Густав Эмар - Карденио Страница 10

– Такое благородство не удивляет меня, вождь! Я давно знаю: у тебя честное сердце, и не хочу настаивать на своем предприятии, чтобы не обидеть тебя. Но раз ты теперь брат моей дочери, следовательно, ты – мой приемный сын, а потому не откажись принять от меня подарок.

– Это другое дело! Всякий подарок будет принят вождем с благодарностью.

– У меня скопилось много совершенно ненужных вещей, но они могут быть полезны моему приемному сыну. Вот что я намерен предложить тебе, вождь: во-первых, сто пятьдесят ружей, тридцать дюжин скальпировальных ножей, двести фунтов пороху, сто фунтов свинца для отливки пуль и восемьдесят шерстяных одеял. Все это уложат на мулов, и пусть вождь отвезет это воинам своего племени и передаст им: белые умеют быть благодарными за оказываемые им услуги.

– Как! – воскликнул апач, задрожав от радости. – Отец даст такое богатство Пламенному Сердцу?

– Дитя, – проговорил с улыбкой плантатор, – я всегда исполняю то, что обещаю!

С этими словами он ударил в гонг, на звук которого явился Педрильо.

– Позвать управляющего! – велел дон Мельхиор.

Его приказание было исполнено почти моментально, и в комнату вошел дон Рамон. Плантатор повторил ему слово в слово все то, что только что обещал вождю, приказав при этом исполнить все без малейшего промедление.

Дон Рамон хотел уже удалиться, когда вождь остановил его жестом.

– В чем еще нуждается мой сын? – спросил дон Мельхиор. – Пусть он только скажет, и всякое желание его будет тотчас исполнено.

Вождь повернулся к окну и, указывая на усеянное звездами небо, проговорил:

– Урагана не осталось и следа. На небе показались блестящие звезды, и луна озаряет землю бледным светом. Но мы ведь не женщины и не боимся ночных привидений; нам лучше путешествовать при таинственном блеске звезд, чем при жгучих лучах солнца. Пламенное Сердце не хочет больше злоупотреблять гостеприимством и отправится в путь тотчас же. Пусть же отец прикажет нагружать мулов как можно скорее.

– Как, сын мой, ты уже хочешь ехать!

– Да, непременно, – приложив ко рту указательный палец правой руки, ответил вождь.

– Пусть будет так! Я никогда никого не стесняю, и сын мой может ехать, когда захочет.

– Я отправлюсь через час.

– Чтобы все было готово к этому времени, дон Рамон! Ступайте!

Управляющий почтительно поклонился и вышел.

– Я не задерживаю вас, – проговорил дон Мельхиор, оставшись наедине с индейцем. – По знаку, сделанному вами, я уже понял, что у вас есть серьезные причины торопиться с отъездом.

– Мой отец рассудил правильно. Пламенное Сердце объяснит ему причину. Дело в том, что племя сиу во вражде с белыми.

– Да, это правда, хотя я сам не знаю, отчего это происходит. Со своей стороны я сделал все уступки, чтобы жить с ними в мире.

– Мой отец говорит правду. Сиу виноваты перед ним. Но отец мой богат, у него есть и оружие, и стада, а у них нет ничего. Черная Птица, вождь сиу, ненавидит белых и поклялся им мстить.

– Я ждал чего-то подобного и знаю, на что он способен.

– Слушай же хорошенько все, что я скажу. Я буду говорить правду и открою перед тобой, отец мой, свое сердце.

Черная Птица постоянно подстрекал меня против тебя, и я уже почти заключил с ним союз. В эту самую ночь я должен присутствовать на совете, на котором должны быть выяснены все условия нашего союза, но, конечно, после того, что произошло здесь, эти условия будут совсем иными, чем те, на которые рассчитывает Черная Птица. Пусть же отец мой внимательно выслушает до конца все, что я скажу.

– Будь уверен, вождь, я не пропущу ни единого твоего слова.

– Это хорошо! Должен сообщить тебе теперь очень важные известия: Черная Птица решил напасть на Пруд Койотов.

Его племя многочисленно, в нем более пятисот храбрых воинов, вооруженных отличными ружьями, которыми они прекрасно владеют. Кроме того, с ними в союзе племя апачей – "Антилопы, так что всего у Черной Птицы наберется более тысячи воинов. Но Пламенное Сердце не присоединится к нему, он теперь союзник Белой Головы, и его воины будут защищать белых.

– Благодарю тебя, вождь! Вот уже восемь дней, как я получил от Черной Птицы окровавленные стрелы. Но, к сожалению, не знаю, когда должен ждать нападения.

– Я также этого не знаю. Во всяком случае, вряд ли оно произойдет в эту ночь, так как сегодня назначен совет. Но завтра его уже можно ожидать. Пусть отец мой хорошенько приготовится к защите, так как Черная Птица поклялся именем самого Ваконды, что разрушит обиталище Белой Головы.

– Я надеюсь, Господь поможет нам, и приготовлюсь к защите. Сын мой сообщил мне драгоценные сведения, и я благодарю его за это.

– Разве отец мой не рассчитывает ни на чью помощь?

– Увы, сын мой! – проговорил плантатор, грустно опустив голову. – Откуда ожидать ее? Я здесь отрезан от всего мира…

– Отец мой ошибается! – горячо возразил индеец.

– Ошибаюсь? Нет, сын мой! Разве ты не знаешь, что я здесь совершенно одинок. Вокруг нет ни одного человека моей расы!

– И все-таки мой отец ошибается! – еще энергичнее воскликнул индеец. – Разве ты забыл, что Пламенное Сердце с этого дня твой сын? Если он отказывается от гостеприимства

Белой Головы, то только потому, что хочет поспешить к своим воинам, чтобы с быстротой ястреба вместе с ними вернуться на помощь Белой Голове.

– Боже мой! – в волнении воскликнул дон Мельхиор. – Как мне теперь тебя благодарить!

– Меня не за что благодарить, – просто возразил индеец. – Я исполняю только свой долг: если бы не помог тебе против угрожающей опасности, то совершил бы нечестный поступок. Кроме того, – добавил он с ласковой улыбкой, – я не хочу зла моей сестре Белой Лани. Пусть же мой отец приготовится к нападению Антилоп. Они могут явиться каждую минуту.

При последних словах индейца дверь тихо отворилась и на пороге появилась поддерживаемая матерью Флора. Прелестная девочка была еще очень бледна и слаба, но улыбалась и, обращаясь к вождю, проговорила своим мелодичным голоском:

– Я слышала, брат, ваши слова и хотела еще раз до вашего отъезда вас поблагодарить. Вы так добры, вождь, что я люблю вас так же, как моего родного брата Карденио.

– Карденио! – воскликнул дон Бартас с беспокойством. – Где же он? Я совсем забыл о нем!

– Папочка, бедный Карденио ускакал в Кастровилл за аббатом Мишелем, когда увидел, что я в опасности. Он, бедненький, совсем обезумел от горя и, не обращая ни на что внимания, поскакал в самый ураган.

– Боже мой! Боже мой! Один в саванне в такую ужасную бурю! Неужели Господь не сжалится надо мной и я должен потерять одного из моих детей?! – воскликнул дон Мельхиор, с отчаянием обхватив руками голову.