Артур Дойл - Короско Страница 14

– Что вы скажете, Кочрейн? – сказал Бельмонт. – У меня есть при себе маленький револьвер, которого они не нашли на мне. – Не застрелить ли эту собаку драгомана за то, что он предал этих бедных женщин?

Кочрейн отрицательно покачал головой.

– Лучше сберегите ваш револьвер для тех же дам, он может им очень понадобится, так как трудно сказать, что всех нас ожидает, в особенности их! – сказал мрачно полковник.

Глава 5

Длинной вереницей растянулись на земле полегшие на колени верблюды; одни из них были светлые, белые, другие темные, бурые. Они грациозно поворачивали из стороны в сторону свои сравнительно небольшие головы с умным, вдумчивым выражением больших кротких глаз Большинство были великолепные породистые животные, настоящие скакуны, но было и несколько более грубых и тяжеловесных верблюдов, так называемых вьючных животных, которые не выдерживали сравнения с первыми ни по статьям, ни по бегу. Все они были нагружены бурдюками с водой и различными съестными и другими припасами. В несколько минут достаточное число их было разгружено и предоставлено в распоряжение пленных, вьюки их были распределены на остальных. Пленных не связали никого, кроме почтенного мистера Стюарта, которого арабы, признав за духовное лицо и привыкнув видеть в религии синоним всякого насилия, сочли за самого опасного из своих пленников и потому связали ему руки верблюжьим арканом. Все же остальные были оставлены на свободе. Куда могли они бежать здесь, в пустыне, от этих быстроногих скакунов на своих грузных вьючных животных, уже достаточно замученных даже теперь?

Когда все расположились, караван тронулся с места, после того как арабы привычным окликом, дерганьем поводьев уздечки, заставили верблюдов встать. Никто из туристов до сего времени никогда не садился на верблюда, за исключением полковника Кочрейна, и в первый момент им показалось страшно очутиться так высоко над землею, а своеобразное колеблющееся движение спины верблюда на ходу, сходное с ощущением качки на море, не только смущало и пугало их, но у многих вызывало тошноту и другие симптомы морской болезни.

Но вскоре они забыли о своих физических ощущениях под влиянием нравственного сознания, что теперь между ними и остальным миром легла целая пропасть, что они все оторваны от своей прежней жизни и что теперь для них начинается новая, полная ужасов и мучений, безотрадная и безнадежная жизнь.

Всего какой-нибудь час тому назад они беспечно любовались природой. Сади болтала об английском и парижском покрое платьев, а теперь мысль о самоубийстве зарождалась в ее юной головке, как лучезарная звезда спасения. А там, в уютном салоне их парохода, ожидавшего их у скалистого берега, их ждал накрытый белоснежной скатертью стол, уставленный фарфором и хрусталем, ждали новейшие журналы и романы на зеленом столе маленькой судовой библиотеки, ждали миссис Шлезингер в ее желтой соломенной шляпке и хорошенькая миссис Бельмонт в длинном покойном кресле. «Короско» почти можно было видеть отсюда, но каждый длинный перевалистый шаг верблюда уносил их все дальше и дальше от берега, вглубь бесплодной пустыни.

Судя по однородному одеянию, по красным тюрбанам и желтым сандалиям Кочрейн сразу определил, что эти люди не бродячие разбойники, пираты пустыни, а отряд из регулярной армии калифа. Али Вад Ибрагим вел караван, который конвоировали по сторонам на всем его протяжении выстроившиеся в линию всадники из негров. С полмили впереди были высланы разведчики, а замыкающим ехал маленький коренастый араб, подручный или помощник предводителя. В середине каравана находилась маленькая группа пленников, которых никто не старался разъединить. Мистер Стефенс вскоре сумел заставить своего верблюда поравняться с теми двумя животными, на которых находились мисс Адамс-старшая и мисс Сади Адамс.

– Не падайте духом, мисс Адамс, – увещевал он ее, – это, конечно, ужасное происшествие, но не подлежит сомнению, что будут приняты необходимые меры для разыскания нас. И я убежден, что мы не подвергнемся ничему иному, кроме кратковременного неудобства. Если бы не этот негодяй Мансур, – все это нисколько не коснулось бы вас!

Но мисс Адамс почти не слушала его утешений: за этот один час времени в ней произошла такая разительная перемена, что она была положительно неузнаваема. Она сразу превратилась в старую сморщенную женщину. Щеки и глаза ввалились, глубокие морщины избороздили лоб и лицо, ее испуганный тревожный взгляд поминутно останавливался на Сади. Но эти минуты опасности вызывали в сердцах даже апатичных людей мысль и заботу не о себе, а о других. Мисс Адамс думала только о Сади, Сади о своей тетке, мужчины думали о женщинах, Бельмонт думал о жене и еще о чем-то. Он до тех пор колотил пяткой по плечу своего верблюда, пока тот не поравнялся с верблюдом мисс Адамс.

– У меня есть здесь кое-что для вас, – шепнул он, наклоняясь к ней. – Возможно, что нас скоро разлучат, а потому нам лучше заранее принять свои меры. Быть может, они вздумают избавиться от нас, мужчин, и удержать только вас, женщин!

– Боже мой, мистер Бельмонт, что же мне делать, я старая женщина и уже прожила свою жизни мне все равно… но Сади… это просто сводит меня с ума!.. Ее мать ждет ее дома, а я… – и она в отчаянии ломала руки.

– Протяните вашу руку под плащом, я вложу в нее нечто, вы постарайтесь не выронить… Ну, вот так, теперь спрячьте это хорошенько где-нибудь на себе, этим ключом вы во всякое время отопрете себе любую дверь!

Мисс Адамс на ощупь угадала, что это был за предмет, с минуту она, недоумевая, смотрела на Бельмонта, затем неодобрительно покачала головой, но все же спрятала смертоносный предмет у себя на груди. В голове ее вихрем проносились мысли: неужели это она, скромная, кроткая мисс Адамс, мечтавшая всегда о всеобщем благе людей, о братской к ним любви и милосердии, теперь, держа в руке револьвер, придумывает оправдание убийству. Ах, жизнь! Чего ты только с нами делаешь? Явись ты нам во всем своем коварстве и жестокости, и мы свыкнемся с ними и снесем все. Но нет! Когда ты смотришь нам в лицо всего приветливее, всего любовнее, тогда-то мы должны больше всего опасаться твоих безжалостных ударов!

– В худшем случае, это будет только вопрос выкупа, – утешал Стефенс Сади, – кроме того, мы еще очень недалеко от Египта и далеко от страны дервишей. Нет сомнения, что за нашими похитителями будет погоня, а потому вы не должны падать духом, не должны терять надежды!

– Я отнюдь не отчаиваюсь, мистер Стефенс, – сказала Сади, бледное личико которой противоречило ее словам, – все мы в руках Божьих, и Он, конечно, не даст нам погибнуть. Все мы готовы верить в Бога и надеяться на Него, когда нам хорошо живется, но теперь пришло время для нас доказать, что это не пустые слова, и что мы, действительно, возлагаем на Него все наши надежды. И если Он там, в этом голубом небе…