Джеймс С. Бенневиль - Предания о самураях Страница 134

Мотиудзи жаловался на то, что время работает против него. Сложность состояла в том, что он не мог долго ждать и при этом не успевал достичь цели. По всей видимости, с самого начала Ёсинори занялся самой простой стороной своего сложного хозяйства как сёгуна. В восьмом месяце 1 года Эикё (сентябрь 1429 года) он совершил религиозную поездку к алтарю Ивасимидзу; а в девятом месяце (октябре) – к алтарям Хиёси и Касуга. Во втором году эпохи Эикё (1430) он посещает и принимает у себя, а также совершает развлекательные поездки в компании с Тэнно. В 3 году эпохи Эикё (1430) им совершается паломничество в Исэ и Коясан, тогда же закончили восстановление дворца Муромати. Следует добавить тот факт, что успехи сёгуна легли катастрофическим бременем на бюджет страны. По этой причине, когда Ёсимори объявил о своем намерении совершить переезд в район Фудзиямы, совет родов Сиба, Хатакэяма и Хосокава выступил против него. Ёсинори воздержался. Он всегда мечтал посетить эту священную для всех японцев гору, чтобы прикоснуться к месту обитания духа, движущего Канто, и его кузена Мотиудзи. Возражений по поводу такого глубокого желания находилось совсем немного, зато прецедент посещения горы Ёсимицу выглядел вполне убедительным. Он отправился в путь в девятом месяце (конце сентября) 4 года Эикё. Канрё позаботился о достойном сопровождении сёгуна, а также других участниках эскорта наряду с длинным кортежем жрецов и поэтов, которых он всегда брал с собой. Эскорт составили Хатакэяма Овари-но Ками Мицуиэ, два брата Хосокава, Симоцукэ-но Ками Мотихару и Ума-но Ками Мотиката, Иссики Сакю-но Тою Мотинобу с 6 тысячами мужчин. Наготу лошади и человека покрывали шелка и дамаст, украшенные слепящими бриллиантами. Конечным пунктом путешествия назначили старый охотничий домик в местечке Удайсё Ёритомо. Заранее предупрежденный Имагава Норимаса специально позаботился о возведении нового дворца. Здесь все было готово для приема сюзерена. На семнадцатый день (11 октября) он прибыл в город Фудзиэда. Западнее заставы Хаконэ собрались вельможи, чтобы выразить ему свое почтение. После этого устроили грандиозный пир. Для «обеденного стола» собрали самые изысканные блюда из даров моря и гор. «Ночью организовали торжественный прием с танцами и музыкой.

Днем взобрались на высокий перевал, с которого открывался вид на Фудзияму. Эта гора превосходит по высоте пять основных пиков Карамото (Китая). С самого начала бросился в глаза восхитительный вид белой вершины, покрытой вечными снегами. С двух сторон склоны этой горы окружали облака. На полпути к вершине ее опоясывали туманы. Подножие гор скрывается древними густыми деревьями. На почве отражается краснота осени. Дамаст из Сёкудзаны выглядит бледнее. Поверхность скал покрыта скользкой травой и мхом. Свою тень отбрасывают сосновые и дубовые леса. По кругу громоздится восемь покрытых лиственными лесами вершин; по центру между этим нагромождением скал разбросаны зеркала озер. У воды этих озер сине-фиолетовый цвет индиго, вкус у этой целебной воды – приятно горьковатый. Эта гора богов простирается на три провинции. Снег с ее вершины выпадает в округе. В прохладе раннего утра в роскоши цветущих деревьев поют свои песни птицы. С надменной вершины поднимается дымок, и им все больше покрывается небо над всей горой. Прекрасно видно отсюда сосновое болото села Михо, волнующиеся под ветром волны побережья Таго и отражающиеся цвета снегов Фудзи, далеко простирающаяся поверхность моря. Границы его просто отсутствуют».

Понятно, что здесь нашлась работа для художников, состоявших в свите сёгуна; ведь по китайскому протоколу наличие их считалось всенепременным, а Ёсинори, как жрец, во всем неукоснительно следовал китайскому ритуалу. Тут по его вызову поближе подошел Имагава Суруга-но Ками Норимаса, чтобы рассказать больше об этой дивной горе. Она вышла из земли в 92 году эпохи Коан (286 до н. э.?).[89] В ее недрах хранятся огромные богатства, сокрытые от человеческих глаз, но тем очевиднее их наличие. На пятый день одиннадцатого месяца семнадцатого года периода Тёкан (11 декабря 869 года) на эту гору спустилась божественная женщина. Здесь она пела и плясала; и до сих пор иногда песня и музыка доносится до ушей смертных. То была изначальная славная богиня этой священной горы алтаря Сэнгэн Даймёдзин, то есть Хонти Дайнити Нёраи. От одного только звука ее имени, длинного и священного, у людей волосы вставали дыбом. Но гораздо легче проверяемую легенду рассказали об этой горе. В 72 году эпохи Кореи тогдашним императором Кара (Китая) числился Сикодзё (Ши Хуан-ди; 246–210 до н. э.). С тоской он считал проходящие годы, с грустью взирал на красивых женщин, переживал уход собственной жизненной силы; он так дорожил этими тремя радостями своей жизни. Теперь надо было искать эликсир жизни, якобы находившийся на горе Хораи. Добыв его, этот император мог бы вступить на очередной круг радостей земных. Но где же находилась эта Хораи-сан? С годами этот монарх моложе не становился, разумеется. Тут появился некий Дзёфуку (по-китайски – мудрец Сюй Фу). Этот достойный китаец знал путь к той диковинной горе – или говорил, что знал. Его тотчас же посадили на снаряженное в путь судно. Сопровождать его назначили много молодых мужчин и женщин, чтобы он не скучал. Они вышли «в открытое море в плавание по пенным волнам». Так они достигли материка у горы Фудзияма. С молитвой, выдерживая пост, и с подношениями Дзёфуку обратился за помощью к божеству этой горы. Увы! Ничего у него не получилось. То ли никакого эликсира жизни в природе не существовало, то ли он использовался исключительно для внутреннего потребления. Дзёфуку рассуждал мудро и вразумительно. «Если он существует только лишь для внутреннего потребления, почему бы Дзёфуку на нем не нажиться? К тому же принца Сико-тэя можно назвать самым жестоким человеком. Понятно, что бессмертие недостижимо, зато, если Дзёфуку вернется, чтобы доложить о неудаче порученного ему предприятия, жить ему останется недолго, зато смерть будет мучительной». Поверивший в свой талантливо обоснованный аргумент, этот китаец поселился в Японии на склоне священной горы Фудзи. Здесь он прожил до неприлично преклонного возраста. Его спутники мужеского и женского пола тоже жили очень долго, прекрасно выполнили свою жизненную миссию, а имя Син перешло многочисленным отпрыскам, продолжившим традицию, переданную им своим основателем. Какая-то их часть жила земледелием, другая – сбивалась в группы паломников. Эти, когда-то сбившиеся в группы, получили разрешение на паломничество, чувствовали себя счастливыми и сбитыми с толку. Так было всегда, и так навсегда останется на протяжении грядущих поколений людей. Первый день шестого месяца (июля) был назначен для пострига, для начала Сэндзё Маири (восхождения на гору Фудзи). Если кто-то проговаривался о своих ощущениях на этой горе, расплатой была жизнь. На этот счет проницательная богиня шуток не терпела.