Герберт Уэллс - Собрание сочинений в 15 томах. Том 12 Страница 6

Разрушитель ревнив и груб. Он домогается женщины, и ему не нравится, что ее интересует работа Созидателя. Он нагибается, хватает копье, которое сделал Созидатель, и угрожающе поднимает его над Созидателем. Созидатель вскакивает, чтобы отнять копье. Борьба. Видны два сплетенных мускулистых тела и суровые лица. Разрушитель не выпускает копья. Созидатель сжимает его запястье. Женщина смотрит, движения ее нерешительны. Она поднимает руки, словно решившись вмешаться, музыка становится громче, потом затихает, борющиеся фигуры видны смутно, и снова блики света, появившиеся неизвестно откуда, скользят по экрану. Они тускнеют, экран становится черным, и музыка тоже замирает. Заявка на тему сделана, теперь можно начинать рассказ.

2. Точка зрения американцев

На экране появляется медленно вращающийся земной шар, звучит музыка, уже совершенно иная — воинственная, в темпе марша, с барабанной дробью и завываниями труб. Сначала она звучит громко, потом замирает и тихо, ненавязчиво сопровождает действие. Земной шар растет, и перед зрителями проплывают знакомые очертания западного полушария. Земной шар наплывает на зрителей, пока Северная Америка не заполняет собой весь экран, потом появляется рука и указывает на Нью-Йорк. Характерный вид Нью-Йорка с птичьего полета появляется на экране, а рука (ставшая огромной) исчезает. Вид отодвигается на задний план, и теперь на экране окно. Мы в комнате для секретных совещаний большой промышленной компании в центре Нью-Йорка. Стол, на нем чистая бумага и прочее — все готово для совещания.

Теперь комната показана так, чтобы окна не было видно или чтобы оно не бросалось в глаза (вид Нью-Йорка уже сыграл свою роль). В комнате два человека. Один, А., прикрепляет кнопками к доске географическую карту. У него вид обыкновенного процветающего бизнесмена, на лице выражение спокойной уверенности. Рядом стоит служитель и держит коробочку с кнопками.

Карта — важная деталь, и внимание зрителей следует сосредоточить на ней.

Надо, чтобы на карте не было знакомых географических очертаний. Опытный картограф должен изготовить ее так, чтобы казалось, будто это настоящая, самая обычная географическая карта. Она не должна быть контурной. На ней видно большое море, сужающееся в длинный и извилистый пролив, за которым лежит еще одно море, похожее на Черное. Через пролив и прилегающую к нему территорию идет надпись — КОРОЛЕВСТВО КЛАВЕРИЯ. Рядом гористая страна, совершенно отрезанная от моря, — РЕСПУБЛИКА АГРАВИЯ. К западу и частично огибая ее с востока лежит СЭВИЯ. Это тоже горная страна, она преграждает Агравии выход к внутреннему морю. Выше северной границы Агравии видны несколько последних букв названия страны, отрезанного верхним краем карты. Зрители читают — ССИЯ. На юго-западном краю карты виднеется море и часть его названия — СКОЕ МОРЕ. Остров…

Вот здесь мы используем цвет. Служитель протягивает пузырек с чернилами. У А. в руках линейка и гусиное перо. Он макает перо в чернила, ставит точки на карте и чертит линии. Они ярко-красные. Потом он пишет на полях карты: «Красным помечены основные залежи калькомита». Все они в Агравии, кроме одной, которая распространяется на территорию Сэвии.

В это время входит второй бизнесмен, Б., и рассматривает работу первого.

«Вот, — говорит А., — единственные в мире залежи калькомита, которые находятся не на британской территории».

Б. задумчиво:

«Кто бы мог предсказать десять лет тому назад, что вся наша металлургическая промышленность будет зависеть от этого редкого минерала калькомита?»

К ним присоединяется третий промышленный магнат.

«На большую часть территории, — говорит А., — претендует Сэвия. Эти земли были отданы Агравии по Версальскому договору».

Подходят другие участники совещания. Они идут к столу, а потом присоединяются к разговору у карты. А., по-видимому, осведомлен лучше всех. Он объясняет:

«Агравийцы — нация крестьян. Они не хотят, чтобы залежи минералов разрабатывались».

Несколько секунд он виден крупным планом, потом следует реплика: «Естественно, что англичане поддерживают эти настроения».

Эти слова произносит только что подошедший В. Его играет тот же актер, который играл Человека-разрушителя в прологе.

