Лотосовый Терем - Тэн Пин Страница 15

class="p">Торчавшая из снега похожая на редиску нога принадлежала Мужун Уяню по прозвищу “Безликий убийца”. На доске объявлений в цзянху он занимал двадцать восьмое место: северный варвар неизвестного возраста, был знаменит тем, что убил настоятеля храма Шаолинь и покинул храм в целости и сохранности, да ещё никто не видел его истинного лица.

Глава 9. Могила первого ранга

В месте, где обосновался “Фобибайши”, за болотом позади горы Цинъюань, имелась одна усадьба — “Сотня рек”, названная по изречению “океан вмещает сотню рек, а широкая душа вмещает многое” *. В ней было пять зданий из тёмно-синего кирпича с чёрной черепицей, которые сейчас покрывал слой снега толщиной в один цунь*.

Обр. иметь широкую душу, быть терпимым в отношениях, снисходительно относиться к людям

1 цунь = 3,33 см

Мужчина около сорока лет в лазурном одеянии пристально смотрел во двор, заложив руки за спину. Видимая в его окне часть двора пустовала, только на углу тёмно-синего кирпича какая-то пташка оставила крохотный след. У мужчины были густые брови и красивые глаза, а роста он был такого высокого, что казалось, головой подпирает небо*.

Головой подпирать небо, ногами стоять на земле — великий и могучий, сильный, крепкий

Это был глава “Фобибайши”, по фамилии Цзи, по имени Ханьфо.

— Говорят, недавно на могиле первого ранга кое-что случилось, — сказал кто-то позади Цзи Ханьфо. — Погибли Мужун Уянь и У Гуан. Я проверил местные хроники, за последние тридцать лет там пропало без вести одиннадцать человек, среди которых семеро хорошо владели боевыми искусствами.

— Но не настолько хорошо, как Мужун Уянь, — усмехнулся Цзи Ханьфо. — Мастерство этого человека было неподвластно ни мне, ни тебе.

Стоявший позади Цзи Ханьфо человек был одет в толстые одежды на хлопковой подкладке, лицо у него было круглое, с пухлыми губами. Весил он не меньше двухсот цзиней*, но ростом был невелик — ни дать ни взять откормленный гусь. Это и был Бай Цзянчунь или Байэ.

200 цзиней = 100 кг

— Кроме Мужун Уяня рядом с могилой первого ранга в заснеженном хвойном лесу обнаружились останки “Железного силача” У Гуана. У обоих верхняя часть тела была худой как хворостинка, а нижняя — распухшей, ран же на телах не было.

— Хмм, — тихо отозвался Цзи Ханьфо. — Бицю послал людей расследовать это дело, скоро должны появиться новости.

Бай Цзянчунь ухмыльнулся.

— Бицю, этот негодник, как глава изчез, так уже почти десять лет за врата и не выходит. — Одетый в ватный халат, он обмахивался веером из пальмовых листьев. — Всё равно что отказаться от правой руки — человек уже мёртв, какая польза в том, чтобы усложнять себе жизнь?

— Ты и сам такой, иначе зачем хранишь в комнате карту островов Восточного моря и втихую отправляешь людей на поиски? — спокойно возразил Цзи Ханьфо.

Бай Цзянчунь фыркнул и сменил тему.

— Бицю умрёт, но не выйдет за двери, его ученики по большей части те ещё олухи, мне нужно съездить в Юньнань, вы со стариной Четырёхруким тоже заняты… Дело с гробницей серьёзное, что предпримешь?

— Это дело Бицю уже перепоручил клану Фан, — Глаза Цзи Ханьфо неуловимо блеснули. — Пусть он и не выходит, но по-прежнему действует надлежащим образом.

Заплывшие жиром глазки Бай Цзянчуня сверкнули.

— Передал Фан Добину?

Цзи Ханьфо наклонил голову.

— С целью? — взгляд поросячьих глазок Бай Цзянчуня стал острым и ярким.

— Ли Ляньхуа, — поколебавшись, медленно произнёс Цзи Ханьфо.

Бай Цзянчунь хлопнул веером по столу.

— Ли Ляньхуа, возраст неизвестен, происхождение неизвестно, описание внешности отсутствует, появился в цзянху шесть лет назад, стал первым чудесным целителем. Владеет “Благим лотосовым теремом”, сделанным так искусно, что его можно перевозить с места на место с помощью рабочего скота. Словно бог врачевания воскресил из мёртвых Ши Вэньцзюэ и Хэлань Те. Недавно сотрудничал с двумя Неподкупными Бу и Хуа, чтобы раскрыть дело об изумрудных призраках, однако какую роль сыграл в нём — неясно.

Байэ в “Фобибайши” отвечал за сбор информации: стоило в цзянху всплыть новому имени, как он знал о нём больше половины, а уж если речь шла о знаменитости, то словно подсчитывал семейные драгоценности*.

обр. в знач.: прекрасно разбираться, ориентироваться; с полным знанием дела; знать, как свои пять пальцев

— Этот человек не имеет отношения ко главе ордена, но вот “Лотосовый терем”… — Цзи Ханьфо сделал паузу и тяжело произнёс: — Помнишь, когда мы ворвались во внутренние строения секты “Цзиньюань”, перед покоями Ди Фэйшэна была буддийская кумирня?

Бай Цзянчунь кивнул.

— Помню, благовония ещё горели, но Ди Фэйшэна уже и след простыл.

— Кумирню украсил подчинённый Ди Фэйшэна, мастер Цзиньсян родом из Тяньчжу*, превосходно владевший Дхармой и резьбой по дереву и камню. Бицю ещё весьма восхищался тонкостью этой работы, — сказал Цзи Ханьфо. — Резьба, которой украшен “Лотосовый терем”, сделана по тому же образцу.

Тяньчжу — устаревшее название Индии

— Вы с Бицю подозреваете, что Ли Ляньхуа — последователь “Цзиньюань”? — Бай Цзянчунь задумался. — Что ж, стоит проверить.

— Если он действительно из секты “Цзиньюань”, то наверняка связан с Ди Фэйшэном, — сухо произнёс Цзи Ханьфо. — Если Ди Фэйшэн не погиб, то и глава ордена мог выжить, ведь исчезли они вместе.

Бай Цзянчунь не ответил, долго молчал, а потом с силой выпустил воздух из своих толстых ноздрей.

— Кого Бицю отправил в Си-лин?

— Гэ Паня.

Гэ Пань был самым способным учеником Бицю, его способности к счетоводству и ведению записей считались самыми выдающимися в “Сотне рек”. Лет ему было двадцать пять, и почти десять из них он провёл в “Фобибайши” — Бицю взял его в ученики вскоре после исчезновения главы ордена. Больше всего в жизни он сожалел о том, что не довелось познакомиться с Ли Сянъи.

Глава ордена “Сыгу” Ли Сянъи был известен своей красотой и суровостью, слава “Первого меча Сянъи” сотрясала цзянху, он был замкнут и холоден к людям, однако обладал исключительным умом. Он основал орден в семнадцать лет, а в восемнадцать его знали во всей Поднебесной. В “Сыгу” собралась целая плеяда талантов, однако перед ним склоняли головы и повиновались его приказам даже такие люди как Цзи Ханьфо, Бай Цзянчунь и подобные им. Его почитали как божество — на основании этого можно составить некоторое представление о том, что он был за человек. Гэ Пань частенько сетовал, что не застал Ли Сянъи, чтобы узреть его величие собственными глазами.

Гэ Пань с воодушевлением предвкушал поездку к могиле первого ранга и сотрудничество с кланом Фан. Спустя десять лет его уже редко трогали поставленные