Николай Дмитриев - Любой ценой Страница 12

Самый дальний секрет перед позицией Думитраша размещался на небольшом холмике — единственном месте, с которого хоть как-то можно было рассмотреть глубину немецкой обороны. Именно сюда еще в темноте добрались Думитраш вместе с Древницким, чтобы детальнее изучить местность и заодно проверить, не упал ли где-то там самолет Щеголева.

Для наблюдения Древницкий вооружился трофейным «цейссом», а Думитраш прихватил свою винтовку, оптический прицел которой ни в чем не уступал биноклю. По утреннему времени солнце вставало у них за спиной, видимость была прекрасная и офицеры целый час добросовестнейшим образом разглядывали открывавшуюся панораму.

Наконец Думитраш опустил винтовку на бруствер и провел пальцами по глазам.

— Все… Кончаем! Нечего тут больше смотреть.

Древницкий тоже положил бинокль и, поняв слова Думитраша как переход от службы к отдыху, начал разглядывать винтовку.

— Хорошая штука, — Древницкий приложился к прицелу. — Откуда?

— Отец из Бельгии выписал. Еще до войны… Он у меня охотник заядлый, а у нас охота богатая.

— М-м-м… — Древницкий еще раз осмотрел местность через прицел и, положив винтовку, обернулся к Думитрашу. — Нет, не видать ни черта… Наверно, Щеголев где-то дальше упал.

— Пожалуй… — Думитраш подтянул винтовку к себе. — Может, сам приползет…

— Вряд ли… — Древницкий покачал головой. — Если жив, скорее всего в плен попал.

— Вероятно, — Думитраш согласно кивнул и вдруг замер. — А ну погоди… Никак летит кто?

Офицеры прислушались, и точно — Думитраш не ошибся. В утренней тишине все отчетливее был слышен гул авиационного мотора. Против солнца разглядеть аэроплан было трудно, но Древницкий все-таки углядел кресты на крыльях и схватил Думитраша за руку.

— Немец! Разведчик!

— Вижу! — отозвался поручик и, зло прищурившись, передернул затвор винтовки. — Ну держись, герман…

Расставив ноги пошире, Думитраш начал выцеливать самолет, как вальдшнепа на охоте. Едва диск пропеллера вплыл в перекрестие прицела, поручик открыл стрельбу с разным упреждением и палил до тех пор, пока не закончилась обойма. Магазин опустел, но аэроплан так и летел себе своим курсом, и тут Древницкий, не спускавший глаз с немца, радостно крикнул:

— Попал!… Слово чести, попал!

— Побожись! — Думитраш опустил винтовку.

— Да на что божиться? И так видно!

Древницкий показал рукой вслед улетающему немцу и, словно подтверждая его слова, ровный гул в небе вдруг стал прерывистым, самолет чуть сбился с курса, а из-под его крыла потянулся тонкий белесоватый шлейф…

Действительно, один или два выстрела Думитраша достигли цели. Во всяком случае, пилот Краузе, пребывавший в отличном настроении, поскольку считал, что благополучно пересек линию фронта, и даже что-то мурлыкавший в такт мотору, сначала услышал под капотом хлопок, похожий на выстрел из пистолета, потом винт дернулся и дальше продолжал вращаться только короткими судорожными рывками.

Пилот отчаянно заработал рычагами, но аэроплан, все больше и больше окутываясь дымом, продолжал быстро снижаться. Поняв, что вынужденной посадки не избежать, Краузе выглянул через борт и похолодел от страха. Под крылом сплошняком неслись косые пни воинской вырубки, и только далеко впереди виднелась огромная скирда и за ней чистое поле.

Мозг Краузе отчаянно заработал в поисках выхода, а глаза как бы сами собой остановились на узле веревки, охватывавшей гаргрот и державшей подвешенного под фюзеляжем пленника. Какое-то мгновение Краузе еще колебался, но потом снова посмотрел на угрожающе приближающиеся косые пни вырубки и, громко выкрикнувши: — Цум тойфель!… — рванул узел.

Концы сразу скользнули в стороны, и Денис полетел, раскручиваясь из освобождавшей его веревки не хуже пропеллера. На его счастье, второй конец остался закрепленным на самолете, и когда мотор чихнул еще раз, Дениса напоследок рвануло, и он, перелетев через пни, врезался в скирду соломы.

А самолет, освобожденный от груза, всплыл вверх, перелетел через поле и ткнулся носом в придорожную канаву верстах в трех от скирды…

Тряся ничего не соображающей головой, Денис еле выбрался из соломы и попробовал встать на дрожащие от напряжения и страха ноги. Но то ли в голове у него что-то помутилось, то ли веревка раскрутила его до невозможности, но только все попытки Дениса идти кончались тем, что, сделав один или два шага, он, как ватная кукла, опять валился на землю. В конце концов поняв, что из этого ничего не выйдет, Денис уселся под скирду и, охватив голову руками, от души выругался:

— Ах, суки!… Авиаторы!… Чего удумали, сволочи, живого человека с ероплана кидать! Ужо скажу господину поручику, он им задаст… Напялил, гад, чугун с наличником на башку и думает все можно…

Денис оборвал свои причитания на полуслове и удивленно посмотрел на невесть откуда взявшегося селянина, который, держа коня в поводу, перепуганно таращился на свалившегося с неба человека.

— Ну, чего вылупился?… Солдата не видел?! — рявкнул на него Денис, но селюк мог только невразумительно мычать.

— Я-я-я… Э-э-э…

— Ме-е-е, — передразнил его Денис. — Заблеял… Это чье поле? Твое?

— Ни, — селянин наконец-то обрел дар речи. — Панське…

— Панское, панское… — потерявшему всякую ориентировку Денису показалось, что его занесли куда-то далеко в тыл, и он сердито рявкнул: — Кончай телиться! Усадьба панская где?

— А ось сюды… Стежкою…

— Стежкою! — Денис вырвал у него повод. — Дай сюда! Видишь, идти не могу!

Кое-как вскарабкавшись на лошадь и убедившись, что ехать он все-таки сможет, Денис потянул повод и, сразу повеселев, крикнул обалдевшему от такой наглости селянину:

— Не боись! Коня в штабе возвернут! А у меня приказ!

— Куды це?… Куды? — растерянно забормотал мужик, но Денис, уже не слушая его, нещадно заколотил коня сапогами и заставил-таки селянскую лошадь идти бодрой армейской рысью…

Пилот Краузе с трудом пришел в себя после удара и долго не мог понять, что с ним. Тем более что рядом с разбитым «бристолем» маячил неизвестно откуда взявшийся конный разъезд, и усатый унтер, пытаясь привести пилота в чувство, изо всех сил тряс Краузе за плечо. Но несмотря на все старания унтера Краузе только таращил глаза и бессмысленно повторял:

— Альзо… Альзо…

Однако потом, цепляясь за поломанные расчалки, пилот кое-как выбрался из кабины, и тут его озарило.

— Бефель!… Бефель!… — закричал он, лихорадочно нащупывая в кармане письмо. — Герр генерал !…

Этого бессвязного вопля было достаточно, чтобы унтер все понял и немедленно приступил к действиям. Без лишних слов он начал подсаживать Краузе в седло, но пилот уже очухался окончательно и, увидав длинную веревку так и проволочившуюся за падающим «бристолем», показал на видневшуюся за краем поля скирду.