Драконий перстень - Георгий Григорьянц Страница 112

С каждым днем армада римских и союзных войск приближалась к границам Атропатены. У истоков Евфрата в походную колонну Антония влились войска Полемона I – грека, которого Антоний назначил царем Понта. У города Ван присоединились конница и пехота, присланные царем Артаваздом. Земля Атропатены начиналась у озера Урмия, в котором не водилась рыба. Используя Армению как плацдарм для нападения, Антоний вторгся в Атропатену, страну, «охраняющую огонь» и, чтобы не дать опомниться парфянам, заставил армию ускоренно, без отдыха двигаться к Фрааспе – главному зороастрийскому святилищу Адур-Гушнасп. Верхушка аристократии Атропатены во главе с царем, готовясь к отражению нападения, заперлась в столице Ганзак. Фантастический план Марка Антония, возглавлявшего самую большую римскую группировку, которую когда-либо видела Азия (в два раза больше армии Красса, в три раза превышающую войска Помпея и Лукулла), воплощался в жизнь.

Горная дорога была труднопроходима и опасна. Приходилось преодолевать ущелья, теснины, скальные хребты, мелководные речки. Из-за поворота в любой момент могли выскочить парфянские всадники, поэтому каждый командир старался быть наготове. Армянский генерал Хабужян, следующий в свите Антония на гнедом коне, оценивая местность, произнес:

– Парфянская стрела летит быстро… и обычно точно в цель.

Легат Стациан был настроен оптимистически:

– Антоний учел опыт Красса. Привлек такое количество конницы, что окружить армию не удастся.

– Не понимаю, как в горах конница защитит колонну на марше, – пожал плечами Хабужян. – Здесь каждая скала, каждый камень пускает стрелу.

– Быстро двигаемся! Тылы не поспевают, – посетовал царь Понта Полемон.

– Быстрота дает предпочтительные шансы на успех, – хрипловатым голосом заметил Канидий, легат и заместитель главнокомандующего.

Хабужян, опытный и знающий повадки парфян полководец, был встревожен:

– Колонна очень сильно растянулась. Мы не должны недооценивать парфян. Эти люди, для которых главное – пиры и скачки, жизнь как таковую они не ценят.

– Знаешь, Хабужян, копье с привязанным флагом, которое несет воин позади нас, взято из храма Марса. Сам Юпитер даровал его Риму. Оно делает армию непобедимой. Верь в успех! – Канидий не очень-то верил в легкую победу, но других слов, чтобы подбодрить подчиненного, не нашел.

– Не сомневаюсь, легат Канидий, боги нам помогут! – Хабужян, храбрый воин, был все же непоколебимым пессимистом, хотя и уверенным в правоте безнадежного дела: – Мои всадники, например, могут нейтрализовать парфянские катафракты.

Полемон пошутил:

– А моя конница имеет высокий боевой дух: в ближнем бою нагло теснит противника и смеется ему в лицо.

Все развеселились, и тут легат Деллий предложил:

– Обоз – обуза для армии. Мы могли бы двигаться быстрее. Я переговорю с консулом! – И поскакал к главнокомандующему.

На привале Антоний собрал легатов и штабных офицеров.

– Обоз двигается слишком медленно, задерживая основные силы армии, – сказал он.

Неповоротливый и медленный обоз представлял собой 300 повозок с продовольствием, имуществом, дровами, а также осадные машины – катапульты, баллисты, штурмовые башни в разобранном виде и мощный тяжелый таран. Вьючные животные тащили все это по сложным извилистым дорогам, так как изготовить машины и башни на месте не представлялось возможным: в горах не найти стволовой древесины.

Антоний объявил приказ:

– Я принял решение оставить для охраны обоза два легиона. Стациан, возглавишь конвой. Тебе придаются армянская конница Хабужяна и понтийская Полемона, всего – легионеры, всадники и обслуга обоза – двадцать тысяч человек. Остальные ускоренным маршем во главе со мной движутся к Фрааспе. Выполнять!

