Дэвид Бликст - Короли Вероны Страница 17

— Это случилось сегодня утром? — Капитан вновь и вновь пробегал глазами несколько строк на куске пергамента, словно старался выжать информацию из пробелов между словами.

— Как раз… перед… рассветом, — выдохнул гонец. — И… и…

— Что ты мямлишь? Прискакал, так говори по-человечески.

Мальчик съежился, Кангранде несколько смягчился.

— Ну хорошо, переведи дух. Ты проявил мужество, доехав так быстро. Две минуты погоды не сделают.

Кангранде в очередной раз пробежал глазами письмо. Лицо его исказилось от отвращения.

— Добро же, Понцони. Вот от кого не ожидал, так это от тебя.

Кангранде снова обратился к гонцу:

— Я буду задавать тебе вопросы, а ты просто кивай. Понял?

Мальчик открыл было рот, но вовремя спохватился и кивнул.

— Пригороды Виченцы захвачены?

Кивок.

— Горожане пытались защищаться?

Мальчик покачал головой.

— Сдались охотно?

Мальчик помедлил, но кивнул. В глазах его был ужас. На лице Кангранде, напротив, не дрогнул ни один мускул.

— Город под защитой Антонио да Ногаролы?

Кивок.

— Баилардино, наверно, до сих пор не вернулся с северной границы.

Фраза не была вопросом, однако гонец все равно кивнул.

— Он укрепил внутренние стены?

Нерешительный кивок.

— Он отдал этот приказ, когда ты выезжал с поручением?

Мальчик энергично закивал и даже решился говорить.

— Не только стены — синьор Ногарола приказал поджечь дома в Сан-Пьетро, чтобы враг отступил.

— Великолепно! — Кангранде хлопнул мальчика по плечу. — Молодец! Еще один вопрос: граф Сан-Бонифачо тоже там?

— Говорили, он был во главе отряда, атаковавшего пригород.

Кангранде выругался, снова похлопал гонца по плечу.

— Как тебя зовут, юноша?

— Муцио, мой господин.

— Муцио, ты справился с заданием. Ступай отдохни. Можешь занять любую кровать в доме. Только сначала повтори все, что сказал мне, моему… моей правой руке. Спроси Нико да Лоццо. Передай, что я велел собрать всех всадников и скакать в Виченцу. — Взгляд Кангранде остановился на фляжке, висевшей у мальчика на поясе. — Полная?

Мальчик поспешно отвязал фляжку и протянул ее Капитану.

— Благодарю. — Кангранде одной рукой сжал фляжку, другую опустил на плечи Муцио. — Иди. Да, и скажи Нико, что я уже уехал.

Мальчик хотел бежать к да Лоццо, но Кангранде остановил его.

— Последний вопрос. Здорова ли супруга Баилардино да Ногаролы?

— Была в добром здравии, когда я последний раз ее видел, мой господин. Она помогала синьору да Ногарола отдавать приказы.

— Узнаю Катерину. Все, ступай, сынок.

Шаги Муцио эхом отзывались во внутреннем дворике. Секунду Кангранде стоял неподвижно. Затем поднес флягу к губам, залпом осушил ее и отбросил за ненадобностью.

В глубокой задумчивости Скалигер приблизился к птицам и, не глядя, ощупал нескольких. Птицы заволновались, заклекотали. Кангранде развязал опутенки. В руках у него оказался дербник, которого он перед этим гладил. Кангранде посадил птицу на плечо, не сняв с нее клобучка.

В пустой на первый взгляд зале зловеще прозвучал голос Скалигера:

— Решение принято, медлить нельзя!

И Кангранде исчез за шторами, скрывавшими ближайший выход на лоджию. Через секунду заскулил Юпитер. Еще через секунду из-за шторы появились трое свидетелей. Не считая собаки и птиц, они были одни.

Оглядевшись, Антонио воскликнул:

— Куда он подевался?

— Он с нами говорил? — сам себя спросил Марьотто.

— Он не знал, что мы все слышим, — заверил Антонио.

Пьетро бросился к арке, в которой только что исчез Кангранде. Владыка Вероны будто испарился. Только пес прижимался к перилам лоджии. От булыжной мостовой юношей отделял целый этаж.

— Он спрыгнул! — догадался Пьетро.

— Что?

Марьотто и Антонио прибежали как раз вовремя — они еще успели увидеть, как на восток удаляется всадник. В клубах пыли золотом отливала крупная его голова. Прямо под лоджией располагались конюшни. Не желая терять времени на лестнице, Кангранде выбрал лошадь и поскакал в Виченцу.

Юноши обменялись взглядами. Марьотто и Антонио одновременно, в подражание Скалигеру, сиганули с лоджии. На руке у Марьотто все еще сидел ястреб.

«Они с ума сошли», — подумал Пьетро.

Но вот он сам перекинул ногу через перила и приземлился на булыжники мостовой. Через несколько секунд Пьетро вместе с Марьотто и Антонио выбирал коня.

Юпитер ринулся к двери и почти слетел вниз по ступеням. Он не собирался оставаться без хозяина.

ГЛАВА ПЯТАЯ

За стенами Вероны

Пьетро изо всех сил пришпоривал позаимствованного, а точнее, украденного коня, чтобы не отстать от Марьотто и Антонио; те, в свою очередь, не теряли надежды догнать Капитана, который уже скрылся из виду. Зачем только мы седлали коней, мысленно негодовал каждый из юношей. Кангранде вот не стал терять на это время.

Поспевать за Скалигером было нелегко. Он мчался по улицам, сметая препятствия, попадавшиеся на пути, или перелетая через них, и народ только разбегался, заслышав его «С дороги!». Не успевали веронцы очухаться, как появлялись еще трое всадников, двое из которых тоже вопили: «С дороги!» и «Поберегись!» Горожане решили, что Кангранде снова развлекается — на сей раз он затеял охоту прямо на улицах, а на роль дичи выбрал живого человека. Ну и что? Скалигер еще и не такое вытворял.

Хотя юноши мчались по следам Кангранде, по освобожденной от бочек, прилавков и людей дороге, странным образом им не удавалось его догнать. У Римского моста через Адидже их задержал караван мулов, груженных просом. Однако не успели юноши как следует поругаться с погонщиками, их обогнал Юпитер. Пес забирал на север, явно намереваясь пересечь реку по маленькому мосту, что пролегал над одной из стариц.

Марьотто, сообразив, куда направляется пес, выкрикнул:

— Он бежит к понте ди Пьетро!

Юноши развернули коней и устремились за Юпитером.

Мост через старицу, сооруженный из камней и бревен, был не так устойчив, как Римский мост, зато и мулы на нем не толпились. Марьотто, Антонио и Пьетро проскочили в открытые ворота и оказались за городской стеной. Они все еще не теряли надежды догнать безумца, скакавшего в Виченцу.

Пьетро уже натер себе все, что мог, жестким кожаным седлом. Стремена впивались в пятки, защищенные только мягкими домашними туфлями. Последний раз он ездил верхом с такой скоростью почти год назад, и это были соревнования, а не война. А вот Капеселатро, похоже, не видел разницы. Он орал во всю глотку и на всем скаку, будто их погоня была простой забавой. Пьетро видел, что беспричинная радость капуанца передалась и Марьотто.