Том Шервуд - Люди солнца Страница 17

– Именно так, – подтвердил Ярослав.

– Готлиб! – я вскинул голову. – Немедленно скачи, братец, в Бристоль. Скажи Давиду, что тот англичанин, которому иностранный купец привёз подарок – это я. – И, глядя на гостей, пояснил: – Замок, который я недавно купил, нуждается в объёмном ремонте. И это дерево для меня – безценно. Два часа назад я оставил в Бристоле близкого друга с поручением – во что бы то ни стало найти хозяина штабелей и купить столько, сколько удастся.

– О, как ты был прав! – воскликнула, глядя на брата, Власта. – О, как я рада! И как это я могла с тобой спорить?

Мы искренно, от души, рассмеялись, и нам стали вторить тоненькие детские голоса, и смех уже перерастал в хохот, и Носатый проворно распоряжался вновь наполненными кружками и бокалами, и я наклонился и быстро поцеловал Эвелин, делая вид, что это от хохота у меня выступили слёзы.

Тень

Минула полночь. Потрескивая, тихо тлела в камине огромная, узловатая, потемневшая от времени колода: Носатый отыскал где-то во двориках замка. В небольшом отдалении от камина, полукольцом, были выложены набитые паклей и накрытые парусиной тюки. На них вповалку лежали и наши гости, и Носатый, и вернувшийся из Бристоля Готлиб, и Дэйл со своей мальчишечьей армией. За цветными ширмами слышались тихие голоса: Власта о чём-то расспрашивала Эвелин.

Слишком взволнованный для того, чтобы уснуть, я в одиночестве сидел за убранным и чисто вымытым столом. Перед моими глазами неторопливо проплывали события последних лет. О, сколь многое мне довелось пережить! И как щедро оделила меня судьба! Зачем? Чему она меня предназначает? Что должен сделать я в своей жизни, чтобы оправдать и мои громадные деньги, и мою хотя и маленькую, но всё же власть над людьми?

Всё стихло в полутёмном гостевом зале. Все уснули. Осторожно отодвинув стул, я встал, вдоль стены прошёл к камину. Подложил к малиновому боку колоды пару сухих поленьев – чтобы не гасла. Сквозь дальнюю, маленькую дверь вышел во внутренний дворик. Постоял в тишине, безпричинно улыбаясь охватившей меня ночной темноте. Глубоко вдохнул чистый, холодный воздух. И, призвав на помощь память, на ощупь, сквозь дворик пробрался к началу узкой каменной лестницы, ведущей на внешнюю замковую стену.

Поднялся наверх. Луна, почти полностью скрытая тучами, всё же высветливала контуры стен и кроны редких деревьев внизу. Поёживаясь в объятиях холодного ветра, нападающего на меня в те мгновения, когда приходилось идти между стеновыми зубцами, я сделал несколько десятков шагов по гребню стены. Дойдя до тёмного массива дальней, северной, круглой башни, самой большой в замке, остановился. Мысленно пожалев, что не захватил тёплый войлочный плащ Носатого, застегнул ворот рубахи. Дотронулся до шершавого серого камня в толстом башенном боку. Мой замок! В какие давние времена и сколько сотен людей приложили свой труд – и построили. А теперь я, не перекативший здесь ни одного камня – его владелец. Почему? Как это произошло? Ну, из морского похода привёз сундук денег. Сейчас многие в Англии зарабатывают нечестные деньги тем, что грабят колонии. А мои деньги – честные или нет?

И вдруг я вздрогнул.

– Холодно, мастер, – сказал кто-то совсем рядом со мной (выговор был весьма неправильным, и фраза прозвучала как «хуолатна, маста»).

От стены отделился контур человека, приблизился, и я ещё раз вздрогнул, когда человек накинул на меня какую-то хламидку.

– Доброй ночи, Тай, – сказал я охрипшим вдруг голосом. – Тебе тоже не спится?

– Я жду здесь тебя, мастер, – ответил почти невидимый в темноте японский боец, выкупленный мною у южноморских пиратов.

– Меня? Ты что же, знал, что я проникнусь бредовой идеей – среди ночи подняться на стены?

– Знал, – коротко ответил мне Тай.

Нет, я не стал далее выражать удивления. Видимо, приобретённый жизненный опыт сделал меня сдержанным. Я просто кивнул. Затем поинтересовался:

– Днём, когда я въезжал в замок, ты сказал мне, что опасности нет. Это было связано с гостями?

– Да, мастер. Я смотрел на их лица в стеклянный глаз, и их лица были чистыми.

– Что это за глаз?

Вместо ответа Тай нашёл в темноте мою руку и потянул в сторону башни. Медленно, опасаясь оступиться, я прошёл сквозь стену. За моей спиной негромко стукнула притворённая дверь. Шорох, шаги – и вдруг хлынул свет: Тай откинул створку, закрывавшую небольшую нишу во внутренней стене башни, а в этой нише обнаружилась мирно и тихо горящая лампа. Намётанным столярским взглядом я выхватил показательную деталь: створка была из светлых, строганных досок, то есть недавно сделанной. И сработана была так, что в притворённом состоянии не пропускала наружу ни малейшего лучика света от спрятанной в нише лампы.

Тай взял лампу, вытащил из ворота куртки большую иглу, деловито поправил фитиль. Вернул иглу на место, поднял лампу над головой и жестом пригласил меня следовать за ним.

Мы двинулись вниз по закручивающимся в спираль ступеням. Миновали круглый цейхгауз в основании башни, прошли по каким-то подвалам и коридорам. Поднялись вверх по крутой, очень узкой – я ободрал плечи – проложенной внутри стены лестнице. Здесь открылась крохотная площадка, на которой поместились поставленный на торец бочонок, накрытый лоскутом толстого войлока, и длинная подзорная труба на треноге. Внешний окуляр трубы был вставлен в узкую, не шире ладони, бойницу.

– Это – «глаз»? – догадался я.

– Да, – ответил Тай, приподнимая, чтобы лучше осветила помещение, лампу.

– Подзорная труба, – внятно выговорил я.

– Подзорная труба, – старательно повторил Тай.

– В неё ты смотришь на лица тех, кто приезжает в замок?

– Кто въезжает в ворота.

– И по лицу ты можешь определить, добрый человек или нет?

– Опасный или нет, – поправил меня Тай. – Когда человек думает, что его никто не видит, на нём нет маски. Что имеет внутри – всё на лице. Те, кто приехал сегодня днём – не опасные. – И добавил: – Не англичане.

– Забавно, – пробормотал я, дотрагиваясь до холодного цилиндра трубы.

– Днём можно посмотреть, – сообщил Тай и передал мне лампу.

Сделав знак, чтобы я поднял её повыше, он привалился плечом к стене, надавил, и одновременно потянул кверху неприметную, ржавую, едва выступающую из камня скобу. Кусок стены дрогнул и уплыл внутрь. Тай скрылся в проёме, и спустя миг он осветился изнутри. Я сделал пару шагов – и замер. Высокая и просторная, ярдов пять на пять комната. Каменный куб без окон. Слева вдоль стены – дубовый диван с аккуратно заправленной постелью. Дальше за ним – крепкий верстак (два зеркала по бокам, два зажженных светильника перед ними, полка с инструментами), затем с высокими спинками, под алым атласным балдахином кровать. Справа вдоль стены – вертикальная шпалера из поставленных друг на друга шести сундуков, за ней в ряд – три шкафа. А на выбеленной торцевой стене, прямо напротив меня, между двумя обращёнными друг к другу мягкими креслами, от пола до потолка, был выписан замысловатый чертёж. Чувствуя, что сердце моё учащённо забилось, я прошёл в глубину комнаты. Тай задвинул тяжёлую каменную дверь и зажёг ещё пару светильников. Я всмотрелся в чертёж – и вздрогнул: до сознания дошло, что на стене, в два цвета, синей и оранжевой краской выписан план замка «Шервуд». Я дотронулся пальцами. Повернулся к Таю, сказал: