Светлое Средневековье. Новый взгляд на историю Европы V–XIV вв. - Мэтью Гэбриэль Страница 16

Впрочем, мы не можем полностью доверять Григорию Турскому. Жена, обращающая своего мужа в ортодоксальное христианство, к тому времени стала устоявшимся литературным тропом. Григорий к тому же не был пассивным беспристрастным наблюдателем. Были правители, которые ему нравились, и правители, которых он презирал. Например, он был близким другом королевы Радегунды из Пуатье. Когда муж Радегунды убил ее брата, она бежала в Пуатье, к югу от Тура. Королева стала монахиней, но поддерживала тесные контакты с Григорием и образованной элитой, в том числе общалась с поэтом и епископом Венанцием Фортунатом. Она так и не вернула себе трон, но в конце концов стала настоятельницей монастыря, названного в честь Животворящего Креста Господня — реликвии, подаренной ей византийским императором Юстином II.

Радегунда обрела власть другого рода, проистекающую из ее духовного, а не политического положения. Преисполненная благостью креста, хранившегося в ее доме, она, согласно агиографам, начала совершать чудеса исцеления. После смерти Радегунды монахини еще несколько лет отказывались признавать епископскую власть, отстаивая свою независимость и право на самоуправление и распространяя легенды о своей покойной настоятельнице, чтобы добиться этой цели. Григорий Турский также приводит эти истории. О том, как прозрела слепая девушка, как в присутствии священного дерева бесконечно лилось масло из лампады, а искра превратилась в луч света, обнаружив святость реликвии для всех и осветив это мгновение в Пуату VI века. Известна также история о том, как Радегунда прогнала опасную змею, змея превратилась в дракона Гранд-Гула, и верх над ним удалось взять силой святости. Бог действовал через Радегунду, чтобы победить чудовище.

Таким образом, источник силы Радегунды — не в мирском, а в духовном. Мы уже видели такое в случае с Даниилом-столпником и другими подвижниками. Аскетизм — отрицание тела и мирских удовольствий, включая еду, богатство и секс, — встречается во многих других религиях. Но в Восточном Средиземноморье люди обычно придерживались собственного пути служения. Подвижники оставались в миру, среди людей. Аскеты жили в уединении вне общин, выполняли священную работу, сражались с демонами (посредством молитвы, а иногда и в бойцовских поединках) от имени более широкого сообщества. Но римская провинция Галлия (примерно равная современной Франции) отличалась от римской Палестины, и VI век не был похож на IV. Идеи, путешествующие во времени, часто нуждаются в переводе, и римский запад нашел своего переводчика-аскета по имени Бенедикт Нурсийский.

Бенедикт жил в Италии примерно в 480–547 годах. Он основал несколько монастырей как раз в тот период, когда готы и греки воевали за полуостров. Бенедикта прославил «Устав» — тонкая книжица заповедей для монашеской общины. В документе Бенедикта упор был сделан на слиянии личности и коллектива, на перенятии аскетических практик монахов-одиночек восточного Средиземноморья и формировании на их основе единой корпоративной культуры. Ключевая идея — чтобы приблизиться к спасению, вовсе не обязательно бороться с демонами в одиночку. Монаху следует жить под бдительным наблюдением настоятеля вдали от соблазнов общества, посвящать все время ежедневному чтению описаний святой жизни, соблюдать правила приема пищи и облачения, предписание молчания, одновременно трудиться на земле и почитать Бога. Основное внимание в «Уставе» уделялось дисциплине, созданию schola. Современное слово «школа» восходит к этому термину, но первоначально это слово обозначало специально обученное военное подразделение в составе римского легиона.

Бенедикт пытался обучить людей вести духовную войну против козней дьявола. В «Жизни Бенедикта» Григория Великого главный герой так и поступает: побеждает искушения дьявола, наказывает свое тело, бросаясь в терновый куст, чтобы отогнать похоть. Монахи, подобные Бенедикту, и его последователи укрепляли тело, чтобы молиться о мире и изгонять демонов, которые ведут людей ко греху, раздорам и насилию. Иногда эти демоны являли себя на земле, как было в случае с Радегундой, но чаще всего это была метафорическая битва за праведную жизнь.

Когда Григорий Великий рассказывал о жизни святого Бенедикта во второй книге своих «Диалогов», он описывал не только чудеса. Да, речь шла об изгнании бесов, об исцелении и встрече монаха с драконом в наказание за неуважение к правилам монастыря (монах обещал исправиться). Но в этой книге описывались и сложности управления монастырем. Например, когда монахи тайком выходят поесть с женщинами, молодой послушник отказывается от обетов и возвращается к родителям (история кончилась плохо: он умер, а земля отторгла его тело, когда родители пытались его похоронить), а светские власти постоянно оказывают на монастырь давление. В своих рассказах о святых Григорий не только пропагандировал монашество, основанное на идеях Бенедикта, но и говорил о том, какую вдохновляющую роль должно играть христианство. Духовное и материальное всегда существуют в переплетении, и их невозможно разделить.

Рим эпохи Григория уже не был главным городом огромной империи, но еще не превратился и в новый независимый политический и религиозный центр. Важно здесь другое. Жизнь и труды Григория свидетельствуют о том, что на протяжении веков в средиземноморском регионе между разными территориями существовали постоянные интеллектуальные и политические связи. К моменту смерти Григория в 604 году его мир включал в себя Малую Азию, Северную Африку, Францию и даже дальние северные регионы — Британию. Сокровищница Теоделинды в Монце свидетельствовала о том, что ее мир — мир дочери баварского герцога и жены короля лангобардов — простирался до Рейна и дальше, через Рейн, за море, до Иерусалима. Радегунда жила в Западной Франции, но получала письма из Константинополя и реликвии из Иерусалима. Мы видим, как религия и политика сливаются воедино.

В 597 году Григорий написал письмо аббату по имени Меллит, который отправлялся в Британию, и рекомендовал обратить народы, населявшие этот остров, в христианство. По словам Григория, миссия заключалась в искоренении идолов и прекращении «поклонения демонам». Однако Григорий писал также, что миссионеры не должны разрушать храмы многобожников. Вместо этого их следует очистить святой водой и позволить людям совершать свои религиозные ритуалы — и «через внешние радости им легче будет прийти к радостям внутренним». Смысл не в том, чтобы наказывать, а в том, чтобы учить. Суть миссии заключалась в том, чтобы с помощью христианства вернуть потерянную провинцию назад, на орбиту вечного Рима. Но народы Британии, конечно, могли бы рассказать совсем другую историю.

Глава 5. Солнечный свет на северном поле

Как сообщал в начале VIII века монах Беда, Меллит был не первым, с кем Григорий поделился своими планами направить миссионеров в Британию. Считается,