Владислав Хапров - Ватажники атамана Галани Страница 13

С обоих берегов Волги, со всех окрестных деревень собрались крестьяне, вооружённые топорами и рогатинами и двинулись к крепости. По подземному ходу они проникли внутрь. Воины Чёрного мурзы, не ожидавшие нападения, тем не менее, сопротивлялись отчаянно. Но обезумевшие от ненависти чуваши и марийцы бросались грудью на копья и мечи.

Вскоре вся дружина была перебита, а Чёрного мурзу захватили в полон. Девушек, которые были ещё живы, освободили, а изверга подвергли ужасным пыткам и в конце концов закопали живьём в землю. Крепость сожгли.

Люди ушли из тех мест, опасаясь мести казанского хана. Опустела вся округа. До сих пор никто не решается селиться возле Шайтан-горы. Чего уж там, даже подойти к ней ближе, чем на двадцать вёрст боятся. Говорят, что в лесах возле неё видели скачущих во весь опор всадников-призраков в чёрных доспехах, а в озере живут души замученных мурзой девиц и топят всех, кто оказывается на воде, мстя живым за свои страдания.

Говорили, что на Шайтан-горе спрятаны несметные сокровища. Много людей ходило их искать, только никто кроме меня назад не возвращался.

Тут у всех, кто слушал рассказ Ивашки впервые, захватило дух.

— И что, ты нашёл эти сокровища? — выдохнул один из бурлаков.

— Был бы я здесь, коли б нашёл, — усмехнулся рассказчик. — Зато чёрных всадников видел, как вас сейчас.

— Врёшь!

— А вот не вру. Раньше я тоже не верил в байки про кикимор да призраков, пока сам не побывал на Шайтан-горе. Я вообще то не за сокровищами ходил. Поспорил по пьяни, что не побоюсь в проклятом месте ночь провести. Взял еды про запас и отправился в лес. Темень там такая, будто ночь настала, а по зарослям без топора не пройдёшь. К вечеру добрался до крепости, глянул на неё, и волосы у меня на голове зашевелились. Огромная, чёрная. И хоть стены её разрушены и поросли бурьяном, от этого крепость выглядит ещё страшней.

Внутрь я всё же идти побоялся. Расположился перед воротами. Только заснуть не мог. Сидел всю ночь и пил со страху. Но к утру, меня одолела дрёма. А дальше всё было как во сне. Вдруг вокруг меня землю затянуло туманом. И из него выехала бледнющая краля, но красоты неописуемой, а за ней чёрные всадники на чёрных конях.

Я заорал как резанный и бросился бежать. Всадники за мной. Я бежал без оглядки, постоянно чувствуя, что они настигают меня. И вдруг увидел впереди обрыв, а внизу озеро. Не долго думая, я прыгнул в воду. Вынырнул и вижу, всадники повернули назад и растворились в тумане, будто их и не было.

Что случилось дальше, не помню. Но думаю, меня спасли кикиморы, назло чёрным всадникам. Этим же днём меня подобрали в лесу чуваши. Говорят, я был совсем плох. Едва выходили.

Глава V

Описание города Казани. Вражда бурлаков с местными. Битва на берегу Казанки. Гулянка в трактире «Медведь». Меня заманивают в ловушку. Я едва избегаю смерти.

Спустя четыре дня мы увидели Казань. Город этот стоит на впадении реки Казанки в Волгу. Кремль его окружён очень красивыми белокаменными стенами, над которыми возвышаются купола соборов и высокая башня, оставшаяся как мне сказали ещё от времён Казанского ханства. Посад обнесён деревянной стеной, давно не ремонтировавшейся и находящейся по этой причине в весьма плачевном состоянии.

При виде города бурлаки оживились, прибавили шаг.

— Ох ребятки и гульнём! — радостно воскликнул один. — Вы как хотите, а я иду в «Медведя». Хочу снова похавать их рыбной похлёбки.

— А «маруськи» лучше в «Ерше».

— Зато поят там такой сивухой, что потом неделю животом маешься.

— Придётся опять сцепиться с казанскими. В прошлом году они Петруху порезали. Ну, ничего, теперь мы с ними посчитаемся.

— У нас с казанскими давняя свара, — пояснил мне Пантелей. — Раньше всё было по честному. Дрались стенка на стенку, до крови. Но кастеты и перья в ход не пускали.

Мы всегда били местных. Гнали их по улицам как стадо визжащих свиней, а затем хозяйничали в городе. Но в прошлом году всё изменилось. Перед общей свалкой происходит поединок двух лучших бойцов, нашего и казанского. С нашей стороны вышел Петруха Рязанский, удалец, каких свет не видывал. Он быстро одолел их бойца. Свалил его подножкой и принялся колошматить своими кулачищами. Но тот вдруг вытащил заточку и пырнул Петруху в живот. Это было бесчестно. Мы, обозлившись, бросились на казанских, они на нас. А Петруха истёк кровью, пока шла драка. Нас тогда побили первый раз за всё время.

Встречать караван высыпало всё население города. Пристани были забиты сотнями подвод. В торговых рядах выметали пыль и гоняли крыс, готовясь к предстоящей ярмарке, а трактирщики радостно почёсывали левую руку в предвкушении большого наплыва питухов. То тут то там собирались кучки подвыпивших парней с пудовыми кулаками, враждебно поглядывавшие на нас из под насупленных бровей.

В трюме нашей расшивы среди мешков с овсом лежали связки тонких, остро заточенных стальных прутьев. Пантелей раздал нам по нескольку из них, велел спрятать в одежде и пускать в ход только по его команде.

На берегу Казанки нас поджидала местная дружина. Из её рядов вышел кривоногий плечистый малый. По рядам бурлаков пронёсся яростный ропот.

— Это он зарезал Перуху Рязанского в прошлом году, — шепнул мне Пантелей.

— Куды идём хлопцы, — поинтересовался казанский боец.

— В кудыкину деревню, кудыкиных бить, — прорычал Пантелей, выступив ему на встречу.

— Шли бы вы обратно на свои корыта и носа оттуда не совали, а то ведь и носопырку ненароком могут расквасить.

Губы Пантелея растянулись в приветливой и добросердечной улыбке.

— Верно, могут. И мы можем, — сказал он.

Бац! Казанский боец с визгом отлетел назад. Нос его был сломан, из него потоком лилась кровь.

И понеслась гурьба-гурьбинешна. В руках казанских замелькали заточки и кастеты.

— Братцы, они опять не честно играют! — завопил кто-то из наших.

Пантелей отскочил назад.

— Кидайте прутья!

В грозно надвигавшуюся толпу местных полетели острые стальные дротики. Результат был ужасен. Повезло тем, кому они попали в руки и ноги. Гораздо хуже были раны в шею. Одному из казанских прут вонзился в глаз и он корчился на земле, издавая такие страшные крики, что меня пробрала дрожь с ног до головы.

Бурлаки с улюлюканьем бросились вперёд. Стенка ударилась о стенку. В первые же мгновения потасовки мне сильно попортили физиономию, опрокинули в грязь и едва не затоптали. После чего, окончательно озверев, я утяжелил руку подвернувшимся булыжником, и когда передо мной возникал очередной противник, валился ему под ноги и что есть мочи бил промеж ног. Это было не слишком благородно, зато помогло сохранить в целости ребра и зубы.