Сара Фокс - Бриллиант Страница 18

— Это правда, все так и было! Альберт любил это место намного больше, чем Лондон. Только в Виндзоре он чувствовал, что по-настоящему может дышать.

Королева замолчала.

— Он спрашивает, помните ли вы, как плохо знали свой собственный сад, как он учил вас названиям деревьев и цветов и как вы тщательно зарисовывали и отмечали их в вашем альбоме.

Виктория в удивлении откинулась:

— Откуда вы можете знать об этом? Это было так давно!

Мама продолжала:

— Он так рад, что вы носите изумрудную брошку — поскольку через драгоценный камень его дух прорывается, пробуя добраться до вас… но теперь он говорит более быстро… о совсем другом камне… может ли это быть бриллиант? Что-то намного более дорогое для ваших сердец… и… я не совсем понимаю, что он имеет в виду… — мама наморщила лоб в смущении и нерешительности, — он, кажется, говорит, что через мистическое присутствие этого камня, лежащего у изголовья его кровати, глубокие энергии кристалла позволят его душе «пройти через горы, черпая силы из этого магического белого света». Так его душа станет ближе к вашей.

Королева выглядела потрясенной, она сглотнула и пристально посмотрела на маму:

— Вы говорите о Голубой комнате? О комнате, где находится его смертное ложе? — казалось, она собиралась продолжить говорить, но замолчала. Она закрыла глаза, подняла руку к груди и отодвинула мантилью, чтобы прикоснуться к приколотой изумрудной брошке, а потом мягко сказала: — Эти драгоценные камни имеют большое значение, но, в конце концов, чем они являются, кроме как пустыми безделушками? Разве я смогу когда-либо снова стать счастливой? Без Альберта моя жизнь ничто. Мне жаль, что ни одно из покушений на меня не увенчалось успехом, мне лучше было бы умереть, чем страдать от боли этой ужасной утраты.

Мама открыла глаза, теперь ее голос звучал смелее:

— Я уверяю вас, мэм, хотя одно только время сможет подтвердить мои слова, что ваша судьба — жить и править в течение долгих-долгих лет.

— Мое единственное желание — это помешать моему фривольному, нескромному сыну когда-либо стать королем. Я полностью виню Берти в смерти его отца, который отправился вслед за ним. Он искал Эдварда в течение целой ночи, зимой… Если бы только было возможно повернуть время, чтобы я могла помешать ему встать с постели, когда он уже заразился той ужасной простудой. Но откуда мы могли знать? О мой бедный храбрый Альберт!

В этот момент Матильда встала, подходя к стулу своей госпожи и кладя в знак утешения руку на ее плечо.

— Для вас слишком тяжело думать об этом снова и снова, — сказала она с беспокойством.

— Нет! Мы продолжим.

Королева фыркнула. Собравшись силами, она отодвинула придворную даму и очень заинтересованная словами мамы спросила:

— Значит, миссис Уиллоуби, я вынуждена стареть в одиночестве? Это то, что вы предсказываете?

Мама выглядела задумчивой, снимая колоду карт Таро.

— Я вытяну четыре карты из колоды, но, может, вы сначала перетасуете их? Есть очень интересные инициалы — Дж. Б. Они что-нибудь значат для вас? Шар упрям, и его предсказания неоднозначны. Возможно, карты помогут — это не традиционное прочтение, но разъяснение слов, кажется, мне ясно.

Прежде чем положить карты на стол, Виктория перетасовала их и, как я заметила, достаточно ловко. Мама, левая рука которой все еще лежала на кристалле, взяла по очереди четыре карты из колоды, выложив из них поперек стола прямую линию.

— Ах, — тихо сказала она, переворачивая первую карту. — Это императрица, символ богатства и изобилия, добрая хорошая мать — очевидно, что это вы, Ваше Величество. — Затем она нагнулась, очень близко рассматривая следующее изображение: — Фокусник, человек умелый и сильный, человек действия, но он из вашего будущего, а не из вашего прошлого. Этот кто-то должен войти в вашу жизнь, а не уйти, влияя и контролируя ее самыми разными способами.

— О, это невероятно! — вставила Виктория. — После моего мужа ни один человек не способен снова войти в мою жизнь. Могу уверить вас в этом.

И в тот момент, когда у нее вырвались эти слова, свеча замерцала и зашипела. Под глазами королевы появились угрожающие тени, превратив ее лицо в похожую на череп маску.

— Пожалуйста, — попросила мама, — я прошу, чтобы вы позволили мне закончить. Карты всегда приобретают истинный смысл в конце… Следующая, — она со щелчком перевернула карту изображением вверх, — солнце. Карта счастья, радости и вновь обретенной свободы… возможно, даже нового брака?

Как только мама это произнесла, королева сразу ощетинилась, и мама вздрогнула, как будто сама была потрясена этим толкованием, с трудом сглотнув и сделав паузу перед тем, как перевернуть последнюю, самую важную карту:

— Страшный суд: конец одиночества; радостный союз и возрождение… в вашей духовной жизни с Альбертом, но также и в вашем существовании после смерти…

— То, о чем вы говорите, возмутительно! — не вытерпела королева. — Вы, очевидно, даже не можете представить себе глубину моих чувств и горя. — Виктория окончательно утратила терпение и приказала Чарльзу: — Пожалуйста, убери эту свечу. Ее дешевый запах ужасно неприятный и нездоровый.

Он быстро сделал шаг вперед, взял чашу и перенес ее к окну к месту, где сидела Матильда. Там, раздвинув занавески, он поставил ее на подоконник, пламя свечи изогнулось и задрожало от сквозника.

Чарльз постоял там какое-то время, вглядываясь в темноту, а потом зажал фитиль между указательным и большим пальцами, и я увидела, как длинная, тонкая струйка серого дыма свилась в облачко, поднявшееся к его губам, и вплыла ему в рот. После этого он произнес:

— Я думаю, что теперь это будет менее заметно, Ваше Величество.

Мама проигнорировала его слова и продолжила спокойно объяснять:

— Я просто говорю правду, невзирая на то, что вы можете подумать обо мне. Я всего лишь посредник. И не в моих правилах лгать или льстить кому-либо. Я действительно думаю, что это слова Альберта. Он желает, чтобы вы знали о том, что будет, вот и все; хочет облегчить ваше сердце до того времени, когда ваши души снова встретятся.

Закрыв глаза, мама опустила голову, плотно прижав кончики пальцев к вискам, словно прислушиваясь к чему-то или кому-то, хотя, по правде говоря, не было никаких звуков, кроме потрескивания огня и тяжелого громкого стука часов.

— Да, — проговорила она, как будто отвечая какому-то невидимому и неслышимому существу. — Да, я скажу ей это теперь… — Мама внезапно открыла глаза, уставившись прямо на Викторию. — Есть некто, с кем вы уже знакомы, также его знал Альберт и доверял ему. Его инициалы Дж. Б. Душа Альберта переселится в него, и этот человек станет связующим мостом между вами. Он будет вашим наставником и проводником, вашим самым близким, самым дорогим другом во все последующие годы. И когда вы скончаетесь, чтобы снова оказаться рядом с вашим мужем, я вижу в вашем гробу два символа равного достоинства, по обе стороны от вашего бренного тела. По одному в знак каждой любви в вашей жизни… Пока эти символы неясны и туманны, но, может быть, это гипсовая рука, или картина… хотя сложно сказать… Постойте, я слышу слова…