Боги ушли, твари остались - Михаил Владимирович Рогожин Страница 16

— Я сделала тебе больно?

— Погоди, — прохрипел Альфред. С трудом приподнялся, слез с кровати, прихватил валявшийся на полу халат и с искажённым от боли лицом вышел из комнаты.

Аделия осталась лежать на спине, бессмысленно уставившись в потолок. Второй раз Альфред внезапно покинул её без всякого объяснения причины. Но теперь она чувствовала свою вину. Любовь, гревшая душу, не смогла растопить многолетний лёд, сковывавший её тело. Оно не отозвалось на прилив страсти. Альфред почувствовал это, и что-то в нём надломилось. Аделия с тоской вспомнила о Лиде, сумевшей перестроить её организм на совершенно иные ощущения. Когда-то это спасло её саму от травмы, нанесенной групповым изнасилованием, но сейчас могло стать непреодолимым препятствием в отношениях с Альфредом.

Он вернулся, как ни в чём не бывало. Маска страдания исчезла с лица. Глаза сверкали лихорадочным блеском. На щеках появились розовые пятна. Аделия протянула к нему руки.

— Я что-то сделала не так?

Альфред подошёл к кровати, опустился на колени. Некоторое время он, молча, целовал её груди. Потом зарылся в них лицом. Она гладила его белые шелковистые волосы. Оба неожиданно почувствовали себя теми — молодыми влюбленными, счастливыми… Не сговариваясь, мысленно перенеслись в то давнее липецкое лето, в укромный уголок леса, где они с восторгом предавались любви.

— Прости,… со мной не всё в порядке… — прошептал Альфред.

— Ты о чём?

Альфред поднялся с колен, сел на край кровати. Его мужественное лицо потеряло свою жёсткость и казалось совершенно беззащитным.

— Во всём виновато ранение. Во время высадки десанта на Крит меня тяжело ранило в голову. После долгого лечения списали из полка. Вроде всё восстановилось, но во время секса возникает страшная головная боль. Я почти теряю сознание и не способен довести до конца…

— Вот почему ты не женат! — невольно вырвалось у Адели.

— Я пробовал много раз… дело не в этом. Ты для меня совсем другое. Хотя, как же без этого?

Признание оказалось столь неожиданным, что Аделия мгновенно забыла о своих страхах. Главное — дело не в ней! Невероятная нежность охватила её душу.

— Не надо, не будем об этом. Почему сразу не сказал? Так мучился. Я столько лет люблю тебя и совсем не поэтому. Даже забыла, как это происходит…

— А муж? — не удержался Альфред.

— Между нами никогда этого не было. Мне представить страшно, что кто-нибудь кроме тебя может овладеть моим телом.

Альфред недоверчиво улыбнулся. Он уже стал привыкать, что Аделия окружена сплошными неясностями. Но услышать такое признание и поверить — был не готов.

Она напрочь забыла обо всех легендах и предосторожностях. Ей важно было доказать.

— Я десять лет провела в лагере. Однажды туда приехал офицер НКВД. Увидел меня, влюбился и предложил стать его женой. Взамен обещал вытащить на свободу. Я согласилась. В Москве выяснилось, что его посылают в командировку в Канаду, и я должна ехать с ним. Потом мы оказались здесь. За всё это время между нами ничего не было. Сначала он настаивал, потом плюнул и стал пить.

— Подожди! Так он кто? Русский? Немец? Австриец?

— Не знаю. Он спас меня. Вытащил из лагеря.

— Выходит, он — советский шпион?

Внутри у Аделии что-то оборвалось. Всё! Свершилось! Теперь будь, что будет!

— Не знаю, — пожала плечами, — он меня в свои дела не посвящает.

На Альфреда обрушилась слишком невероятная информация. Он смотрел на Аделию и не понимал, как ему реагировать.

— Иди ко мне, ляг рядом. Судьба смилостивилась над нами. Мы встретились. Мы вместе… Остальное к нам не имеет никакого отношения.

Альфред подчинился. Тело Аделии было настолько притягательным, что, находясь рядом, он не мог ни на чём сосредоточиться. А её признание потрясло своей простотой и безыскусностью. К тому же сделанный укол морфия, которым Альфред пользовался, чтобы укротить боль после некоторого возбуждения, вызвал легкое отупение. Альфреду захотелось вновь окунуться в воспоминания. Только туда можно было сбежать от необходимости реагировать на услышанное.

Глава десятая

Старик безмятежно посапывал в кресле. Альфред позавидовал ему. Как хорошо быть старым, уверенным в своих жизненных принципах, человеком. А ведь и ему не живется спокойно. Убегает от Эльзы, пьёт, хотя это совсем не по летам, страдает от предательства бывших учеников и последователей. Надеется вернуть расположение Гиммлера… Получается и он не так уж счастлив. Внезапно Альфреду показалось, что по-настоящему счастливым был не кто-нибудь, а он сам. До встречи с Аделией в опере. Так может, не теряя времени, приказать Ульриху, чтобы он отвез её и мужа обратно в Берлин? И навсегда забыть об этой встрече? Вернуться к прежней привычной жизни? Забыть как о странном несвоевременном сне? Он не станет сообщать об этой парочке ни в гестапо, ни в полицию. Просто забудет. Да… это единственно разумный выход. Вокруг война. Не время предаваться романтическим чувствам. Он солдат. Никакой любви, только воля. Железная, несгибаемая. Прав Вилленгут — истинный ариец создан не для женщины, не для плотских наслаждений, а для выполнения великой миссии — превращения скота в сверхчеловека. Судьба и Бог уготовили ему это испытание. Абсолютно адское искушение. Самое непредсказуемое, вырывающее из глубины души сокровенное, с чем жил последние десять лет. Если бы за это время ему удалось забыть Аделию, никаких чувств эта встреча не вызвала бы. К чему врать самому себе, он всё еще её любит. Возможно, даже сильнее. Пустота, столько лет смущавшая его душу, впервые исчезла. Он снова почувствовал себя молодым, любящим, желанным. И словно знак судьбы — боль, возникшая у него в постели, вернула к действительности. Не может продолжиться то, что не имеет продолжения…

— Альфред, сынок, кажется, я слегка вздремнул! Мне снился король Артур, он показал мне несколько карт Европы. На них была только одна страна — Германия. Её границы на Востоке омывала большая река. Я спросил — а что дальше? Но он лишь покачал головой.

— Правильно, мы уже на Волге, — пребывая всё еще в своих размышлениях, подтвердил Альфред.

— Да! Но за ней на картах ничего не было! Пустота. Пустыня Тартар… Король о чём-то меня предупредил… Налей-ка, стаканчик.

— Сначала позавтракаем.

— Сперва налей.

Альфред исполнил просьбу. Сделав несколько глотков виски, Виллигут взглянул мимо Альфреда и присвистнул, не то от неожиданности, не то от восхищения. Альфред обернулся. По лестнице спускалась Аделия.

Как она успела так преобразиться? На ней было легкое приталенное шифоновое платье синего цвета в белый горошек, отлично облегающее её стройную фигуру с маленькими точеными ногами. Каштановые волосы, заплетенные в две косы, были уложены так, что создавали ощущение