Андрей Марченко - Письмо никому Страница 18

Посмотрел на прилавки, полистал каталоги с музыкой, но ушел так ничего и не купив, не спросив.

— Погреться заходил, — прокомментировал Геноссе. — Эти куртки металлистов не греют абсолютно. Носят их исключительно пофорсить.

— И много таких вот клиентов?

— Большинство…

— И на какие же деньги вы существуете?..

— А вы Фердинанда хорошо знаете?..

— Не очень, — признался Антон. — А что?..

— А то, что история может быть довольно прибыльной. Скажем, едем в Приазовье, раскапываем курганы. Золото, конечно, самоварное, да и то редко попадается. Если найти что-то стоящее и продать ценителям, желательно из-за кордона, то за одно лето можно накопать столько, что зиму пересидеть можно спокойно. Да еще сколько там дает магазинчик.

— И эти рокеры?..

— А что поделать. Раньше ведь как было — собирается дворовая группа. Кроме гитары надо бы ударную установку — ее мастерят из пионерских барабанов, кусков жести. Опять же, отчего-то всю их атрибутику можно найти в анналах. Одни музыканты шьют форму, положим, под белогвардейцев. Другие — напротив, под махновцев работают. Если металлисты — им подавай немецкую атрибутику. Я тебе такое расскажу…

Геноссе набрал воздуха, присел и подозвал Антона поближе, словно собираясь сообщить ему нечто важное, секретное.

В свое время в СССР по репарациям вывезли линию, которая производила немецкие каски. Они чуть посложней наших, больше металла уходит. Уж не знаю, зачем она была нужна — может, хотели наладить выпуск ночных горшков, да забыли. А пару лет назад кто-то нашел форму и стал штамповать их сотнями. Сделали еще штамп поменьше — выдавливать орлов. Затем на денек бросали в воду, чтоб проржавели. И разбрасывали по городам. Стоили такие каски довольно немного, и когда опомнились через месяц, оказалось, что полгорода ходят в немецких касках.

К обеду вернулся и Егор с пакетом свежей рыбы. Даже слишком свежей — в тепле многие рыбины стали шевелить жабрами и хвостами.

Егор выглядел уставшим, но веселым:

— Масло есть? — бросил он Геноссе. — Жарь…

— Где ты ее взял? — удивился Антон. — Купил на мои деньги?

— Нет. На твои деньги я купил леску. Я эту рыбу поймал.

— Это получается, что ты весь день сидел на речке?

— Ну да. А что тут такого?

Антон пожал плечами:

— Я, вообще-то, ожидал, что частные детективы работают как-то иначе. А не сидят, ловят рыбу…

— А я не просто сидел. Я еще и думал. И главная причина того, что идей нет абсолютно. Можно, конечно, ворваться к ним на квартиру второй раз. А если не пришибут — то и в третий. Но это не решение.

Антон задумался. Он еще вчера думал спросить о чем-то важном. Но из-за обрушившихся событий и усталости сразу заснул. Ах да — о результатах налета.

— Так что там было в бумагах, что вчера украли?

Вчера? Неужели это было вчера? А казалось — сто лет назад, в прошлой жизни. Вчера вечером Егор все же просмотрел украденные бумаги. Других фрагментов шифровки, разумеется, не нашлось. Были какие-то срисовки, отдельные куски, просто пятибуквенные кусочки, фразы. Самой разумной была, вероятно, «EIRLD JXUIS». Но был ли это фрагмент шифровки или какой-то вариант дешифровки — понять было невозможно. Вероятно, первое, поскольку ниже кто-то пытался составить из этих букв «JESUS» и «ULIS». Но у этих списанных фраз, обрывков не было общих краев, их нельзя было составить воедино.

Похоже, у них тоже кто-то пытался, в силу своих возможностей, решить головоломку. Остальные бумаги имели отношение скорей к конкурентам, чем к шифровке. Были отчеты о шпионаже за обоими стариками. Особо нового Егору они ничего не дали. Все это время он сам наблюдал за противниками.

— Хочешь, возьми почитай… Бумаги под подушкой…

— Ничего не нашли?.. — понял Антон. — Выходит, мы напрасно рисковали, зря стали бездомными?

Егор печально покачал головой. Вообще-то, собеседник был прав. Еще в квартире он видел, что бумаги особой ценности не представляют. Но надеялся на сейф, а тут все так обернулось. И второй визит Егор тоже обдумывал — дверь бронированная, но окна пустячные. Если бы их как-то не было ночью… устроить какую-то провокацию? Разыграть гамбит? Чем пожертвовать? Куском шифровки? Почтальоном?.. Тогда кто будет тащить сейф?

Но вместо этого Егор проговорил:

— Ничего так просто не бывает… Иногда полезно просто сесть и подождать, пока не нарастут события, пока что-то не принесет река… Ничего, студент, не дрейфь — прорвемся. Я так часто тонул и всплывал, что поневоле начинаю задумываться — а не дерьмо ли я?..

Дальше Егор с Геноссе жарили рыбу, Антон же действительно принялся листать бумаги. Тщательно прочитал отчеты. Там подробно было прописано о стариках, но ни одного слова не было сказано о нем. Где-то это было даже оскорбительным.

Затем вернулся четвертый постоялец. Прямо с порога спросил:

— Есть надобность выпить. Если я угощаю, кампанию составите?

— По-моему, совершенно глупый вопрос в этой местности, — ответил Геноссе.

Егор подумал и кивнул… Расслабиться бы не помешало.

Из высоких жестяных кружек постоялец, Егор и Геноссе хлебали водку. Антон для себя испросил пиво. Над ним насмехался Геноссе, предлагал вовсе минералку или безалкогольное. Но Егор кивнул: делайте, как сказано.

И снова прилавок превратился в обеденный стол. Большая бутылка водки, к ней пластиковая баклажка с пивом. Из закуски — черный хлеб, рыба, картошка, сваренная в мундирах.

— Хороша картошечка, — проговорил постоялец, дуя на пальцы, — а я еще уважаю, чтобы запечь да на костерке…

Водка пошла хорошо, поскольку все были голодными, пьянели быстро.

Егор осмотрелся. Кроме плакатов с музыкантами были те, которые он сразу не заметил. Висели они возле выхода. Когда магазин работал и двери были открыты, их не было видно. Там были старые советские плакаты об экономии рабочего времени. Но было много иных плакатов, тоже с обилием красного, которое перечеркивал черный крест.

— Я смотрю, нацисты у вас в почете?.. — показал Егор на рисунок немецкого солдата, зазывающего, кажется, в атаку.

— Положим, не в почете, но враг был достойным. И если ты не уважаешь своего врага, ты не уважаешь и свою победу.

— А, скажем, вот День Победы отмечаете? Девятого мая-то?

Неожиданно обиделся постоялец:

— Отмечаем… Только начинаем праздновать еще седьмого — тогда был подписан первый акт о капитуляции. Восьмого его переподписали специально для Советского Союза. Ну а в это время в Москве была уже ночь девятого…

— А я не понимаю… Столько лет прошло с войны… Не в обиду будет сказано, но ведь не празднуем мы день, когда, положим, Наполеона изгнали…