Вальтер Скотт - Приключения Найджела Страница 100

— Поденщица приходит в восемь часов, — ответила мистрис Марта. — Если хотите согреться скорее, то наверху около лестницы вы найдете в чулане хворост и ведро с углем. Кремень и огниво на верхней полке. Коли желаете, можете растопить сами.

— Нет, нет, Марта! — воскликнул ее отец, который, облачившись в порыжевший халат, в расстегнутых панталонах и в туфлях на босу ногу поспешно вышел из задней комнаты; очевидно, ему все еще мерещились грабители, ибо он сжимал в руке обнаженную шпагу, имевшую грозный вид, хотя ржавчина местами изъела блестящую сталь. Однако слова «камин» и «хворост», услышанные им в дверях, изменили течение его мыслей.

— Нет, нет, ни за что! — вскричал он, вкладывая в каждое последующее отрицание все большую энергию. — Молодой джентльмен не должен утруждать себя, кхе-кхе. Я сам растоплю камин за известное воз-на-гра-ждение.

Последнее слово было излюбленным у старика, и он произносил его особенным образом, выговаривая слог за слогом и делая сильное ударение на конце. Оно было как бы магической формулой, которая предохраняла его от всяких неудобств, сопутствующих привычке опрометчиво предлагать свои услуги и обещать всякого рода любезности; и впрямь, люди, поспешно ухватываясь за такие предложения, нередко дают основания раскаиваться в своей неосмотрительности тому, от кого они исходят.

— Стыдитесь, отец, — возразила Марта, — не вздумайте этого делать. Мейстер Грэм сам разведет огонь или дождется служанки — как ему будет угодно.

— Нет, дитя мое, нет. Нет, дочь моя Марта, — стоял на своем старый скряга, — ни одна служанка не дотронется до камина в моем доме. Все они кладут, кхе-кхе, хворост сверху, и тогда уголь не разгорается и пламя вылетает в трубу, а дрова и жар пропадают понапрасну. А вот я за известное вознаграждение сложу дрова как следует, так что тепла хватит, кхе-кхе, на целый день.

Тут разволновавшийся старик раскашлялся так сильно, что дальше Найджелу из отрывисто произнесенных слов удалось понять только, что дочери рекомендовалось убрать кочергу и щипцы из комнаты жильца, с тем чтобы в случае надобности хозяин «за известное вознаграждение» сделал все сам.

Марта обратила столь же мало внимания на распоряжения старика, как властная жена — на приказания своего мужа, который у нее под башмаком. Она повторила только еще более выразительно и осуждающе:

— Стыдитесь, отец, стыдитесь!

Затем, обратясь к гостю, она сказала с присущей ей нелюбезностью:

— Мейстер Грэм, лучше объясниться начистоту с самого начала. Мой отец стар, очень стар, и рассудок его, как видите, ослабел, однако я не советовала бы вам вступать с ним в сделки, ибо тогда его слабый рассудок одержит над вашим верх. Про себя скажу, что привыкла к одиночеству и, по правде говоря, не имею особого желания встречаться и разговаривать с кем бы то ни было. Если вы можете довольствоваться тем, что у вас есть крыша над головой и вы здесь в полной безопасности, — очень хорошо, но вините себя, если вы это потеряете; найти безопасное убежище в нашем злополучном квартале не так-то просто. Если же вам нужны раболепное почтение и уход, то сразу предупреждаю вас — здесь вы их не найдете.

— Мадам, я не имею привычки навязывать свое общество, а также причинять другим хлопоты, — ответил Найджел, — но все же мне понадобится слуга, который помогал бы мне одеваться. Не можете ли вы, подыскать мне такого человека?

— Могу хоть двадцать, — ответила мистрис Марта. — Шнуруя вам камзол, они вытащат у вас кошелек, а поправляя подушку, перережут горло.

— Я сам буду его слугой, — вмешался старик, чьи мысли отвлеклись было на время в сторону, но теперь вновь обратились к предмету разговора. — Я буду чистить его одежду и башмаки, кхе-кхе, шнуровать костюм, кхе-кхе, и исполнять точно и быстро его поручения, кхе, кхе, кхе, — за известное вознаграждение.

— Желаю вам доброго утра, сэр, — сказала Марта Найджелу тоном, в котором прямо и недвусмысленно слышалось намерение окончить разговор. — Поймите, как тягостно дочери выслушивать от отца такие речи при чужом человеке. Если вы настоящий джентльмен, то сейчас же уйдете в свою комнату.

— Я не задержусь долее ни на минуту, — ответил Найджел почтительно, понимая, что обстоятельства оправдывают ее грубое обращение. — Я хотел бы только узнать, в самом ли деле здесь так рискованно нанимать слугу?

— Молодой человек, — сказала Марта, — вы, должно быть, плохо знаете Уайтфрайерс, что задаете такой вопрос. Мы живем одни в этом доме, и редко кто сюда заходит, да и вы, говоря откровенно, не были бы здесь, если б спросили моего согласия. Поглядите на двери: могут ли ворота замка быть прочнее? Окна первого этажа снаружи ограждены решетками, — а внутри… посмотрите на ставни.

Она отодвинула один ставень и указала на громоздкую систему цепей и задвижек; между тем отец, дергая ее трясущейся рукой за платье, шептал ей на ухо:

— Не показывай ему, как запирать и отпирать их. Только не показывай ему секрета, Марта, кхе-кхе, ни за какое вознаграждение.

Марта, однако, продолжала, не обращая на отца ровно никакого внимания:

— И тем не менее, молодой человек, несмотря на все эти меры предосторожности, мы не один уже раз едва не простились с жизнью — такое пагубное влияние имел на здешних нечестивцев злополучный слух о богатстве моего отца.

— Не смей болтать, сплетница, — прервал ее скряга, чье волнение возросло от одного намека на его предполагаемое богатство. — Не смей болтать, или я тебя поколочу тростью за то, что ты распространяешь небылицы, из-за которых нам в конце концов перережут глотки, кхе-кхе. Я ведь беден, — продолжал он, обратившись к Найджелу, — очень беден и рад оказать любую честную услугу за скромное вознаграждение.

— Итак, я предупредила вас, молодой человек, о том, какой образ жизни вы должны вести, — проговорила Марта. — Наша поденщица поможет вам, насколько это будет в ее силах, но умный человек — сам себе лучший слуга и помощник.

— Очень вам благодарен за урок, мистрис. Я постараюсь затвердить его на досуге.

— И хорошо сделаете, — ответила Марта. — Атак как вы, кажется, и впрямь благодарны за совет, то, хоть раздавать их и не в моем обычае, я даю вам еще один: не заводите дружбы ни с кем в Уайтфрайерсе и ни под каким видом не занимайте денег, а пуще всего у моего отца, ибо, хоть с виду он выжил из ума, он во всякое время оставит вас в дураках. Последнее и самое главное: не оставайтесь здесь ни секунды долее, чем будет необходимо. Прощайте, сэр.

«Кривое дерево может принести вкусные плоды, а суровая душа — дать хороший совет», — подумал лорд Гленварлох, направляясь в свою комнату. Соображение это еще не раз приходило ему в голову, пока он, не в состоянии примириться с мыслью о необходимости стать истопником, ходил взад и вперед по спальне, чтобы согреться.