Драконий перстень - Георгий Григорьянц Страница 110

– Государь! – Женщина преклонила колено, низко опустив голову, а когда распрямилась, царь увидел, как горят ее золотистые глаза. – Я долго жила в Риме с Кассием, но он умер, и я вернулась.

– Слушаю, Рипсимэ. Чего ты хочешь?

– Разреши мне остаться при дворе. Могу обучать девушек, могу выполнять другую работу…

– Что ж, не возражаю. Аршам, позаботься.

Рипсимэ просияла, но тут же стала серьезной:

– Государь, есть новости, которые тебе не понравятся.

– Говори!

– На вилле, где жила, Кассий встречался со многими сенаторами. Я слышала их разговоры.

– И что же тебя насторожило?

– Говорили о походах в Парфию, Атропатену и Армению.

– Почему Парфия?

– Предсказано: если не смыть позор поражения Красса и не вернуть значки легионов, боги уничтожат Рим.

Артавазд задумался. Несомненно, знаки и знамена легионов – лишь предлог, вопрос в гегемонии на Ближнем Востоке. Территориальные споры не прекращаются, а границы оспариваются. Ничего нового! А вот Атропатена – это необычно.

Рипсимэ бесстрастно продолжала:

– В Атропатене, государь, их интересует лишь святилище Адур-Гушнасп84, что в крепости Фрааспа.

Артавазд резко встал. Рим замахнулся на святыню. В знаменитом святилище в Талышских горах, что южнее Армении, горел великий огонь, которому поклонялись даже римские жрецы. Еще там хранился выполненный из слоновой кости и золота трон царя Соломона, наделяющий человека мудростью, пророческим даром и силой повелевать духами и ветрами. После смерти иудейского царя трон переходил как трофей от одного властителя к другому, но никто не смог усидеть на нем: оживали золотые львы, украшавшие трон, и прогоняли недостойного. Артавазду стала ясна цель похода римлян: затушить вечный огонь, чтобы разрушить могущество зороастрийской религии, захватить трон, дабы повелевать духами. Будут перебиты персидские жрецы, произойдет упадок боевого духа воинов, и Парфия падет. Вслух он сказал:

– Ясно… Рим хочет, чтобы солнце славы не заходило над Италией никогда. А что говорили об Армении?

– Их волнует какая-то тайна, которой владеешь лишь ты, государь. Еще называли Великую Армению единственным государством, способным уничтожить Рим.

Артавазд прошелся по кабинету. Его отец, царь Тигран II, говорил: «Хочешь упорядочить мысли – смотри на гору Арарат». Через окно в дымке виднелась гора богов. Стоя у окна, Артавазд погрузился в мысли: «Рим готовит вторжение, несмотря на союзный договор? Нет, не верю! Зачем, если я во всем поддерживаю римскую политику? Впрочем, Армения остается головной болью Рима. Мои новые приобретения – Малая Армения и Софена – не дают покоя соседу? Покорить нас, не прибегая к силе, не удастся никогда: народ, побуждаемый духом горы Арарат, охраняющим Армению от посягательств на суверенитет, восстанет. Попытка силового захвата уже была: все закончилось для Лукулла и римской армии неудачей. Следовательно, остается одно – сменить правителя, поставить царем подконтрольного, слабого человека».

– Спасибо, Рипсимэ. Твои слова приму к сведению.

– Государь, есть кое-что еще! – И она достала из кармана драконий перстень. – Возможно, это поможет тебе устоять.

Артавазд смотрел на протянутый ему предмет, прекрасно зная его силу.

– Что это, Рипсимэ? – Он пристально смотрел ей в глаза.

– Кассий называл эту магическую вещь армянским перстнем. Все победы римских полководцев Помпея, Красса и Цезаря как-то связаны с ним. Возьми, он нужен тебе. – Глаза женщины потемнели, зрачки расширились.

«Она не так проста, как показалось вначале. – Царь неуверенно взял кольцо. Золотой массивный перстень притягивал взор необыкновенной игрой алого камня: то тлеющие огоньки, то горячая кровь. – Магия опасна. Творя чудеса, она околдовывает человека, придает ему невероятную силу, но в итоге блокирует сознание и подчиняет волю до беспрекословного послушания».

