Наталья Павлищева - Крах проклятого Ига. Русь против Орды (сборник)

Наталья Павлищева, Виктор Поротников

Крах проклятого Ига. Русь против Орды

Наталья Павлищева Дмитрий Донской. Куликово поле

Предисловие

Историческая справка

Князь Дмитрий Иванович Донской , 12.10.1350–19.05.1389 г. – победитель Мамая в  Куликовской битве на поле при впадении р. Непрядвы в Дон 8 сентября 1380 года, за что и получил прозвище Донской .

Праправнук Александра Невского, внук Ивана Даниловича Калиты, стал князем в возрасте девяти лет после смерти сначала дяди Симеона Гордого, а потом отца Ивана Красного. Великокняжеский ярлык получил в одиннадцать. Первые годы за него правили митрополит Алексий и московские бояре.

Все годы правления боролся за объединение русских княжеств под властью Москвы, в первую очередь с Тверским и Суздальско-Нижегородским князьями. При Дмитрии Донском Русь практически перешла от оборонительной к наступательной войне с ордынскими ханами. Знаменательными стали победа над ордынским войском под предводительством Бегича и особенно разгром войска Мамая на Куликовом поле. Но через два года после Куликовской битвы Москва снова была сожжена ханом Тохтамышем, и дань Орде пришлось платить еще долго. Только правнук Дмитрия Донского Иван III Васильевич смог разорвать зависимость от Орды (хотя сама Орда уже давно распалась на множество отдельных улусов).

Дмитрий Донской был женат на суздальской княжне Евдокии Дмитриевне , от которой имел восемь сыновей и четырех дочерей. Евдокия Дмитриевна пережила мужа на восемнадцать лет и была регентшей при своем взрослеющем сыне. Незадолго до смерти приняла постриг под именем Ефросиньи. Это святая Ефросинья Московская – покровительница Москвы, признанная Женским лицом столицы.

Сын Василий I Дмитриевич стал следующим Великим князем Руси. В тот период великим князем именовался каждый князь независимого княжества, например Тверского, Рязанского, Суздальско-Нижегородского, но только обладание ярлыком на Владимирское княжение позволяло зваться Великим князем Всея Руси . Именно за него бились между собой князья, оставаясь при том великими князьями своих княжеств.

При Дмитрии Донском произошла смена наследования власти, она впервые перешла не к старшему в роду, например брату умершего, а к сыну правителя (по духовному завещанию великого князя Дмитрия Ивановича власть получил не его двоюродный брат Владимир Андреевич, а сын Василий). Это положение еще не раз после оспаривалось, но в принципе осталось неизменным, пресекая кровавые свары за власть между родственниками.

Главная заслуга перед потомками – победа на Куликовом поле в битве с ордынским темником Мамаем, когда отстаивалась сама возможность существования Руси. За эту победу князь Дмитрий Иванович получил народное прозвище Донской, а его брат Владимир Андреевич – Храбрый. Стратегия и тактика ведения битвы достойна изучения потомками, русские победили не числом, а умением, в первую очередь умением своих полководцев.

Для нас Дмитрий Иванович прежде всего победитель Мамая, хотя он много сделал для развития своего Московского княжества – населял пустующие земли новыми людьми, строя для них за государственный счет целые деревни, создавал артели мастеровых, возвел первый каменный Кремль… Позже праправнук Донского Иван III перестроил его, значительно увеличив.

Прожил князь Дмитрий Иванович Донской совсем немного, умер на 39-м году, но в памяти народной остался навеки как защитник Руси. И место ему рядом с князем Александром Невским.

Князь стоял, подняв голову вверх и к чему-то прислушиваясь. Воевода тоже замер. Высоко в небе курлыкали журавли, видно летел клин, птицы слетывались перед дальней дорогой.

– Пора, княже… – Боброк точно извинялся, что помешал Дмитрию слушать далекий птичий зов, а потому добавил: – Чуть погодя туман рассеется, как бы ордынцам на глаза не попасть раньше времени…

Дмитрий Иванович коротко кивнул, все так же глядя вверх:

– Пора… Рано полетели, видно, зима крепкая будет.

Они споро зашагали вдоль русского стана, проверяя, все ли в порядке. Весь день и потом еще ночь русские полки переправлялись через Дон и скрытно вставали на заранее оговоренные места в поле. Удалось, помог тот же туман. Что увидят они, когда пелена над Непрядвой рассеется? Там ли ордынцы, стоят ли? Разведка доносила, что неподалеку, но Мамай хитер, мог и обманные тумены выставить…

Тревожно, ох, тревожно на сердце у великого князя Дмитрия Ивановича. Все поставлено на кон, проиграть нельзя. Поражение в этой битве – это поражение всей Руси и на веки вечные! Впереди Мамай, позади Ягайло, сбоку, затаившись, сидит Олег Рязанский. Если татары побьют нынче русских, то Русь растащат каждый себе: Ягайло оторвет все, что Литве ближе, Олег – что к Рязани, а Мамай изничтожит остальных. Ему в Большую Орду хода нет, потому будет свою ставку на Руси делать…

Так тяжело, как сейчас, пожалуй, никогда не было. Даже при Батые и Неврюе ордынцы ходили набегами, а ныне зубами рвать землю Русскую начнут. Нельзя Дмитрию Ивановичу со своими русичами проиграть, никак нельзя…

Беда на земле Русской

И вовсе не хотелось звенигородскому князю Ивану Ивановичу, среднему сыну Ивана Калиты, становиться великим князем! Ему и своего Звенигородского удела достаточно. Это братья Симеон да Андрей к власти рвутся, а Ивану домашних радостей хватает, жены любимой княгини Александры с сыночком Димитрием. Пусть Звенигородский удел невелик, что с того?

Московское княжество богатеет год за годом, хотя Орде платит большущую дань. Отца звенигородского князя Калитой не зря прозвали, скопидом был, каких редко встретишь, все к себе греб. Нагреб столько, что и Орде хватало, и дома оставалось.

Симеон за отцом тоже крепко Москву держит. Только братья часто спорят про дань. Младший Андрей старшего брата Симеона поддерживает, мол, лучше ордынцам великую дань отправлять, да при том самим жить спокойно, чем воевать с ними всякий год. А Ивану не по нутру Сарай дарами засыпать.

Иван Иванович тряхнул головой, освобождаясь от тяжелых мыслей. Пусть себе старший брат думает, он великий князь, ему и решать. Сам-то Иван Красный, будь его воля, пооблегчил бы ярмо для русичей. Симеон, не зря Гордым прозван, раз услышав такое, только фыркнул, как рассерженный кот:

– Вот то-то и оно, что бодливой корове бог рогов не дает! Умный больно. Дань облегчишь, чем Орде платить станешь?!