Масоны. Популярная история: организация, облик, деятельность - Сергей Павлович Карпачёв Страница 12

Продолжалась деятельность розенкрейцеров, среди которых развернулась борьба между сторонниками И. А. Поздеева, стремившегося ограничить «королевское искусство» исключительно внутренними поисками, и Н. И. Новиковым, считавшим, что человек должен стремиться не только к самосовершенствованию, но и к социальным изменениям[72]. Розенкрейцеры оказали влияние на масонов младшего поколения, в частности на Виельгорского и Ланского. Некоторые розенкрейцеры с восторгом восприняли появившуюся в 1805 г. в России секту «Грабянки». Польский граф Тадеуш Лешиц-Грабянка еще в 80-х гг. XVIII в. основал во Франции мистическое общество «Новый Израиль», или «Народ Божий», в котором соединились все виды мистического фантазерства: вызывание духов, алхимия, каббалистика, магия, общение с небом, пророчества и проч. Секта проповедовала скорое второе пришествие Христа и необходимость создания человека нового типа. После банкротства новой религии в наполеоновской Франции граф прибыл в Россию, где создал значительный кружок своих последователей. Однако в 1807 г. идеи общества были признаны еретическими и сама организация запрещена[73].

Кроме традиционных, в России начала XIX в. появилось еще одно направление в масонстве, связанное с именем профессора восточных языков Игнатия Аврелиевича Фесслера (1756–1839), создавшего в 1807 г. в Петербурге ложу «Полярная звезда». Профессор прошел сложный путь духовных исканий: в молодости – ревностный католик-монах, затем были период сильного религиозного скептицизма, изучение трудов Фихте и Лессинга, принятие протестантской религии и, наконец, масонство. Фесслер был приглашен в Санкт-Петербургскую духовную академию преподавателем древнееврейского языка и философии. Однако его яркий талант, привлекавший слушателей, либерализм в вопросах догматики внушали опасения начальству, и он был уволен. Фесслеровская масонская система включала в себя три иоанновские степени староанглийского масонства и степени «познания», которые предполагали изучение других масонских течений. Она имела упрощенный ритуал, ставила перед своими адептами нравственно-философские задачи, предполагала либеральную религиозность. Среди деятелей фесслеровского масонства были: Александр Иванович Тургенев (1784–1845) – известный государственный и общественный деятель александровского царствования, публикатор документов по русской истории; Сергей Семенович Уваров (1786–1855) – почетный член Петербургской Академии наук, будущий министр народного образования, автор формулы «самодержавие – православие – народность»; Михаил Михайлович Сперанский (1772–1839) – известный реформатор, предпринявший попытку использовать орден вольных каменщиков для государственных преобразований и выдвинувший план сосредоточения в ложах интеллектуалов для подготовки руководящих кадров и выработки проектов решений по социально-экономическим и политическим вопросам жизни страны.

По примеру наполеоновской Франции русское правительство решило поставить отечественное масонство под свой контроль и попыталось использовать его в своих интересах. Об этом свидетельствует записка неустановленного лица Александру I. Публикатор документа А. Н. Пыпин отметил, что «в конце концов дело было устроено так, как предлагалось в записке»[74]. В ней говорилось, что «хорошее устройство масонства в империи должно принести две существенные выгоды: 1. …остановить увеличение испорченных нравов, устанавливая добрую нравственность, утвержденную на прочном основании религии… 2. …воспрепятствовать введению всякого другого общества, основанного на вредных началах». Далее предлагалось «установить масонство во всей его первоначальной чистоте» и все противоречащее целям русского императора рассматривать как чуждое для российского «королевского искусства», а также установить полицейский контроль над деятельностью ордена[75].

В 1810 г. все руководители лож были вызваны к министру полиции Балашову, от них потребовали уставы, а также обязательства по предоставлению отчетов о деятельности и составе мастерских. Комитет в составе А. Д. Балашова, министра народного просвещения А. К. Разумовского и М. М. Сперанского рассмотрел представленные масонские бумаги и пришел к заключению, что система Жеребцова и Виельгорского «ничего осудительного в себе не заключает, [она]… может получить всякое направление, как полезное, так и вредное», в то время как система Бебера «полнее французской и весьма близко подходит к истинному масонству»[76]. В результате правительство разрешило только ее деятельность. Ложи Соединенных друзей и «Палестина» присоединились к беберовскому союзу. Не подчинившиеся правительству розенкрейцеры, не подавшие ему свои акты, предпочли работать в тайне, впрочем, весьма относительной.

Отечественная война 1812 г., Заграничные походы русской армии способствовали более близкому знакомству образованных слоев российского общества с западноевропейской духовной жизнью, что нашло отражение в развитии отечественного масонства.

Приведенные в Энциклопедическом словаре А. И. Серкова данные показывают, что после отмены запрета действий масонских лож в начале александровского царствования и до ликвидации масонства в России действовало 100 мастерских «вольных каменщиков». Из них до начала Отечественной войны 1812 г. существовало 27 лож, или четверть от их общей численности.

В годы войны и во время Заграничных походов русской армии было сформировано 11 военно-походных и зарубежных масонских мастерских. Последние были предназначены для совместных работ офицеров союзных войск. К ним, в частности, относились дрезденские ложи «Золотое яблоко», «Трех мечей», ложа «Железного креста» в Берлине.

Таким образом, до и во время боевых действий насчитывалось 38 российских масонских цехов. Общение с культурой неприятеля привело к росту масонских организаций в России. В послевоенный период и до указа Александра I от 1 августа 1822 г. о запрете тайных обществ в Империи сформировались 62 масонские ложи.

Динамика численности масонских организаций дополняется анализом персонального состава масонов – участников боевых действий 1812–1814 гг.

На основе словаря А. И. Серкова выявлено 398 масонов – участников Отечественной войны 1812 г. и Заграничных походов русской армии. Из них 78 братьев были инициированы до начала боевых действий, что составляло порядка 20 % всей выборки.

В годы войны и Заграничных походов в русской армии по европейскому образцу создавались военно-походные ложи, а некоторые русские офицеры вступали в иностранные масонские мастерские. Таких выявлено 45 человек, или 11 % от всего рассматриваемого масонского корпуса.

Таким образом, до и во время боевых действий в действующей армии насчитывалось 123 вольных каменщика, или 31 % от всех масонов – участников боевых действий. Большая же их часть (ок. 70 %) вступила в орден после окончания военных походов, во время которых они могли более глубоко познакомиться с западноевропейской и, в частности, с французской культурой.

Большая часть участников войны, вступивших в масонство, составляли молодые люди до 30 лет (65 % выборки). Это свидетельствовало о том, что именно молодежь активно воспринимала зарубежные интеллектуальные изыски, в том числе «королевское искусство».

Изучение конкретных персоналий дает возможность набросать эскиз коллективного портрета офицера-масона, участника боевых действий.

Около 80 братьев имели довоенный масонский стаж. Среди них выделяются масоны, инициированные еще в XVIII в.

67-летний главнокомандующий русской армией М. И. Голенищев-Кутузов, масон высших степеней шведского ритуала, избравший себе орденское имя «Вечнозеленеющий лавр» и девиз «Победами себя прославить».

Сверстник и оппонент главнокомандующего – начальник штаба русской армии в августе – октябре 1812 г. – Л. Л. Беннигсен, отстраненный в конечном счете от должности за интриги против него. Беннигсен, еще будучи