Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2

Джеймс Клавелл

Гайдзин. Том 2

JAMES CLAVELL

Gai-Zin

© James Clavell, 1993

© Куприн Е., перевод на русский язык

© Издание на русском языке, оформление. ЗАО ТИД «Амфора», 2008

Книга третья

32

Суббота, 29 ноября

– Мы обогнали флот два дня назад, мистер Малкольм, Джейми, – добродушно произнес капитан клипера, в глубине души потрясенный переменой, произошедшей с Малкольмом, которого он знал с пеленок и с которым совсем недавно, каких-нибудь три месяца назад, он шутил и смеялся в Гонконге за бокалом виски: желтовато-бледное изможденное лицо, странный отрешенный взгляд, эти трости, без которых он теперь не мог не только ходить, но даже стоять. – Мы шли под всеми парусами, шестибальный ветер дул нам прямо в корму, неслись как угорелые; они же никуда не спешили, и правильно делали, потому что никак им не след терять хоть одну из этих посудин с углем, которые они тащили на буксире. Его звали Шилинг, и он только что прибыл на берег со своего корабля «Танцующее Облако», появившегося в Иокогаме совершенно неожиданно. Этому высокому бородатому человеку с обветренным лицом было сорок два года, двадцать восемь из них он служил «Благородному Дому». – Мы просто поприветствовали их, не снижая хода.

– Чаю, капитан? – спросил Макфэй, механически наполняя его чашку: из долгого общения он знал, что это был любимый напиток капитана. В море он пил его постоянно, днем и ночью, тяжело нагружая чашку сахаром и концентрированным молоком. Они сидели в комнатах Малкольма за большим столом, и, как и тайпэн, Джейми едва слушал, приковавшись взглядом к запечатанному пакету с почтой под мышкой у капитана: на пакете был оттиснут герб «Благородного Дома».

Левая рука, которой Шилинг прижимал мешок, оканчивалась крюком. Когда он был гардемарином и они поднимались по Янцзы с грузом опиума, пираты из флота «Белого Лотоса» окружили их лодку, и в схватке ему отсекли левую кисть. После сражения он был награжден за проявленную храбрость. Его обожаемый идол, Дирк Струан, вернул его, калеку, к жизни, а потом приставил к главному капитану всего флота компании Горбуну Орлову, распорядившись, чтобы тот обучил его всему, что знал сам.

Шилинг фыркнул с широкой улыбкой и сделал большой глоток.

– Отлично, Джейми! Конечно, я бы предпочел изрядную порцию виски, но с этим придется обождать до Гонолулу – я планирую отплыть без промедления, здесь появился, только чтобы…

– Гонолулу? – произнесли Струан и Джейми почти в голос. Обычно их клипера, летевшие через Тихий океан в Сан-Франциско, чтобы потом тут же пуститься в обратный путь, там не останавливались.

– А какой у вас груз? – спросил Малкольм, едва не добавив по привычке «дядя Шилли» – так он звал его в добрые славные дни своей юности.

– Обычный, чай и пряности для Фриско, но у меня приказ сначала доставить почту нашим агентам на Гавайях.

– Приказ матери?

Шилинг кивнул, и его серые глаза доброжелательно посмотрели на него. Он уловил колючие нотки в голосе молодого человека, зная отчасти о той проблеме, которая существовала между матерью и сыном – помолвка Малкольма и ее противодействие этому браку были главной темой всех пересудов в Гонконге, но ему было строжайше приказано не заговаривать об этом.

– Как там дела, на Гавайях? – спросил Струан, чувствуя новый укол беспокойства. – Она говорила что-нибудь?

– Нет, миссис Струан просто приказала мне остановиться там.

Порыв ветра загремел ставнями кабинета. Они выглянули в окно. Клипер с тремя косыми мачтами стоял на якоре в заливе, красиво и легко качаясь на невысокой волне, готовый поднять паруса, чтобы скоро вновь ринуться в море и оседлать попутный ветер, или встречный, или своенравно-дикий – любой, какой ждал его впереди. Все трое, как паруса ветром, наполнились гордостью, а у Шилинга потеплело на душе от сознания, что он управляет таким королем морей и океанов. Он повернулся к Малкольму и почесал шею концом крюка.

– Сюда мне приказали зайти по той же причине: почта! – Он передал им пакет. – Могу я получить расписку?

– Разумеется. – Малкольм кивнул Джейми, который тут же начал ее писать. – Каковы последние новости?

– Я бы сказал, большую их часть вы найдете внутри, но я привез также свежие газеты, и гонконгские и лондонские – эту пачку я оставил внизу, в вашей конторе. – Шилинг глотнул чаю, ему не терпелось выйти в море. Это будет его четвертый заход на Гавайи за все годы, и он помнил красоту тамошних девушек и их редкую, всегда полную радости и любви природу и почти полное презрение к деньгам, что так отличало их от Гонконга, Шанхая или любого другого места, где ему доводилось бывать. В этот раз я куплю там немного земли, тайно. Под другим именем. На следующий год, когда придет мне время выходить в отставку, это будут Гавайи, именно туда я отправлюсь, и ни одна душа об этом не узнает. Мысль о том, что он уедет навсегда, бросив в Лондоне жену, которая извела его своей воркотней и вечными жалобами, и алчных, ненасытных детей, «папа купи мне то, папа купи мне это», – не то чтобы ему часто выпадало их видеть, – доставила ему удовольствие.

– Я имею в виду местные новости из Гонконга, – повторил Струан.

– О. Ну, во-первых, со здоровьем у вас в семье все благополучно, и миссис Струан, и брат, и сестры, правда, вот маленький Дункан опять сильно простудился, как раз когда я отплывал. Что же до Гонконга, то скачки хороши, как всегда, и пища тоже, заведение миссис Фортерингилл процветает, несмотря на спад, «Благородный Дом» идет своим курсом, ну, да вы об этом больше меня знаете, хотя, как обычно, ходят слухи, что не все больно хорошо, вероятно, это торговый дом Брока их распускает, только это все дело обычное и тут ничего никогда не меняется. – Он поднялся. – Сердечное вам спасибо, мне пора, нужно не пропустить отлив.

– Неужели вы не останетесь хотя бы отобедать с нами?

– Нет, спасибо. Не след мне задер…

– Что за слухи? – резко спросил Малкольм.

– Ничего, что стоило бы повторять, мистер Малкольм.

– Почему бы вам не называть меня «тайпэн», вместе со всеми остальными? – с раздражением произнес Малкольм, снедаемый страхом перед тем, что могло оказаться в пакете. – Я ведь тайпэн, не так ли?

Выражение лица Шилинга не изменилось, Малкольм нравился ему, он им восхищался и ему было жаль этого юношу, на чьи плечи легла такая тяжелая ноша.

– Да, так оно и есть, и вы правы, пора бы мне забросить это «мистер Малкольм». Но только, прошу прощения, ваш батюшка сказал в точности то же самое, когда стал тайпэном, через несколько дней после того, как тайфун убил тай… убил тайпэна, мистера Дирка. Как вы знаете, он был для меня особенным человеком, и я спросил у своего капитана, капитана Орлова, нельзя ли мне поговорить с мистером Кулумом, и он сказал, что, мол, пожалуйста. Так вот я и сказал вашему батюшке, что я всегда звал мистера Дирка тайпэном и, в качестве особого одолжения, не разрешит ли он мне называть его просто «сэр» или «мистер Струан». Он сказал, что можно. Это было как бы особое одолжение. Нельзя ли, чтобы то же…