Его слова, видно, меняют дух разговора. Остальные поворачиваются спиной к карте и идут к столу, где они окружают В., который стоит, поставив одну ногу на стул. Следующие фразы появляются одна за другой на экране так, чтобы получилось впечатление, что их произносят медленно, с расстановкой. Потом они мгновение остаются на экране все вместе.

«Сэвия слишком слаба, чтобы напасть на Агравию».

«Но если бы Клаверия оказала ей помощь — дело другое».

«В Клаверии у нас есть друзья».

Сидящий человек с бесстрастным лицом замечает:

«Сегодня день рождения короля Клаверии, и сегодня же, как мы уже здесь говорили, принцесса Сэвии будет помолвлена с наследным принцем Клаверии».

«Ну и что?»

В. замечает: «У Агравии нет ни пушек, ни самолетов, о которых стоило бы говорить. Армия Клаверии невелика, но боеспособна. Это будет даже не война…»

Но видно, что участники совещания все еще сомневаются. Чувствуя, что они колеблются, А. возвращается к карте и, показывая, говорит:

«Свободный доступ к этому калькомиту означает для Америки освобождение от тех пут, с помощью которых англичане волею судьбы душат нашу металлургию».

Несколько человек смотрят на А., пока он говорят это. Американский флаг с широкими полосами развевается на экране. Но участники совещания сомневаются в том, что замысел можно легко осуществить. Потом на мгновение появляется английский флаг, развевающийся на ветру. В. говорит: «Англичане слишком любят блокады и всякий нажим».

Новые кадры — английский флот плывет вдоль блокируемого берега, потом он постепенно исчезает, и на его месте появляется большой американский линкор. С развевающимися флагами он идет полным ходом на зрителей и тоже исчезает. Мы снова видим участников совещания. На их лицах беспокойство, смятение, они не знают, как быть. Г., низкорослый человек с умным лицом, говорит:

«Зачем спорить двум великим державам? Почему бы нам не сотрудничать с англичанами?»

Затем вопрос и ответ загораются на экране одновременно:

«Всегда?»

«Да, всегда».

В. протестует:

«А потом вы потребуете, чтобы мы навек воссоединились с англичанами! Что толку иметь разные правительства и разные флаги, если мы всегда будем сотрудничать с ними? К чему нам флаг, если он ничего не значит?»

Низкорослый Г. в запальчивости машет рукой: «Вот именно, к чему он нам?»

Все взволнованы, начинается оживленный спор.

И вот тут мы прибегаем к многозначительности, вообще присущей этому фильму. Все участники совещания понимают, что нечего и думать о слиянии американских интересов с интересами любой другой страны, и в особенности с интересами Британской империи. Мысль установить мир на земле путем объединения им претит, потому что Соединенные Штаты им очень дороги. Их охватывает вихрь мыслей и чувств; вьется полосатый американский флаг, несомненно, самый красивый флаг в мире; музыкальное сопровождение, едва слышное в начале этой сцены, когда А. отмечал залежи калькомита на карте, теперь звучит громко. Вдохновенная патриотическая музыка вызывает в памяти героическое прошлое. Перед зрителями возникают образы по возможности широко известные по иллюстрациям к американской истории: мост в Конкорде, Лексингтонская битва, Вэлли Фордж[7] и т д. Английские солдаты идут на Вашингтон, столица горит. Сражаются «Шэннон» и «Чезейпик».[8] Верхом на коне, заполняя собой экран, проезжает Джордж Вашингтон, наплывает звездное знамя, и все исчезает. Но пока возникают, наплывают и исчезают эти видения, разговор продолжается.

Встает низкорослый Г., все еще отстаивающий свою точку зрения.

В. перебивает его. Титры появляются прямо на изображении:

«Не по душе нам эти англичане».

«Они высокомерны».

«Целое столетие мы сидели смирно, боясь их флота».

А. ожесточенно бросает; «Да, пришло наше время сказать свое слово».

Вновь величественно проплывает американский линкор, он надвигается на зрителей, его пушки стреляют. Морские волны сливаются со складками развевающегося американского флага.

Человек, который до сих пор молчал, вступает в разговор:

«Джентльмены, как же нам быть? Мы говорили о калькомите. Чем мы увлеклись?»

Флаг все еще полощется на экране.

Разговор прекращается с приходом высокого человека, Д. По-видимому, это очень важная персона. Флаг исчезает, и внимание сосредоточивается на этом человеке. Экран темнеет, переходы от света к тени становятся резче. Человек подходит со зловещим видом, в руке у него телеграмма. Спорщики, сидевшие до сих пор в непринужденных позах, встают. Потом строчка за строчкой на экране очень медленно появляются титры: