Проклятая Мангазея - Константин Волошин Страница 15

У ворот Ратиловской башни его узнал стражник и воскликнул, удивляясь:

— Тимошка, ты ли явился? Мы уж давно тебя схоронили! Где пропадал?

— И не говори, — горестно вздохнул Тимошка. — Ты почти угадал. Едва избежал смерти. Вот иду к батюшке исповедаться и просить милости.

— Вид у тебя что надо! Как у самого бедного бродяги. Отец Яков не раз спрашивал о тебе. Иди, авось помилует. Потом расскажешь.

Тимошка зашёл в церковь Троицы, надеясь там застать батюшку. Он был там. Служба уже закончилась, и поп собирался уходить, оставив церковь на дьякона,

— Никак блудный сын появился! — воскликнул поп и глаза его блеснули недобро. — Где пропадал столько времени? Подумали, что сгинул на своей работе. Покаяться надо, сын мой! Небось нагрешил сполна, а?

— Простите, батюшка, — юноша грохнулся на колени и стукнулся лбом о пол. — Грешен, да не по своей вине. Злодеи меня захватили и столько времени держали. Заставляли работу делать самую тяжёлую. Вот, батюшка, удалось сбежать. А для вас есть у меня тайный разговор, — и многозначительно вытаращился на попа.

— Разговор? Тайный? — Отец Яков гневно расширил глаза, огладил бороду и перекрестился, что-то пошевелив губами. — На дыбу захотел? Мне такое говорить, грешная твоя душонка!

— Милости прошу, батюшка! Выслушайте, потом и решить можно. Вроде как на исповеди. Сам я не решаюсь, а вы, отец наш, можете совет дать и помощь оказать страждущему грешнику! — голова опять стукнулась о пол.

Поп раздумывал недолго. Украдкой оглянулся на дьякона.

— Ладно, безбожник. Приходи до обеда, поговорим. Послушаю, что ты придумал на этот раз. Ох, Господи! Охрани и помилуй! — перекрестился поп и важно удалился.

Тимошка был доволен своей игрой. Ничего ещё не прояснилось, зато поп позволил ему прийти в его дом, а там можно будет увидеть Агафью. Как она его встретит? Или уже и помолвку устроили?

«А ладно! — подумал он отчаянно. — И без неё можно обойтись теперь. Лишь бы поп не обдурил. А то и правда, на дыбу с его помощью вздёрнут».

Догадается ли отец Яков о брехне? Такой вопрос Тимошка не переставал задавать себе по дороге в другой кабак, где намерен был перекусить. Немного денег у него оставалось от давних поездок. Он выгреб медяки. Оказалось семнадцать копеек. Подумал, что этого вполне хватит на обед. Выпивку орать не будет. Впереди разговор с попом. Да и деньги стоит поберечь. Когда ещё они у него могут появиться! А жить и жрать постоянно охота.

Он постарался поменьше маячить в городе и на пару часов укрылся в избе. Туда всегда заходил задами. Проверял пару оленей. Те ещё не проломили забор и с удовольствием отъедались, набираясь сил. А Тимошка алчно поглядывал на ник. Хотел забить на мясо, но пока раздумывал, не решался. Вдруг пригодятся.

Попадья встретила Тимошку злобным взглядом. Молча пропустила Тимошку в избу и позвала супруга.

— Принимай бродягу и богохульника, отец. Видеть его не могу, бродягу!

— Проходи, — коротко кивнул поп.

Тимошка последовал за попом в его отдалённую «келью». Тот плотно прикрыл дверь и с затаённым интересом всматривался в исхудалое лицо юного бродяги.

— Так что за тайный разговор ты мне намерен поведать, грешник?

Тимошка оглянулся на дверь. Вспомнил, как Петька жадно выглядывал из двери и подумал, что тот от любопытства едва сдерживает попытку войти. Не смел. Даже жена не смогла позволить себе мешать супругу вести дознания.

— Человек, который давал мне ещё одну работу, послал с нартами помочь каким-то мужикам. Я скоро понял, что то тайные перевозчики. А они тоже с недоверием на меня поглядывали. Оказалось, что они тайно перевозили мешки с рухлядью. И мне, батюшка, пришлось с ними таким грешным делом заняться.

— Ты их сможешь признать при встрече?

— Не обещаю, батюшка. Ночь была. Да и они не особо выставляли свои воровские хари. Исайку вы должны знать, батюшка. То он меня в ту компанию затянул. А что мне было делать? Смертью пригрозили. Однако мне удалось сбежать. Это когда нас стражники-стрельцы захватили. Так тогда мне и удалось завернуть оленей и ускакать. Стреляли!

— И что дальше? — недоверчиво смотрел отец Яков на говорившего. — Мне-то зачем знать? Или есть ещё что-то, непутёвая твоя голова?

— Есть, каюсь, батюшка! Я ведь на нартах убежал. А на них был мешок с пушниной. Понимаете? И я с ним убегал. Пурга начиналась. Ничего не видно и страх меня гнал назад. Я ехал последним из трёх нарт. Вот и успел со страху.

— Ладно! И что с мешком? — глаза попа явно жаждали сведений.

— А что с мешком, батюшка? Привёз в избу и спрятал от греха подальше. Вот и подумал о благодетеле, — кивнул Тимошка на попа. — У воевод есть об том сведения?

— Имеются. Как же без них? И они догадываются, что не всё удалось отнять у воров. Ищут.

— Вот и я опасаюсь, батюшка. Пришёл за советом. Вы так много для меня всегда делали… К кому ещё мне идти за советом и помощью? Помогите мне!

Поп долго молча раздумывал, жевал губы, хмурил брови. Тимошка поглядывал на его хитроватое лицо и со страхом ждал ответа.

— Трудную ты мне загадку загадал, Тимошка. Так сразу и не ответить. Надо было сдать тебя на съезжую избу. Там бы быстро дознались от тебя все мелочи. Да то всегда успеется. — Поп был нерешителен с ответом, а Тимошка от страха даже вспотел. Стоял на коленях в ожидании решения его участи. — Ладно, иди пока. Завтра приходи за ответом. А я буду думать. С божьей помощью и молитвой возможно мне удастся найти правильное решение. А ты помалкивай себе. Не болтай лишнего.

— Батюшка! Вы уж не выдавайте меня! — Тимошка почти ползал у ног попа. — Я готов всё выполнить, что вы мне скажете! И простите своего раба и грешника!

— Ну всё! Иди! — прикрикнул поп на парня. — Мне надо много молиться и думать. Завтра! Всё скажу тебе завтра. Встань и уходи. Обед на носу…

Тимошка вышел в переднюю, окрылённый надеждой на успех, чутье подсказало ему. А там уже поджидали попадья с Петькой. В молчании проводили глазами. В них ярко читалось жадное любопытство. Тимошка поклонился им и тихо вышел. Вид матери с сыном тоже поддал надежды. Такие жадины обязательно уговорят попа прибрать к рукам рухлядь. Лишь потом смогут сдать его, дурака, стрельцам. Но то когда будет. А пока можно потянуть с делом.

И всё же Тимка был зол и даже обижен. Поп так