Полное собрание стихотворений и поэм. Том II - Эдуард Вениаминович Лимонов Страница 9

Предназначен к умиранию

Тот кто только что возник

Предназначен руки выломать и сглушить

Предназначен песню выдумать…

В мир пустить…

А перо пусть светится и светится

Просто так…

Через век придёт за мною вслед

Ещё один Иван-дурак

«Я бедный малый……»

Я бедный малый…

Пиво пью

Потом иду по чёрной дороге

Потом встречаю тебя и молчу

И мокрые руки твои целую

Привыкни к тому что весь свет молчалив

Что тишина над нами

И белые лица и улиц извив

Только пугающее ожидание

Наши мысли займёт всецело…

Тоска безнадёжного исхода

И мы будем делать это —

Пить и махать руками

Два тоненьких силуэта…

Среди миллионов таких же

Ложащихся на асфальт

Пускай нас вечность излижет

Как сука своих щенят

«Но только я вдоль улиц пройду…»

Но только я вдоль улиц пройду

И бухнусь в старое кресло

И мелкой истерикой изойду

Сжимая пальцы до сини…

Какая-то подлость…

Какая-то злость…

Печально и неизвестно

Нам жить в этом мире с тобой привелось

Друг к другу прижавшись тесно…

Поверив что мы одни без конца

И были бедны и будем

И торопливая бледность лица

Другим ненавистна людям…

В суете обещанных дней

Силуэт мой скользит в витринах

И я растерянно стою

В открытых дверях чужих

И я растерянно бреду

К построенным по плану домам

Жёлтые, лиловые, голубые стены

И ноги твои…

Кого-то пугающе мучат…

«Было или не было минут…»

Было или не было минут

Брошенных пригоршнями вдоль улиц

Меня люди знают и не ждут

С тёплым и растерянным лицом

Плохо жить на свете понимая

Игру света и игру людей…

Никого собой не обнимая

Зло смеясь над этими людьми

Что же я несмело прочитаю

Ещё много очень умных книг

Крадучись несмело прошагаю

Километры старых мостовых

Проплыву по заводям туманным

По чужим следам…

Буду делать всё что запрещают

Брать тебя за белые колени…

Пьяным летом когда дождь бросает

Твои волосы к моим губам

Что-то вдруг несмело возникает

И мешает улыбаться нам

Это верно пониманье встречи

Тусклой неизбежности смертей

Убери свои тоскующие плечи

И лицо из-под руки моей…

«Элегантная запойная тоска…»

Элегантная запойная тоска

Во фраке, чёрный и строгий

Допью свою порцию коньяка

Перед моей дорогой

Моя дорога и только моя

Бумажная русская старая…

Из одного города в другой

И ещё один серый город

И ещё одни вспыхнувшие глаза

Жаление о том, что не молод

Есть бабы, которых нельзя

Я пустой-пустой и тихий

И спокойный…

Я вожусь с детьми по-детски

Зябко всё переживаю

Нашу маленькую встречу

Твои тоненькие пальцы

И холодные колени

Так по-детски угловато…

Так устало так протяжно

Выступили из-под юбки

«Я натворю много бед…»

Я натворю много бед

Причиню близким страдание

И даже тебе, самой дорогой,

Нужно будет плакать…

Нужно будет проклинать день

Когда ты меня встретила…

Так неудачно сложилась моя жизнь

И я не виноват…

И я не могу исправить…

Уходить в листопад

И в церквах свечи ставить

Ничего нет… Только есть…

Твоя комната…

И пустая громадная тень

Нас обоих на белом ковре

Когда я уйду будет утро

Или вечер или смерть

Но мне наплевать…

Потому что всё оборвалось во мне

«Вся тоскливость в нашем небе…»

Вся тоскливость в нашем небе

И в квартире полутёмной

И в холодных на минуту

Мной тронутых коленях

Не исправить после в сказку

И никем не будет понят

Этот миг

И будет жаль что сомнут тебя другие

Что цветёшь ты для других

«Думаю — плывёт мартышка…»

Думаю — плывёт мартышка

Глупая мартышка в чёрном трюме

В том стальном и пахнущем заводом

И безвыходностью что когда-то

Я в себе немыслимо носил.

Если б мог я от утра до ночи

Всё писать пытаться за столом

За дощатым за немым за мытым

На котором после злых усилий

Я найду мне нужные слова

И приедет грустная мартышка

Человечья грустная улыбка

Милые покинуть острова…

Будешь жить среди зимы и лета

Замирать ночами в уголке

То ли в цирке то ли у поэта

Что в твоей протянутой руке

Просишь не забыть тебя и тоже

Поместить в мой необъятный мир

Где усталы облики прохожих

«И потом когда я уже умру…»

И потом когда я уже умру

Серая былинка на серой мостовой

Люди поймут — этот паяц чего-то стоил

И не зря он махал рукой

И вчитаясь в мои строки

Под деревьев строгий шум

Может дойдёт — что мы все одиноки

И полны непонятных дум…

Я горький бессловный стёртый неудачник

Маячил в мире сыпал слова

Иногда меня женщины занимали

И останавливали на немного

Иногда бывало и счастье

Тонкое тёплое пятно на полу

Я старался вызвать у вас участье

Но вы отворачивали скулу

«Ну что же — два года…»

Ну что же — два года

Успокоен… лишь изредка расшевелит

Меня вдруг ваше появленье

И в память прошлого — смущенье