Рассел Уитфилд - Гладиатрикс Страница 106

Бальб понял, что настала пора применить все свое умение управлять людьми, которым он не зря гордился.

— Вот что, друзья, права на ошибку у нас нет, — сказал он, чувствуя себя военачальником перед решительной битвой. — Наши девочки обязаны будут во всей красе показать себя перед советником Домициана. Рим должен прослышать о нашей работе. Кто знает…

Ланиста не договорил. Перед его глазами пронеслись картины имперской столицы, обожания ликующих толп.

Бальб сделал усилие, возвращаясь на бренную землю.

— Одним словом, наша репутация полностью зависит от грядущих Траяновых игр, как их теперь уже называют. Это в первую голову значит, что свары в школе должны быть полностью исключены. Надо известить женщин, что на подобных играх римляне охотно вознаграждают доблесть свободой. Какие-либо стычки повлекут не только суровое наказание, но и отлучение от арены.

— То есть от возможной свободы, — удовлетворенно кивнул Тит. — Мудрое решение, Бальб.

Ланиста самодовольно улыбнулся.

— Надеюсь!..

Новые рабыни прибывали в луд во все большем количестве. Все они были перепуганы, не знали, какой участи ждать в этом новом и неведомом месте. Лисандра, впрочем, видела, что Бальб кого попало не приобретал. Большей частью это были крепкотелые эллинки с руками, натруженными стиркой и работой за ткацким станком.

Эти новенькие и составили основную часть ее войска. Как ни хороши были ее теперешние гоплиты, для победы требовалась гибкая мощь, вовсе не свойственная воинскому строю, бытовавшему столетия назад. Все верно. Они будут разыгрывать историческое событие, а значит, современные черты придавать войску нельзя. Но если применить македонский опыт, то все останется в допустимых границах. Ну, почти…

Вскоре будущие воительницы уже орудовали длинными сариссами — восемнадцатифутовыми копьями, теми самыми, с которыми воины Филиппа и его сына Александра наводили такой страх на врагов. Правильно устроенная фаланга обращала к противнику сплошной лес копий, проникнуть сквозь который не представлялось возможным. Всякий, кто сунется, повиснет на остриях. А кого не сметет фаланга, с теми расправятся лучшие маневренные силы.

Перезнакомившись со всеми и каждую расспросив, Лисандра выделила уроженок Родоса и Крита. Первые в большинстве были пастушками, то есть искусно владели пращой. Это древнее оружие испокон веку помогало отгонять волков и других хищников от овечьего стада, да и на войне применялось вовсю. Девушки с Крита больше привыкли пользоваться луками. Дальнобойность у этих двух видов оружия была разная, но если с умом их сочетать, то можно было обрушить на вражескую конницу смертоносный град стрел и камней. Немалую подмогу лучницам и пращницам мог оказать отряд легковооруженных пелтастов, которые, выскочив из засады, смешают вражеские порядки.

Как и прежде, Лисандра сперва обучала избранную горстку, после чего перепоручала дело тем, кто способен был вести за собой остальных. В итоге возникала цепочка нисходящего подчинения, простая, действенная и очень надежная.

Как выяснилось, Лисандра очень вовремя сформировала ее. Довольно скоро ожидалось начало роскошных гладиаторских игр, и ей волей-неволей приходилось выкраивать время для собственной подготовки. Но теперь она вполне могла себе это позволить. Войско и без нее работало как хорошо отлаженный механизм.

— Трудно небось отрываться от любимого воинства, а, полководец? — дружески подначила ее Фиба как-то вечером, после учебного поединка.

— Еще как. — Лисандра уселась и вытерла мокрый лоб. — Когда человек видит плоды, приносимые его гением, он чувствует удовлетворение.

— Ну конечно, — улыбнулась Фиба. — Лишь ты могла свершить такой подвиг, о великая.

Лисандра немного подумала и кивнула.

— Пожалуй, ты права. Любая спартанская жрица обучена тем же боевым искусствам, что и я, но не каждой, как мне, присущи харизма и богоданная способность вести за собой людей.

Фиба закатила глаза. Вот что у Лисандры было действительно богоданным, так это ее беспредельная самоуверенность.

Эта наглость вызывала почти умиление, и эллинка поддакнула:

— Сам Александр позавидовал бы!..

Лисандра улыбнулась в ответ. Все же трагический конец Данаи и гибель Эйрианвен заметно смягчили спартанку. Она оставалась как прежде упрямой и высокомерной, но Фиба видела, как ее подруга прорабатывала за оплошности своих новеньких. Ни пыток, ни битья, по ее же словам, бытовавшего у спартанцев.

Наверное, двойная утрата все же переменила ее, причем не однозначно в лучшую сторону. В Лисандре появилась некая одержимость. Войско и собственная подготовка — вот и все, чем теперь ограничивался ее мир. Она и говорить-то ни о чем не могла, кроме тактики, оружия и способов убийства врага. Казалось, спартанка ковала себе броню, защищаясь от будущей боли, а с нею и от любого естественного чувства. Под маской Ахиллии больше не было молодой жрицы, с которой Фиба познакомилась когда-то. Рядом с ней сидела гладиатрикс, ставшая совсем чужой.

— Ты что, смеешься надо мной? — прервала Лисандра ход ее мыслей.

— Я? — с напускным возмущением ответила Фиба. — Да кто я такая, чтобы насмехаться над великим полководцем?

Она была исполнена решимости обращаться с Лисандрой как прежде. Вдруг это поможет спартанке обрести прежнюю душу?

— Похоже, будущие игры должны прогреметь, — сказала та, меняя русло беседы.

— Да уж, — отозвалась Фиба. — Я слышала, сенатор, ни больше ни меньше, едет из Рима их посмотреть. То-то все бегают как ошпаренные! Такого зрелища в этой провинции еще не видали. Четыре месяца игр! — Она покачала головой. — Подумать только!

Лисандра посмотрела на равнину, где вышагивало ее войско.

— Надо будет заручиться согласием Бальба, чтобы после поединков мне было позволено возвращаться сюда и присматривать, как идет дело, — сказала она.

— Он вряд ли откажет, — кивнула Фиба. — Подготовка к будущему сражению обходится ему в жуткие деньги. Ради победы ланиста сделает все, а лучше тебя никто войско не обучит. Без шуток говорю!

— Кто бы сомневался. — Лисандра поднялась на ноги. — Ну что? Продолжим?

Фиба встала, пряча улыбку. Нет, эта гладиатрикс своей для нее так и не сделалась. Как была наглая паршивка, так и осталась.

XLV

В луде царила лихорадочная деятельность. Наставники гоняли девушек без всякой пощады. Каждая гладиатрикс должна была выйти на песок арены, пребывая на вершине возможностей.

Разрываясь между собственной подготовкой и обучением каждодневно растущего войска, Лисандра оказалась близка к пределу выносливости.