Татьяна Бурцева - Западня для князя Страница 11

Кто-то вздохнул.

— Видно, смертушка пришла, скорей бы, — послышался другой голос.

— Не робеть, не из таких передряг вылезали.

— Да уж, — ответил первый голос. Он зазвучал более уверенно.

— Выручай, атаман, — уже послышалась надежда.

Надежда, которой сам Семён не испытывал.

Выручай, Святой Николай Чудотворец. Брошу разбой, ей-Богу брошу!

Сверху спрыгнули и потащили на свет.

Даниил, князь Галицкий

Князь сидел в горнице за столом. Солнце лило свет в оконце. Рядом стояли несколько бояр. Чуть поодаль дружинники. По правую руку сидел князь Василько — брат Даниила, по левую — татарин в богатой одежде и при оружии. Лица были хмуры. Видно, разговор вышел нелегкий. Князь Даниил с силой провел руками по седеющим волосам и, сцепив пальцы, опустил их на стол.

«Кулаки не сжал», — заметил Семён.

Его и еще нескольких разбойников только что привели на княжеский суд.

Сердце замерло. Видеть перед собой знаменитого князя Галицкого было и трепетно, и боязно.

Трепетно, потому как только один Даниил все еще сопротивлялся Орде, хоть и пришлось ему признать ее власть и сделаться данником. Уже при жизни его считали великим человеком. Поговаривали, будто сам хан побаивается князя.

И правильно делает.

А боязно потому, что князь хоть и был милосерден, но бывал решителен и скор на расправу, если дело касалось проступков, могущих повлечь большие неприятности для княжества.

Лицо его было примечательно. На нем отразились все невзгоды, пронесшиеся над князем с самого сиротского малолетства. Читались опыт, твердость, незаурядный ум, мужество. Не было следов усталости от полной опасностей жизни. Глаза горели энергией и вниманием.

Князь смотрел прямо на Семёна. От этого взгляда у того мурашки побежали по спине.

Семён взгляда не отвел, но вызова в его взоре не было. Понимал, что вины на нем большие.

— Ты мурзу Усмана убил? — спросил князь без обиняков.

— Нет, не я и не мои людишки, — ответил Семён неспешно.

— Не ты? А кто еще? Ты по дорогам промышлял, взяли тебя на обозе. За это смерть. Лучше сознайся сам, а то с палачом спознаешься.

Люди за спиной Семёна зашевелились.

— Не мы это, а палача я не боюсь. Смерть заслужил, сам знаю.

Князь не сводил глаз с Семёна. Он уже поверил ему. Даниил жил долго и непросто и, пользуясь врожденной интуицией, мог читать в душах людей как в раскрытой книге. Душа Семёна не была исключением.

Однако что-то его тревожило, Семён это видел.

— Не мы это, — повторил Семён упрямо.

— Что ты его слушаешь? Отдай этих людей мне, — подал голос татарин, он говорил по-русски с легким акцентом, — я их накажу в назидание другим. Хан и темник будут удовлетворены.

Семён поежился. Плаха или веревка показались ему лучшей участью, чем долгая смерть на колу или что-то еще. Насаженный на кол человек мог промучиться и сутки. Да и умереть замученным татарином — позорная смерть.

— Дай нам, княже, смерть христианскую, — хрипло сказал он. О спасении более не помышлял. — Не виновны мы в смерти численника, а за обоз ответим.

Князь снова задумался, оперевши голову на пальцы левой руки и поглаживая висок.

Видно было, что такое положение князю не по душе. Важный татарин диктовал ему свои условия. Не давал в собственном княжестве вершить справедливый суд. Тем не менее на его стороне сила. От решения князя зависело благополучие всей южной Руси.

Ленивая русская речь с непривычно выговариваемыми словами звучала завораживающе.

— Не заслужили вы, собаки, легкую смерть!

— Татарин вознамерился получить свое.

Но князь был далеко не робок душой.

— По винам их и будет наказание, — твердо ответствовал Даниил.

Татарину не понравилась двусмысленность ответа князя. Он вроде бы не отказал, но и не отдал немедленно пленников на расправу.

Все это не помогало разрешить возникшие за столом противоречия.

— Не они это, — внезапно раздался голос позади стоящих разбойников и охраняющих их дружинников.

Появилось новое действующее лицо, не замеченное присутствующими. Вперед прошел молодой воин. Лицо уставшее, одежда, кольчуга — в грязи. Было заметно, что он только что прибыл.

Семён чуть заметно вздрогнул.

Сотник. Тот, которого он оглушил, взял в плен, а потом отпустил. Чегой-то он в заступники пошел?

— Почему ты так считаешь? — князя нисколько не смутило бесцеремонное вмешательство. Он без предисловий обратился к вновь прибывшему.

— Я знаю, кто убил мурзу Усмана.

— Ты поймал этих шакалов? — глаза татарина алчно блеснули. Из того, что татарин обратился непосредственно к сотнику, Семён заключил, что они лично знакомы.

Все-таки странный сотник.

— Нет, они ушли в степь, в сторону Орды.

Знатный татарин даже не пытался скрыть своего разочарования.

— Мало весят твои слова без доказательств, — сказал он, — зачем ты выгораживаешь этих людей? Боишься, что они расскажут мне то, что я не должен знать?

Это обвинение было высказано сотнику, но предназначалось князю.

Георгий спокойно встретил хитровато-наглый взгляд татарина.

— Доказательства есть.

— Ты мой гость, — спокойно обратился князь к татарскому вельможе, — и, наверное, утомлен судилищем, продолжим трапезу. Суд подождет.

Эти слова должны были показать татарину, что дальнейшие переговоры о судьбе схваченных разбойников сегодня бессмысленны.

— Этих вниз, — князь махнул рукой на понурых разбойников, — ты отдыхай с дороги, позже позову. — Эти слова предназначались Георгию. Разговор был закончен.

Татарин уже снова надел непроницаемую маску. Он был хитер и умел ждать.

Семёна поволокли к выходу, где он невольно столкнулся с выходящим Георгием. Тут же охранник дал Семёну по ребрам тупым концом копья так, что тот вылетел во двор.

— Сотник! Слышь меня?

Георгий обернулся.

— Ради Христа прошу тебя, помоги, зарекся я на разбой людей водить! Не спасешь совсем — помоги умереть смертью христианскою! Не дай на поругание собакам!

Дружинник все дальше оттаскивал Семёна от сотника. Вывернув голову, Семён все же увидел, как Георгий кивнул.

Георгий прилег в своей горнице, но сон не шел. Ждал разговора с князем.

Резко встал, стал собираться.

Пир когда-нибудь закончится. Нужно быть готовым.

Позвал мальчонку, чтобы тот принес воду. С наслаждением подставил шею и спину под прохладные струи. Смыл дорожную грязь. Надел свежую одежду. Достал меч, положил на сундук. Сел на лавку. Все, готов.