К Антонию подошел Канидий и негромко, по-дружески, сказал:

– Марк, дробление армии на две части во враждебной стране – не очень удачное решение. Одиннадцать тысяч всадников, армян и понтийцев, в горных условиях бесполезны.

– Канидий! К заветной цели надо двигаться быстро, иначе потеряешь ее из виду и распишешься в собственном бессилии. Да и какой прок от армянской конницы при осаде Фрааспы?..

Фраат IV, молодой царь Парфии, искал возможность проявить себя и показать всем своей незаурядный талант полководца. Узнав от лазутчиков о разделении армии Антония, решил напасть на медленно ползущий конвой Стациана. Все горные дороги Атропатены парфяне знали, как свои пять пальцев. Удар был нанесен в самом уязвимом месте; легионы не смогли создать оборону, а конница – оказать сколько-нибудь заметное сопротивление.

Скалы и камни внезапно стали стрелять. Огненные стрелы вонзились в повозки и деревянные осадные машины, тучи стрел не давали пехоте поднять голову, конница практически прекратила существование, ее остатки растворились в горах, Стациан и Хабужян были убиты, а царь Полемон взят в плен. Черный дым и языки пламени, поднимающиеся из ущелья, извещали, что Антоний остался без осадных машин и продовольствия. Всего погибло 10 тысяч воинов; раненых и плененных было 8 тысяч.

Главные силы римлян подошли к Фрааспе. Стены крепости (невысокие, но толстые) уже были заняты защитниками. Армия деловито приступила к осаде: первым делом отрезать защитников извне, затем – обстрел из луков и, наконец, подготовка к штурму.

Взбудораженный Антоний, решив не ждать осадные машины и таран, кричал:

– Строить земляную насыпь! Использовать подручный материал – кусты, камни!

Вспомогательные войска, повинуясь замыслу главнокомандующего, приступили к работе, а легионеры, прикрывая тружеников, обстреливали из луков людей на стене. Население Фрааспы, побуждаемое к героизму священным огнем, поливало со стены головы неприятеля горящим маслом и кипятком, обстреливало из луков и пращей, а ночью, делая вылазки, сжигало все заготовленное римлянами за день.

Армия Антония несла потери. Известие об уничтожении парфянами конвоя с провиантом и машинами стало потрясением для главнокомандующего.

Деллий, раздосадованный и злой, жаловался Канидию:

– Он все время пытается походить на Цезаря, повторить его путь. Но он не Цезарь! Опять провал.

– Знаешь, Деллий! Путь к славе сложен и извилист, никогда не угадать, где споткнешься… – Канидий и сам был не рад сложившейся ситуации, но виду не подавал.

Антоний придирался к легатам по мелочам, срывался на трибунах и тиранил всех подряд; в порыве злости заставлял солдат идти под стрелы, а когда те проявили трусость, устроил в двух когортах децимацию – казнь каждого десятого. Изнуренные легионеры теряли веру в полководца. Когда доложили, что запасы пшеницы закончились, а фуражиры не вернулись из рейда, Антония охватило ощущение беспомощности. Штурм крепости без высокого духа воинов, осадных машин и продовольствия провалился. Жара сменилась холодом, и главнокомандующий, упав духом, приказал возвращаться домой. Отступление происходило под градом парфянских стрел. От жары, холода, голода, битв, болезней, эпидемий, дезертирства армия понесла огромные потери: только погибших было более 35 000 человек. Кампания закончилась полным провалом.

У стен Арташата появилось войско Антония и встало лагерем на том же месте, где когда-то стояли легионы Помпея. Канидий, как искусный «дипломат» Антония, въехал в город с большим отрядом легионеров и поспешил ко дворцу. Царь Артавазд уже ждал в зале приемов; рядом находились сын и соратники.

– Государь! – хриплым басом возгласил Канидий. – Консул Антоний передает тебе пожелания процветания и заверяет в дружеском