речной водицы.И чтоб не застили мне светКартавящие птицы.

С гранатой я шагнул вперед,Кляня врага безбожно…Очнулся.Нет, не подведет,С таким в разведку можно!

БОЛЬНИЧНЫЕ БУДНИ

У каждого своя болячка,А коль своя,Так и мила.Иной готов, о ней судача,Допечь палату добела.

Он за день повторит раз двестиИ про укол,И про клистир…Каталка катит злою вестью,Больничный оглушая мир.

Но тут как тут дедок запечный,Затеет важно разговор:Мол, под луной никто не вечныйИ господа гневить — позор.

А сам восьмой десяток крядуТихонько фукает в усы.— Дедок, годов твоих не надо,Добыть бы сердце, как часы.

Нам, право, шутка не помеха,Готовы хохотать до слез.Не от добра идет потеха…Дедок-то прав —Не вешай нос!

«Река лежала, как в неволе…»

Река лежала, как в неволе, —По ноздри самые в снегу.И у нее в застывшем горлеКоторый месяц ни гу-гу.

Лежала тихо и смиренно,Исхоженная вкривь и вкось.Но вот набрякли тропы-вены —Их тело синевой взялось.

И я сгорал от нетерпенья,Апрель несуетный кляня, —Когда же кончится мученье?Как будто лед давил меня.

Я поторапливал неделиИ верил —Все же повезет.…И вот тайком встаю с постелиИду к реке,              где стонет лед.

Не оторвусь,Гляжу на льдину,Что морду сушит на лугу.Не то что выплыть на средину —Шагнуть на льдину не могу.

«Не фигурально выражаясь…»

Людмиле Константиновне Нюхиной, врачу

Не фигурально выражаясь,Не ради красного словца:Который месяц сердцем маюсь,И не видать тому конца.

Оно давным-давно разбито —Я в этом убедился сам.Но вот, тоской больничной сытый,Я снова обращаюсь к Вам.

Вы снизойдите,ПоложитеНа грудь мою руки тепло.И я,Как новый долгожитель,Опять взгляну на мир светло…

Увижу,Как в окошке звонкоАпрельский полыхнет огонь…И сердце с радостью теленкаСчастливо тычется в ладонь.

НА РЕКЕ ВЕЛИКОЙ

В реке Великой плавится заряИ утекает в озеро Чудское.Мне видятся далекие моря.Сижу смиренно, предаюсь покою —Мне видятся далекие моря.

Полярная звезда над головойНадеждой засветилась в темном небе,Доволен тем, что все-таки живой.Я размышляю о насущном хлебе.Уж тем доволен, что пока живой.

Над берегом кремлевская стена,Ее венчает Троица святая.Ко мне вернулась, кажется, весна.Как хорошо домой явиться в мае!Ко мне вернулась, кажется, весна.

В реке мигнули первые огни.Комар проснулся, тянет на добычу.Прислушайся и голову склони:Как хорошо домой мальчонку кличут!Прислушайся и голову склони.

«Не верю дню рожденья слепо…»

Не верю дню рожденья слепо,Хотя на бланке есть печать:Не мог же взяться я из пепла,Из ничего себя начать?

Бог весть какими шел путями,Чтоб видеть,                 слышать,                              просто жить.Из лыка первыми сетямиМеня пытались изловить.

А я в воде,              подобно блику,Был удивительно живуч,Взлетал над лесом легче крикаИ прятался в наплывах туч.

И не случайно,Лишь стемнеет,Сажусь я, молча, на крыльцо.Моя душа, как даль, светлеет,Подставив космосу лицо.

От непонятного застыну,Чему-то горько улыбнусьИ, распрямив внезапно спину,Навстречу звездам засвечусь.

ПОЗДНИЕ РОМАШКИ

«Я гляжу на море и свечусь…»

Я гляжу на море и свечусьТихой переменчивостью света:На прибрежье катит,Катит грусть,Желтым жаром осени согрета.

В отдаленье рыже-зелена,Поднялась и будто бы застыла,Исподволь накапливает силуГлубиныЛенивая волна.

Горизонт подернут синевой,Горизонт — задумчиво-седой.Море это,Небо ль?Разберись!Смотришь —Будто сам взмываешь ввысь.

ЗАПОЗДАЛОЕ ПРИЗНАНИЕ

Узнать однаждыНа причале,Полвека выкинув на кон,Что и меня когда-то ждалиИ кто-то был в меня влюблен.

Волны ленивой бормотаньеСтоять и слушать, как во сне.И вдруг понять:Ее признаньяВсегда недоставало мне.

Вздохнуть,Куснуть себя за локотьИ, на себя же вскинув плеть,Признанья позднего жестокостьУлыбкой грустною пригреть.

Хлебнув побольше кислорода,Нырнуть в пучину давних летИ, обозрев былого своды,Понять любви ее секрет.

Пускай признанье как рукоюСнимает давнюю печаль.Я отрекаюсь от покояИ снова вглядываюсь в даль.

«Ты нежданно мне явилась…»

Ты нежданно мне явилась,Принесла весну с собой.Примечталась иль присниласьВ майский вечер голубой?

Я гляжу —Глазам не верю,На тебя боюсь дохнуть.Затворил тихонько двери,Чтоб назад отрезать путь.

Кто сказал, что нету чуда?Вот оно —Передо мной!Мы с тобой молчим покуда,Словно скованы виной.

Ни обиды, ни упрека —Мы теперь умеем ждать.Все, что стало так далеко,Может, явится опять?

«Я хочу к тебе…»

Я хочу к тебе,К твоим глазам —Голубым они лучатся светом.Я теперь догадываюсь сам,Почему я сделался поэтом.

Я хочу к тебе,К твоим губам —Воскрешаю их прикосновенья.Никому я в жизни не отдамГуб твоих святые откровенья.

Я хочу к тебе,К твоим рукам,Что по мне струились, словно воды.Ты неодолимо далека,Пролетают не мгновенья — годы.

Молча я кричу:Хочу к тебе!Наша встреча — лучшая награда.Ты теперь всегда в моей судьбе.Не пойму,Чего же сердцу надо?

«Глядел в глаза твои лучистые…»

Глядел в глаза твои лучистые,Я, не щадя себя,                       глядел.Передо мною небо чистоеИ высоты моей предел.

Ты, улыбаясь,                   снисходилаС вершины юности своей.Меня ты светом озарилаИ стала верою моей.

А я обрел в себе поэта:Поверил снова в чудеса…И за окномНе стужа —                лето,И зелено цветут леса.

«Не сотвори себе кумира…»