Краткая история премии Г. Токсичный роман - Павел Антипов Страница 13

в общем, всё было не так, как я мечтал. Однако всё равно было ощущение, что проделана большая работа, и я воодушевился настолько, что нашёл на ПЭНе бутылку белого вина и предложил всем отметить такое историческое событие. И в непринуждённой уже атмосфере начались шуточки, что может нам и финальное голосование сейчас устроить? Во мне что-то щёлкнуло. Уже вторая подряд скучная премия, всё идёт как по маслу, положение совершенствуется, жюри голосует, читатели нашейнивы недовольны, и где в этой истории роль личности? Как я могу расшевелить это болото? Кто-то говорит, давайте, чтоб пристреляться, узнаем рейтинг, проголосуем, как за финал, но считаться это не будет. Я поставил вопрос на голосование. За составление рейтинга было 4 человека, против 3, 1 воздержался. Я мог бы ещё прекратить это вопиющее нарушение положения, за соблюдение которого всегда выступал.

«Бабкоў мяркуе, што па рэйтынгавым галасаванні ёсць сэнс і ладзіць абмеркаванне…, што гэты рэйтынг – дзеля абмеркавання. Янкута выказала перасцярогу, што гэта можа зрабіцца магчымасцю для ціску або дамоваў. Усе, апроч Ганны Янкуты, прагаласавалі за падлік галасоў.

Дубавец – 34

Барысік – 33

Казько – 29

Бахарэвіч – 27

Гуцаў – 24

Брыль – 19»

Оба-на. И тут всех прорвало! Все начали обсуждать эти неожиданные результаты, кто-то с удовлетворением, кто-то с возмущением. Это была настоящая дискуссия. Такое чувство, что моё нервное возбуждение передалось членам жюри, и они, сами офигевая от того, что могут говорить такое вслух, говорили вслух ещё и не такое! Я ощущал себя творцом – автором романа о премии Гедройца. Примерно такие реплики я писал:

«– Для мяне вынікі зрабіліся нечаканасцю, – кажа Бабкоў.

– Прызнаюся, гэта я паставіла Бахарэвіча на апошняе месца, – кажа Бухалік, – бо кніжка мне не спадабалася. Ён неблагі эсэіст, але як кніга мастацкай прозы яна не праходзіць. Яна настолькі дрэнная, што я баялася, каб яна не трапіла на першае месца. Адзінае маё адчуванне – агіда: агідныя персанажы, агідныя апісанні персанажаў. Гэта падробка пад эстэтыку, што з’яўляецца страшнейшым за мірную графаманію.

– Слухайце, кніга Дубаўца – гэта гульня ў прыгажосць, а Бахарэвіча —гульня пад нямецкага чытача. Але ж я думаў, што трэцім будзе Марціновіч, хаця гэта і праектная літаратура, – кажа Бабкоў.

– Мяне здзіўляе, як Казько трапіў у тройку, – кажа Янкута. Першая аповесць у кнізе настолькі кепская, што шараговы чытач можа не дайсці да другой, значна лепшай. У гэтай тройцы мне не хапае Бахарэвіча, а Барысік і Дубавец, знаходзяцца на сваіх месцах. “Дзеці Аліндаркі” – адна з найлепшых кніг за апошнія гады і найлепшая кніга Бахарэвіча.

– А мне ўсё адно. Сярод 42 кніг увогуле не было той, якой бы аддала першае месца, – кажа Кісліцына.

– Сябры, я думаў, што Марціновіч будзе ў шорце, бо гэта класная кніга. У Бахарэвіча ёсць добрая кніга, але яна выйшла не ў гэтым годзе. Кнігу Казько складана чытаць, а кніга Барысік сімпатычная, але не моцная, лепей ёй па-за тройкай застацца. Карацей, я за кнігу чыстай прыгажосці, за Дубаўца, – кажа Арлоў.

– Я – за Барысік, – кажа Глобус. У яе шчырыя апавяданні, без пантоў. Гэта літаратура. Трэцяе месца для Казько – гэта вельмі правільна. А тое, што вылецеў Марціновіч, увогуле супер.

– Мяне засмучае Барысік, там толькі тры апавяданні, але ж не кніга. Без плявання я прачытаў Бахарэвіча, чытаючы Дубаўца – пляваўся шмат, мне падаецца, што звычайнаму чытачу гэта будзе цяжка чытаць, – кажа Чарнякевіч.

– Першае месца – адназначна Барысік, бо гэта адзіная жывая кніжка, – кажа Федарэнка.

Бухалік просіць патлумачыць ёй, пра што кніга Дубаўца. Кісліцына адказвае, што гэта акт чыстай красы. Бухалік: “Тады ўсё ясна, а то я думала, што чагосьці недаглядзела”.

– Калегі, давайце яшчэ раз сустрэнемся, каб прагаласаваць за шорт, – але Чарнякевіча ніхто не падтрымлівае.

– Для мяне нечакана, што ўсе так шчыра выказаліся. Гэта вельмі важна. Рэйтынгавае галасаванне дапамагло вызначыцца, цяпер ёсць час падумаць. Але важна, каб далей за гэтае памяшканне інфармацыя не пайшла, – кажа Бабкоў.»

Жюри разошлось. Остался я, Чарнякевіч и Лянкевіч, который сидел в соседней комнате и всё слышал. Он мне заявил, что это полная хуйня и полное нарушение положения. Что то, что я не любил в Хадановіче, я теперь сделал сам. В общем, мы долго кричали, высказывая друг другу свою позицию. Через две недели я уже был в больнице.

Жизнь из больницы выглядела совершенно по-другому. Проблемы Гедройца и пэна стали фоном, и я всё думал, бля, чего я тратил на это столько своей энергии? Мне даже не возмещали это, ни деньгами, ни хорошим отношением. Нет-нет-нет, только вот узнаю диагноз и буду тише воды, ниже травы, больше не буду нервничать и переживать, какое мне дело до того, покажется ли кому премия более прозрачной, нежели была, какое мне дело до того, состоится церемония или нет, почему мне раньше это было так важно? Нет-нет-нет, всё ребята, конец. Так думал я ночами, когда всё тело болело и любое движение причиняло страдания такие же, какие я испытал после последнего рейтингового голосования. Марыйка говорила, что она попала в больницу после первого Гедройца, я продержался два с половиной. Проклятие действовало.

Я написал Хадановічу, что так как я общаюсь теперь с более высокими материями, нежели белорусская литература, то организацию премии предоставляю всецело ему. Тем более, что в прошлом году он сам этого так хотел. Я передал ему свои идеи о том, что неплохо бы сделать видеоролики вместо выступлений актёров, вот контакт, и пусть этим он займётся сам, если считает нужным. Музыкантов тоже пусть найдёт сам, и всё прочее. Желаю счастья, а главное – здоровья.

За несколько дней до финального заседания жюри на сайте Гедройца появилась рецензия Марыйки на Казько. Наряду с разбором книги в рецензии также на полную представлена гражданская политическая позиция Марыйки по поводу премии. Другими словами, Казько хороший писатель, говорит Марыйка, но эта книга вовсе не хороша, а потому, господа жюри, не ошибитесь, оценивайте книгу, а не Казько. О-о. В принципе, Марыйка как рецензент вполне имела право на любую рецензию, мы никогда не влезали в текст и не вычёркивали абзацы. Один важный нюанс, сайтом всегда занималась Аня Янкута. И в предыдущую, и в эту, и в следующую премию. Когда её выбрали в жюри, мы думали над тем, насколько справедливо то, что член жюри занимается наполнением сайта, но так как наполнение сайта работа чисто техническая, и на неё кроме Ани не было другого кандидата, мы решили всё оставить как есть. Мы