Дороти Лаудэн - Меж двух миров Страница 15

Но Хэнк широко ухмыльнулся:

— Я хочу ее удочерить. А то что же еще? Ведь эти дети здесь выставлены для усыновления.

Микаэла с трудом овладела собой.

— Это верно, но мы отдадим их только в семьи, которые подходят для этого и…

— А кто подходит, решает опять же доктор Майк!

Было не ясно, кто это выкрикнул, но слова подействовали. Люди по одному начали отворачиваться и расходиться с площади.

Микаэла была близка к отчаянию.

— Эти дети не рабы, они нуждаются в любви! — крикнула она вдогонку уходящим.

Кто-то тронул ее рукой за плечо.

— Доктор Майк, я боюсь, что таким образом мы ничего не добьемся, — сказал подошедший к ней священник.

Несколько мгновений Микаэла боролась с желанием упасть на грудь его преподобия и безутешно разрыдаться. Она чувствовала себя бесконечно усталой.

Но тут сквозь толпу уходящих она вдруг увидела Салли. Он смотрел на нее издали. Микаэла отступила на шаг от священника и освободилась от его руки.

— Вы правы, — поспешно согласилась Микаэла. — Нам надо поговорить с людьми по-другому, с каждым в отдельности. А пока пусть дети остаются у меня.

Было совершенно очевидно, что Салли колебался. Но теперь он все-таки подошел к Микаэле и священнику.

— Воспитать детей не так-то легко, — заметил он. — Не каждому это дано. А те, кто на это способен, живут в таких условиях, которые не позволяют взять ребенка.

Микаэла строго взглянула на него.

— Кто, например?

— Например, Дороти Дженнингс, — ответил Салли.

— Да, — воодушевленно подхватил священник. — Нам надо поговорить с миссис Дженнингс. Своих детей она уже вырастила. У нее есть опыт.

Салли взглянул на его преподобие с состраданием:

— Опыт-то у нее есть, и она, вне всякого сомнения, добрая женщина. Но ведь она живет в доме своего зятя, и у нее там одна-единственная комната. Куда же она приведет ребенка?

— Если это всего лишь вопрос места, — усмехнулась Микаэла, и ее темные глаза сердито блеснули, — то ты мог бы взять нескольких детей к себе. В лесу на воле места много.

— Ты прекрасно знаешь, что мой образ жизни не годится для детей, — возразил Салли.

— Итак, — вмешался в их перепалку священник. — Будет лучше всего, если я заберу их всех к себе.

— Да, вам, пожалуй, и придется это сделать! — Салли твердо посмотрел в удивленные глаза священника. — Детей вам здесь не устроить, разве вы этого еще не поняли? Лучшее, что вы можете сделать, — это избавить их от этого тягостного и мучительного положения. Выжидание ничего не изменит.

— Но кто-то же должен их спасти! — возмущенно воскликнула Микаэла. — Кто-то в этом городе должен взять на себя ответственность за других!

Салли посмотрел на нее долгим взглядом.

— Только почему этот «кто-то» всегда ты?

— Такая уж у меня роль, — произнесла она сквозь зубы, затем повернулась и зашагала прочь.

Приютские дети, так и продолжавшие оставаться в доме Микаэлы, по-прежнему доставляли ей много хлопот. Но по каким-то таинственным причинам Микаэле теперь приходилось легче. Ей удалось, по крайней мере, найти людей, которые давали пожертвования на содержание детей. И священник каждый день приходил поиграть с ними. Микаэла замечала, что день ото дня он все увереннее обращается с детьми. А еще она заметила, что его преподобие сбрил бороду. Когда она увидела его после этого впервые, ее поразило его помолодевшее, полное оптимизма лицо. Он больше не казался Микаэле замкнутым, неприступным и боязливым. Теперь она находила его деятельным человеком, способным взять на себя ответственность. А это были как раз те свойства, которые она особенно ценила в людях. В этом смысле его преподобие превратился в весьма привлекательного для нее человека.