Артавазд произнес:

– В один прекрасный день все наши мысли и поступки отзовутся либо счастливым даром, либо истинным наказанием. Спасибо, Рипсимэ. Ты открыла мне глаза на правду. – Царь снова повернулся к окну, погрузившись в раздумья.

Аудиенция окончилась, Аршам и Рипсимэ удалились.

Большой отряд римских воинов приближался к Арташату. Блестели на солнце начищенные шлемы с красными гребнями; угрожающе отсвечивали чешуйчатые доспехи, наручи и поножи; на овальных ярко-красных щитах красовалась эмблема – орел, обрамленный молниями; все воины вооружены мечами и копьями. Впереди мчался офицер с сигнумом (диском со знаком почета) и солдат с флагом-вексиллум на копье. Посланник Антония Канидий, в пурпурном плаще и золотистом шлеме, спешил к армянскому царю.

Артавазд незамедлительно принял посла.

– Приветствую тебя, царь царей, повелитель Великой Армении! – раскатистым басом прогремел Канидий, войдя в тронный зал. – Я Канидий, проконсул, заместитель главнокомандующего. Консул Римской республики Антоний передает тебе пожелания личного благополучия во имя процветания армянской державы!

– Приветствую тебя, проконсул Канидий! Консул Рима – мой друг и всегда может рассчитывать на поддержку, – произнес царь.

Артавазд в парадном одеянии (леопардовая мантия и знаки царской власти) сидел на троне в окружении придворных. Традиционно справа и слева от царя, скрестив руки на груди, стояли Арташес и Аршам, вокруг – вельможи, секретари, охрана. Хотя царь догадывался, зачем пожаловал римский генерал, но был взволнован, и напряжение момента передалось всем. Давно римляне не появлялись в столице Армении…

Бравый Канидий заявил:

– Вскоре консул Антоний пойдет в поход на Парфию, царь которой удерживает святые римские символы и пленных солдат. Урегулировать вопрос дипломатическим путем не удалось. Консул призывает тебя, друга и союзника римского народа, принять участие в борьбе с врагом Рима.

Такой постановкой вопроса Артавазд был раздосадован:

– Великая Армения поддерживает дружеские отношения одновременно с Римом и Парфией. Ни один человек в здравом уме не будет ссориться с соседями, которые, как известно, ближе родственников. – Артавазду портить отношения с Римом все же не хотелось: – Чем могу быть полезен консулу?

Канидий задумался, но, похоже, был готов к такому повороту:

– Государь, оставаясь в уверенности, что с соседями не стоит враждовать, все же рассуди: Рим стоит того, чтобы отважиться на поступок знающего себе цену стратега.

Царь отреагировал моментально:

– Глупцы неминуемо обрекают себя на несчастья, получая позор, забвение и рабство.

Римлянин, почувствовав, что нахрапом здесь не взять, смягчился:

– Полагаю, государь, Рим получит хотя бы право прохода войск по твоей территории.

«Антоний, чтобы нейтрализовать преимущество парфянской кавалерии, хочет использовать гористый рельеф местности Армении. Учел негативный опыт Красса!» – подумал царь. А посол патетически воскликнул:

– Мы надеемся: во имя союзнических обязательств Армения выделит, как надлежит другу, вспомогательную кавалерию!

Артавазд оказался в сложном положении: не помочь – и проримски настроенная армянская оппозиция получит повод для консолидации сил; помочь – и заклятый враг Парфия придет с войной. Итак, портить отношения с Римом нельзя, уклониться от военной помощи не получится, но участвовать в чужой военной кампании нужно минимальными силами и, чтобы не остаться в изоляции, уклоняться деликатно.

Царь высказался:

– Несомненно, наши дружеские и союзнические отношения требуют участия Армении в предприятии, хотя нам в данный момент самим приходится сложно: враги внутренние и внешние не дремлют. Канидий, впереди зима. Не лучше ли разместить войска на зимовку в союзной Армении, как это делал Помпей?

– Царь царей, я знаю: