Густав Эмар - Курумилла Страница 18

Это драгоценное свойство принадлежит одной только французской нации и не раз спасало ее в критические моменты истории. Оно поставило французов на первое место в Ряду современных европейских народов, в нем — секрет французской силы и французского влияния.

Среди колонистов Гетцали находился молодой человек, едва достигший тридцатилетнего возраста, одаренный от природы редким умом и пылким воображением. Шарль де Лавиль, так звали молодого человека, покинул Европу, увлекаемый отчасти своей природной любознательностью, отчасти желанием разбогатеть в Сан-Франциско, слава которого гремела в среде тогдашних авантюристов.

Молодой искатель приключений приехал в этот город вместе со старшим братом и совершенно случайно познакомился здесь с графом де Лорайлем. Граф, сам того не сознавая, уже с первого раза производил неотразимое впечатление на всех, кому приходилось с ним сталкиваться. Когда он организовал свою экспедицию, то ему даже не пришлось приглашать с собой Шарля де Лавиля — тот сам последовал за ним, не слушая доводов своего более сдержанного брата. Граф, бывший прекрасным знатоком человеческого сердца, сразу оценил честный, искренний и бескорыстный характер Шарля де Лавиля. Он был единственным участником экспедиции, с которым граф мог делиться планами и которому он безусловно доверял.

Де Лорайль знал, что молодой человек не только не употребит во зло его откровенность, но, напротив, всегда придет на помощь своему начальнику, в чем только сможет.

Отправляясь в роковую экспедицию, из которой ему не суждено было вернуться, граф встретил сильное противодействие в лице Шарля де Лавиля, всячески пытавшегося отговорить де Лорайля от его затеи, но тот настоял на своем и, выступая в путь, временно передал управление молодому помощнику, в полной уверенности, что тот сохранит колонию Гетцали в цветущем состоянии.

Волей-неволей де Лавиль должен был покориться решению графа, но его пугала собственная юность и неопытность, он боялся, что не сумеет справиться с трудной задачей — управлять малодисциплинированными людьми, не терпевшими никаких ограничений и с трудом подчинявшихся даже железной воле графа.

Несмотря на все опасения, Шарлю де Лавилю удалось не только внушить повиновение своим подчиненным, но и заставить их полюбить себя.

Эта любовь была вполне заслуженной: когда остатки экспедиции вернулись в Гетцали, молодой человек сумел восстановить в колонии прежний порядок, поднял упавший было дух колонистов и принял все меры, чтобы оградить колонию от неожиданного нападения индейцев.

Де Лавиль выждал, пока французы успокоились от потрясения, вызванного гибелью своего командира, и постарался погасить разгоревшиеся среди них страсти. Заметив, что все мало-помалу приходит в свое нормальное состояние, он решил созвать колонистов на общую сходку.

Те поспешили повиноваться и собрались на обширном дворе перед бывшим жилищем графа де Лорайля.

Видя, что все пришли и с беспокойством ждут сообщений от своего временного командира, де Лавиль обратился к товарищам со следующей речью.

— Господа, — начал он со свойственным ему красноречием, — я самый молодой и самый неопытный человек из всех, здесь присутствующих, значит, не мне бы следовало говорить перед вами в ту минуту, когда мы обсуждаем столь важные вопросы. Если я и решился, то сделал это потому, что граф де Лорайль почтил меня доверием и оставил своим заместителем в колонии.

— Говорите, говорите! Вы вполне достойны такого доверия! — шумели колонисты.

Ободренный этими возгласами, молодой человек кротко улыбнулся и продолжал:

— Произошло громадное несчастье — многие наши товарищи погибли в пустыне дель-Норте, вместе с ними погиб и лучший из нас, граф де Лорайль. В лице этого замечательного человека колония понесла невосполнимую утрату. Хватит ли у нас сил справиться с бедой, в которую мы попали? Должны ли мы упасть духом и постыдно бросить начатое дело? Я думаю иначе, но не знаю, что скажете вы.

При этих словах де Лавиля по рядам авантюристов пробежал глухой ропот. Молодой человек обвел спокойным и ясным взглядом всех присутствующих, и сейчас же воцарилась мертвая тишина.

— Нет, — с воодушевлением продолжал оратор, — я знаю, вы согласны с моим мнением. Вы невольно поддались удару катастрофы, вами овладело отчаяние! Тут нет ничего удивительного. Если вы хорошенько поразмыслите о своем решении, то сами устыдитесь. Как! Двести храбрых французов покинут свой пост и обратятся в постыдное бегство из одного только страха перед апачскими копьями и стрелами! Что подумают о вас мексиканцы, во мнении которых вы так высоко стояли до нынешнего дня? Что скажут прочие калифорнийские эмигранты? Ваша репутация погибнет безвозвратно, вы измените своему долгу и уроните уважение к французскому имени, которым вы так гордитесь.

Эти резкие слова, сказанные от чистого сердца, задели колонистов за живое, они принялись горячо обсуждать услышанное. Все сознавали, что положение по-прежнему остается критическим, но как его изменить — вот о чем спорили, каждый настаивал на своем, желая доставить перевес личному мнению.

Наконец одному из колонистов с большим трудом удалось восстановить некоторый порядок в этом многоголосом шуме, и он обратился к молодому человеку.

— В ваших словах, Шарль де Лавиль, есть известная доля правды, — заметил он, — но ведь мы не можем долго оставаться в настоящем своем положении, трудность которого увеличивается с каждой минутой. Как найти выход?

— Это сделать нетрудно, — живо возразил де Лавиль, — но имею ли я право давать вам советы?

— Да! Да! — закричали все разом.

— Прошу вашего внимания. Немедленно воцарилась полная тишина.

— Наша колония состоит из двухсот храбрых, решительных и находчивых людей, неужели же среди нас не найдется человека, способного взять на себя главную заботу? Мы лишились своего вождя, но ему можно найти заместителя. Граф Лорайль не мог жить вечно, рано или поздно он должен был умереть и оставить нас без своего руководства. Должны ли мы падать духом и отказываться от продолжения дела? Нет, мы должны оправиться, смело взглянуть в лицо опасности и выбрать нового вожака из числа лиц, известных своим умом и честностью. Такие люди среди нас найдутся. Не будем откладывать и немедленно назначим выборы. Когда мы изберем себе командира, то нечего будет бояться ни опасностей, ни страданий — у нас будет руководитель, который всегда окажет нам поддержку.

Последние слова де Лавиля вызвали новый взрыв энтузиазма со стороны колонистов.

Таков уж характер французов: достаточно самого ничтожного толчка, чтобы возбудить их мужество и рассеять тучи, сгустившиеся на горизонте, самое ничтожное обстоятельство способно разогнать их уныние.