И только с Брайеном и Колин оставались некоторые проблемы, поскольку они не хотели делиться своими вещами с чужими детьми. Но Микаэла была уверена, что эта ревнивая жадность со временем пройдет.

Тот день, когда священник с Микаэлой и детьми выезжали за город на пикник, был чудесным. Уже смеркалось, когда они, веселые и расшалившиеся, вернулись домой. Пока Микаэла складывала в корзину остатки еды и подстилки, его преподобие снимал с повозки младших детей и ставил их на землю. Затем он с любовью проводил их взглядом и сказал:

— Дети — это чудо. Я всегда хотел, чтобы у меня была большая семья. Но мне никак не удавалось встретить подходящую женщину, с которой я мог бы основать семью. — Он обернулся к Микаэле, и она почему-то замерла от волнения. — Как только вы приехали в Колорадо-Спрингс, я сразу почувствовал, что в вас есть нечто особенное. Теперь же я знаю это точно.

— Но…

Микаэла не знала, куда ей девать глаза.

— Нет, сейчас ничего мне не говорите, — перебил ее священник. — Я долго думал над этим. Есть только один путь, чтобы все эти несчастные дети смогли обрести свой дом. Выходите за меня замуж, Микаэла. Я буду вам хорошим мужем.

Микаэла непроизвольно отступила на шаг. Это предложение ошеломило ее своей неожиданностью.

— Но, мистер Джонсон, — начала она, — как же… как…

— У вас есть время подумать над этим, — перебил ее святой отец. — И пожалуйста, называйте меня Тимоти.

С этими словами он поцеловал ее в лоб, затем поднялся на облучок своей повозки и скрылся в темноте.

Микаэла была так растеряна, что не обратила внимания, как дверь ее дома открылась и потом снова захлопнулась.

— Доктор Майк! — Около нее остановился Мэтью и смущенно вздохнул, переминаясь с ноги на ногу. — Нам надо поговорить.

Микаэла повернулась к своему приемному сыну. Он заметно возмужал за последнее время и превратился в настоящего мужчину.

— О чем?

— О Брайене и Колин. Они хотят переехать ко мне, как только я женюсь на Ингрид.

Микаэла отпрянула, прижав руку к сердцу.

— Чего-чего они хотят?

— Они чувствуют себя заброшенными, — добавил Мэтью, и в голосе его слышалось волнение. — И у них есть все основания предполагать, что впредь у тебя будет для них еще меньше времени.

Она поняла, что он видел, как священник поцеловал ее.

— Ты что, шпионишь за мной? — сердито воскликнула она.

— Тут и шпионить незачем, — пренебрежительно усмехнулся Мэтью. — Надо быть слепым на оба глаза…

Предложение священника было для Микаэлы как гром среди ясного неба. Но чем дольше она обдумывала его, тем убедительнее для нее становились доводы его преподобия. Разве и в самом деле они не составляли хорошую пару? Сообща им удалось в известной мере организовать и дисциплинировать целую ораву приютских детей. У Микаэлы всегда теплело на сердце, когда она видела, как проникновенно и разумно Тимоти разговаривает с детьми. Микаэле вдруг стало ясно, что они прекрасно дополняют друг друга по тем задачам, какие им приходилось выполнять в этом мире. Разве не были они предназначены друг для друга? И как это она до сих пор была настолько слепа, что не понимала такой очевидной вещи? И если она примет его предложение, разве это действительно не станет для них решением всех проблем? Микаэла знала, что с годами она не становится моложе, и хоть она никогда не ставила целью своей жизни иметь семью, но тем не менее не хотела стареть в одиночестве. А когда ей еще может представиться такая возможность? Ведь у нее уже была возможность убедиться, что на Салли ей рассчитывать не приходится. И как пристрастно Микаэла ни пытала свою совесть, она ни в коей мере не чувствовала себя связанной с ним. Зачем же ей ждать того, что с Салли никогда не исполнится?